Брак по расчету - Фелиция Кингсли
С тех пор наши отношения прекратились, пока я не столкнулся с ним в своей собственной дивизии на задании в Кабуле.
И во время выполнения миссии мы остались без средства передвижения, потому что он, которому было поручено проверить машину перед вылетом, не заправил ее. Мы застряли в танке на весь день, пока ночью я, как червяк, не прополз обратно в базовый лагерь, чтобы вернуться за командой на другой машине. Жаль, я не бросил его в пустыне.
– Я и представить не могла, – бормочет она.
– Мне нужно было раньше рассказать.
– Я бы тебя не послушала, – признает она, тыльной стороной ладони стирая слезу.
Что-то есть тут такое, о чем она не хочет мне рассказывать, поэтому спрашивать я не буду.
– Очень болит колено?
– Да, очень, – торопливо кивает она.
35
Джемма
В Денби слуги, увидев, как мне плохо, нянчатся со мной как с ребенком.
Они уверены, что я плачу от боли, и опухшее колено тому подтверждение.
Я же могу думать только об этом мерзавце Картере и обо всех тех ужасных словах, которые он говорил обо мне.
Когда Эшфорд рассказал мне всю их с Картером историю, я осознала, какой глупой была. Мне не хватило смелости признаться ему в том, что случилось, и едва ли он поверил в то, что я плачу из-за боли от падения.
Картер! Мне противно даже от одной мысли о том, что я считала себя влюбленной в него! Прекрасный принц, как же!
И впервые за все время мне становится жаль саму себя, зная, что обо мне говорят. Конечно, никогда в лицо, но стоит мне выйти из комнаты, как главной темой становится мое несоответствие их миру.
Я чувствую себя такой несчастной, что у меня даже не хватает сил поссориться с Эшфордом (классическое завершение всех наших светских приемов).
А он кружит по дому с подозрительно напыщенным видом (то есть больше, чем обычно) и за ужином открывает бутылку шампанского.
Раз мне нужно самой себя спасать, я прошу помощи у единственного человека, который говорит на моем языке. У Ланса.
Наша встреча похожа на тайное собрание: я условилась с ним о времени, обмениваясь записками, которые подкладывала под блюдо за ужином, и, как только Эшфорд закрылся в библиотеке, прошмыгнула – насколько было возможно с моим бедным коленом – в гербовый зал.
Я не делаю ничего запрещенного или незаконного, но рассказывать о своих планах совсем не хочется, учитывая, что, похоже, все только и ждут от меня нового повода для критики.
Ланс, должно быть, услышал мои шаги в коридоре, потому что едва я успеваю положить руку на круглую латунную ручку, как дверь распахивается.
– Ваша светлость, прошу, позвольте помочь вам сесть.
– Ланс! Тебя же никто не видел? – спрашиваю я, украдкой оглядываясь проверить, что никто за мной не шел.
– Нет, я был очень осторожен.
– Каждый раз, когда ты и остальные называете меня «ваша светлость», мне кажется, что надо мной смеются. Мне двадцать пять лет, а из-за этого обращения кажется, что все сто!
– Мне жаль, что вы так думаете, но это обращение, которое полагается герцогине, – серьезно отвечает Ланс.
– Что ж, придется привыкать…
– Определенно так, поскольку и ваш покорный слуга, и все остальные, и те, кто следуют после вас, будут обращаться к вам именно так.
– В каком смысле «следуют после меня»? – с любопытством спрашиваю я.
– «Те, кто следуют после вас»… Что ж, хорошо, ваша светлость. Вы дали мне отличную подсказку для начала наших занятий. Если будете внимательно слушать то, что я вам говорю, вы без проблем сможете войти в общество. – Ланс начинает неслышно ходить по комнате, легко ступая по толстому темно-синему ковру, а я наблюдаю за ним, устроившись на диване.
– Я быстро выучусь, если ты будешь объяснять понятно.
– Титул герцогини, коей является жена герцога Берлингема, дает вам преимущество перед другими дворянами и аристократами с титулами рангом ниже. Отсюда следует, что вам предшествуют те, у кого титулы более значимые. Вам повезло: как герцогиня вы находитесь достаточно высоко в иерархии.
– Как круто! – с восторгом восклицаю я. – Люди должны идти позади меня, потому что я герцогиня, а они – нет!
– Именно, ваша светлость. Это круто, – подтверждает Ланс все с тем же бесстрастным выражением лица. – Но пойдем по порядку. Официальная процессия делится на ранги: сначала идут герцоги, затем маркизы, затем графы, виконты и, наконец, бароны. Разумеется, это касается и их жен.
– А София Скайпер-Кенситт? Какой у нее титул? – нетерпеливо спрашиваю я.
Ланс на мгновение задумывается, а потом отвечает:
– Графиня, пока она остается в доме своего отца.
– Да! Эта зараза может поцеловать меня в задницу! А Линда Риксон? И Джулия Бромли? – тороплю его я.
– Риксоны – графы, Бромли – бароны, – без промедления отвечает он.
Я счастливо хлопаю в ладоши, радуясь в душе, что благодаря столь неудобному для меня титулу сумела одержать маленькую победу. Ладно, получается похоже на новые туфли на каблуке: очень больно, но стоят того, чтобы носить.
– Однако есть и титулы, которые стоят выше вас в иерархии. Будучи герцогиней, вы находитесь достаточно высоко, но не настолько, чтобы входить первой. Прежде всего идет королевская семья, за ней – архиепископ Кентерберийский, затем лорд-канцлер, премьер-министр, лорд-казначей и лорд – хранитель печати.
Но я уже не слушаю: мысленно я перебираю тех, кто должен почтительно идти позади меня.
– Получается, как жена герцога Англии с наследственным титулом я иду практически сразу после королевской семьи!
– А также после архиепископа Кентерберийского, лорда-канцлера, лорда-казна…
– Да-да, я поняла, – резко перебиваю его я. – Просто хотела сократить.
– Ваше обучение потребует от вас много терпения, – бросив взгляд на настенные часы, замечает Ланс.
– Завтра следующий урок? – нетерпеливо спрашиваю его я.
– Как пожелает ваша светлость. Есть ли
