Контакт на случай ЧП - Энтони ЛеДонн
– Поверить не могу, – бормочет Том. – Разве на это счет нет какой-нибудь заповеди? «Не будь друзьяшками с семьей бывшего своего»?
Я морщу нос.
– Фу. Не говори «друзьяшками». Так что? Как ее зовут?
Том выглядит так, как будто хочет уйти в несознанку, но потом вздыхает и отвечает.
– Лоло.
– Хм. – Я смотрю на свой маникюр, пострадавший в сегодняшних злоключениях. – Может, поэтому твои родители ее не упоминали. Не знали, как мне сказать, что она стриптизерша.
– Она учительница, – отвечает Том, потирая лоб, как будто это у него сотрясение. – Не могу поверить, что ты поддерживаешь связь с моей семьей. Если кто и в праве злиться, что от него что-то скрывали, так это я! Никто из них об этом даже словом не обмолвился.
Снова на него гляжу.
– Может, они знали, что ты не захочешь об этом слышать?
– Может, – бормочет он, все еще крайне озадаченный мыслью о том, что я общаюсь с его родными.
– Тебя это беспокоит? – спрашиваю я. – Что они поддерживают со мной связь?
– Не должно, наверное. Это просто… странно. – Том проводит рукой по лицу. – Черт. Как мне жить теперь, зная, что папа умеет писать сообщения? Я был уверен, что он даже не знает, что такое смайлик!
Упс.
Не надо было упоминать Боба. Я была близка со всей родней Тома – это не изменилось, хотя я себя сдерживаю.
Но с отцом Тома я всегда ладила особенно хорошо. Том ни за что в этом не признается, но я знаю, что ему это не нравилось, даже до того, как все покатилось к чертям. Они с отцом не то чтобы в плохих отношениях. Просто между ними всегда была какая-то неловкая дистанция.
Думаю, Тому было трудно смотреть, как кто-то просто приходит и с легкостью добивается того, чего ему, золотому ребенку, так и не удалось: непринужденных отношений с его отцом.
Меняю тему.
– И насколько Лоло бесится от того, что я еду с тобой?
– Ни насколько.
Фыркаю.
– Ага, так я и поверила.
– Серьезно, – Том пожимает плечами, – Лоло не умеет беситься.
Притворяюсь, что заснула. Скукотища.
– Что? – Моя реакция, кажется, его раздражает. – Можешь мне не верить, но это отличная черта характера!
– Верю, верю. – Я снова ерзаю. Мне становится все неудобнее и неудобнее от того, как пластыри на спине стягивают мою кожу. – Но тебе совсем не это нужно.
– Как будто ты знаешь, что мне нужно, – огрызается он. – Если бы знала, мы все еще были бы вместе. С тобой я такое обсуждать не собираюсь.
Безразлично повожу плечом и позволяю Тому погрузиться в тихие мрачные размышления. Размышляет он примерно минуту.
– Что значит – мне не это нужно?
– Ну. Не пойми меня неправильно, но с тобой иногда происходит такая штука… ты бываешь невыносим.
Том моргает.
– Ага, без проблем. Обязательно правильно тебя пойму.
– Просто тебя иногда заклинивает, и, чтобы тебя переклинило, нужно, ну… Выбить тебя из колеи. Ударить по больным местам.
– До встречи с тобой у меня не было больных мест, – возражает Том.
– Поэтому сейчас ты куда интереснее, чем когда мы встретились, – говорю я, хлопая ресницами.
Он вздыхает.
Некоторое время изучаю свои ногти, потом смотрю на Тома.
– Она им нравится? Твоим родным?
Он пожимает плечами.
– Предполагаю, что да.
– В смысле? Разве это не становится очевидно, когда смотришь на них?
– Раз уж ты с ними так близка, можешь рассказать мне об их чувствах, когда доберемся до Чикаго, – огрызается Том.
Щурюсь.
– Постой. Они с ней впервые встречаются? Почему она вообще там одна, без тебя?
– Ее подруга из колледжа устраивала вечеринку по случаю рождения ребенка в другом штате, мы собирались прилететь разными рейсами. Я должен был быть в Чикаго всего на несколько часов позже нее. – Том многозначительно на меня смотрит.
– Да? – спрашиваю я абсолютно невинно. – Что же случилось?
– Я ответил на звонок, на который не должен был отвечать. – Он устало закрывает глаза. – Остальное узнаешь из моего некролога, потому что я все меньше уверен, что переживу этот день.
– Да ладно тебе. – Я похлопываю его по колену. – Знаешь, что самое лучшее в нашей череде катастроф? Хуже уже просто некуда!
25. Том
23 декабря, 23:04
Проходит совсем немного времени, прежде чем я поворачиваюсь к бывшей жене.
– Что ты там говорила? О том, что хуже просто некуда?
– Ладно, – необычайно легко соглашается Кэтрин. – Стало хуже.
Когда мы только сели в автобус, он был забит. Спустя пять мучительных остановок, он уже больше чем забит. Все сиденья заняты, и сам не верю, что говорю это, но я скучаю по блюстителям тишины из поезда. Они бы точно не допустили того безобразия, которое мне сейчас приходится терпеть.
Не знаю, что приносит мне больше страданий: шум или запахи.
Парень, сидящий через проход от нас, сразу же, как устроился, достал луковые кольца. Причем не свежие кольца, хотя от этого тоже было бы мало радости. В задней части автобуса не продохнуть от ароматов затхлого теста и старого масла.
Сидящая перед ним женщина стрижет ногти на ногах, и «большой палец никак не дается». Мне это известно, потому что она об этом громко объявила. Несколько раз.
В автобусе четыре младенца. Мне нравятся младенцы. Очень. Я из тех парней, которые искренне улыбаются, когда вымотанный родитель с плачущим новорожденным ребенком останавливается в проходе самолета и с извиняющейся улыбкой указывает на свободное сиденье рядом с ними. Я не хотел бы оказаться ни на месте родителя, ни на месте несчастного голодного ребенка, поэтому стараюсь быть терпимым.
Но знаете что? Прямо сейчас я еще больше не хочу быть на своем месте. Потому что все младенцы вопят, не прекращая, хотя всем четверым тут же, в автобусе, уже успели поменять подгузники, из-за чего в воздухе чувствуется еще один запах, почти что хуже луковых колец.
Как по заказу, кто-то протяжно и громко пердит.
– Господи, Том. – Кэтрин закрывает лицо воротником пальто. – Это было мокро. Ветчина тебя и правда подкосила, а?
– Не. Я. – Дышу через рот, поэтому говорить мне сложно. – Ты виновата.
– Ладно, допустим, частично ты прав, – говорит Кэтрин.
– Да ты что?
– Но ты тоже не без вины.
– Это ты с чего взяла?!
Если бы не Кэтрин, я бы сейчас был дома, наевшийся домашней еды и напившийся эгг-нога, и убеждал Лоло, что ей не обязательно надевать фланелевую ночнушку, которую мама купила на
