Брак по расчету - Фелиция Кингсли
– Нам на последний этаж. Не забывайте ровно дышать, лифта нет, но там зато посмотрите какой вид!
Моя мать неловко оглядывается, точно девочка, потерявшаяся на вокзале:
– А это безопасно?
Джемма уже на середине лестничного пролета отвечает:
– Если не считать стрельбы в девяносто седьмом, тут все спокойно. На третьем этаже жил наркодилер, но с тех пор они тщательнее выбирают жильцов.
– Мама имела в виду лестницу, – уточняю я.
– А, конечно! Только перила в некоторых местах не закреплены, поэтому лучше держаться за веревку. Сянь постоянно обещает ее починить, вот уже сколько лет.
У меня не хватает сил спросить, кто такой Сянь.
Не знаю, сколько ступенек мы прошли, но уж точно поднялись высоко.
Джемма открывает дверь в квартиру:
– Мама, папа, мы пришли! О боже! – И она тут же захлопывает дверь. – Мы не можем войти.
– Что такое? – спрашиваю я.
– Вечер отменяется? Какая жалость. – Моя мать уже готовится спускаться обратно.
– Мои родители голые, – шепчет мне Джемма.
– Мы приехали раньше? Вроде бы нет, – с сомнением смотрю на часы я.
– Нет! Голые-голые. Понимаешь, они нудисты, поэтому в основном ходят без одежды.
Не знаю почему, но меня эта ситуация не беспокоит, а скорее веселит:
– Пожалуйста, пусть мама войдет первой.
– Нет, я сейчас сама войду и заставлю их одеться.
Несколько минут мы ждем на лестничной площадке, а потом Джемма открывает дверь:
– Входите, пожалуйста! Представляю вам моего папу Ванса и маму Карли!
– Добро пожаловать! – встречает нас женщина в индийском сари.
– Пожалуйста, располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Снимайте обувь.
– Мы у себя дома обычно обувь не снимаем, – сухо отвечает моя мать.
– О, ну конечно, в таком случае оставьте. Главное, чтобы вы чувствовали себя комфортно.
– Я Ванс, отец Джеммы. Нам не терпелось с вами познакомиться! Разумеется, мы не давили на Джемму и знали, что возможность появится, все в свое время.
Я делаю шаг вперед и представляюсь:
– Эшфорд, муж Джеммы.
Моя мать протягивает руку ладонью вниз, как и привыкла – для поцелуя:
– Леди Дельфина Паркер, вдовствующая герцогиня Берлингем.
Но Ванс не только крепко пожимает ей руку, но еще и обхватывает за шею, притягивая в жаркие объятия. Надеюсь, больница тут недалеко.
– Наша сватья! Карли, иди сюда, познакомься!
– Я мешаю булгур! Дай мне минутку!
– Так вы из деревни, да? Как чудесно! Нам с Карли не хватает открытых пространств, свободы.
Мама откашливается:
– Мы из нашего семейного поместья, Денби-холла. Это не деревня.
– Моя мама имела в виду, что живем мы действительно за городом, и по сравнению с хаосом мегаполиса места у нас более зеленые и спокойные, чем в Лондоне, хотя округа довольно населенная и соседей у нас много. Мы не живем оторванные от света на каком-нибудь болоте. – Ванс кажется человеком симпатичным, и мне не нравится, что из-за холодных язвительных ответов моей матери эти люди чувствуют себя неловко в собственном доме.
Верно, такую обстановку мы сами домом не назовем, но мы же гости, поэтому вежливость должна быть превыше любых предубеждений.
Джемма и Карли возвращаются в гостиную с большой пиалой.
– Все за стол! – приглашает моя теща и с этими словами ставит блюдо на низенький столик, вокруг которого разбросаны подушки всех видов.
Джемма с родителями тут же садятся прямо на них, и Ванс приглашает нас присоединиться.
– Ну же, вы же не хотите, чтобы мы все сами съели!
Я сажусь между Джеммой и Вансом, а Карли притягивает мою мать к себе, точно сестру.
– Дельфина, садись здесь! Эта подушка поудобнее. Из самого Казахстана! – А потом она начинает накладывать еду ей на тарелку: – Ну вот! Поешь как следует.
Джемма с Вансом тоже кладут себе щедрые порции и глазом не моргнув.
– Что это? – подозрительно спрашивает моя мать, водя вилкой по деревянному блюду.
– Табуле, – объясняет Джемма. – Традиционное ливанское блюдо на основе булгура, цельного злака. Приправлен смесью специй и зеленью!
Моя мать слегка отталкивает тарелку от себя:
– У меня может быть аллергия.
Уже второй раз мама ведет себя грубо, и в ответ я беру ложку и накладываю себе более чем обильную порцию.
– Что ж, нам больше достанется. – В армии, когда мы базировались в Кандагаре, я ел блюда и более странные. Думаю, цельные злаки как-нибудь переживу.
21
Джемма
Я думала, что мне будет комфортно, в конце концов, это мой дом, но все вышло совсем не так, и причины прекрасно ясны, будто кто-то зажег в голове слова неоновыми лампочками: во‐первых, я боюсь, что Дельфина выкинет что-то в своем стиле. Мои родители добрые и милые, но неглупые, и если испытывать их терпение, то даже у него обнаружится предел. Во-вторых, меня пугает, что родители могут поставить меня в неловкое положение, начав обсуждать интимные подробности нашей с Эшфордом жизни, что для них, ветеранов сексуальной революции, так же естественно, как и обсудить прогноз погоды. И, в‐третьих, мне непостижимым образом хочется произвести на Эшфорда хорошее впечатление.
Не могу понять почему, но я готовлюсь уловить любой сигнал, раскрывший бы его мысли.
И из-за этого последнего пункта мне крайне не по себе. Наш герцог, эта открытая книга, в которой я научилась различать все оттенки ненависти, отвращения, неприязни и раздражения, этим вечером не проявляет никакой реакции.
Сидит себе тут, осматривается, вежливо отвечает моему папе, хвалит блюда моей мамы (серьезно, что ли?), и никаких тебе привычных язвительных замечаний. Он почти что расслаблен.
За ужином родители рассказывают о своих путешествиях в молодости, о концертах, на которых бывали, о жизни в общинах и кибуцах, а Эшфорд заинтересованно слушает. Потом, так как Дельфина к еде едва прикоснулась, моя мама диагностировала у нее нарушение частоты колебаний ауры и отвела на террасу показать свои растения по системе Баха [24], из которых собралась приготовить ей экстракт.
Эшфорд же остался за столом, подкладывая себе ржаного хлеба с рисовым сыром.
Беспокоясь, что все это обман, связанный с моим присутствием (потому что Эшфорд знает, что в случае чего я заставлю его пережить худшие четверть часа в своей жизни), я ухожу на кухню под предлогом помыть посуду и встаю у двери послушать.
Слышу я голос своего отца, четкий и чистый:
– Знаешь, Эшфорд, ты так не похож на мужчин, которые обычно нравятся Джемме.
– Не сомневаюсь.
– Обычно ее тянет к типам ненадежным и патологическим врунам, которые исчезают за пару недель.
– Она их распугивает?
Ну вот! Я знала, что рано или поздно эта его жгучая язвительность вернется.
– Вероятно.
Я прикусываю язык, сдерживаясь, чтобы
