Неуловимая подача - Лиз Томфорд
– Что приложишь к этому руку?
Он пожимает плечами.
– Мы, мужчины, простые создания. Ревность творит чудеса. Я подумал, что мог бы немного развлечь тебя, позволить нескольким парням спеть пару песен, и, возможно, мы заставим менее привлекательного из братьев Родез на мгновение стать эгоистом и настоять на своем. И я втягиваю тебя в это только потому, – поправь меня, если я ошибаюсь, – что тебе он тоже нравится.
Я его не поправляю.
– Трэвис уже рассказал мне, что вы, ребята, запланировали.
– Итак, ты в деле?
Когда заиграла музыка, я бросила еще один взгляд в сторону Кая. Я не солгала, когда сказала ему, что он выглядит сексуально, и ревность, которую он сейчас испытывает, только усиливает это. Конечно, отец просил меня, чтобы я не давала ему скучать, но Кай знает, что я уезжаю меньше чем через два месяца, и все равно смотрит на меня таким взглядом. Может быть, он просто хочет немного развлечься с няней, пока лето не кончится.
– Во-первых, твой брат сексуальнее тебя. – Исайя усмехается. – Но да, я в деле.
С хитрой улыбкой на губах Исайя выводит меня из группы, а затем снова притягивает к себе, когда музыка завладевает толпой на танцполе.
Спустя шесть песен я прихожу к выводу, что вся команда моего отца на удивление хорошо держится на ногах. Я по очереди общалась с шестью из них, и Коди оказался самым подвижным, как будто пара новеньких ковбойских сапог на его ногах внезапно дала ему возможность танцевать под быструю музыку кантри.
Каждый игрок пришел сюда, чтобы потанцевать со мной или с кем-то еще, а вот Кай все еще стоит в баре, откуда прекрасно видно меня и его товарищей по команде.
– Черт возьми, – жалуется Трэвис рядом со мной, уперев руки в бока, чтобы отдышаться. – Я думаю, он никогда не дойдет до кондиции. Я кетчер, у меня колени никакие. Я не могу танцевать с тобой всю ночь.
– Я думаю, вы, ребята, неправильно его поняли. Похоже, ему на все наплевать, и это сводит на нет цель данного розыгрыша.
– Нет. – Трэвис бросает взгляд на бар. – Он изменился, когда появился Макс. Теперь ему нравится играть роль мученика. Он бы ни за что не позволил никому из нас с тобой танцевать, даже если бы это было в прошлом сезоне.
Музыка переключается на что-то медленное, и танцующие снова начинают разбиваться на пары.
– Ах, черт. – Трэвис кладет руку мне на поясницу и притягивает к себе. – Клянусь богом, если Эйс меня после этого возненавидит, я врежу Исайе прямо в морду за то, что он предложил эту идею.
За его плечом я вижу Исайю за столиком, его широко раскрытые и возбужденные глаза мечутся между нами и барной стойкой. Я отказываюсь туда смотреть. Сначала это было забавно, но теперь мне как-то неловко пытаться подтолкнуть парня к действию, когда он явно не собирается ничего делать.
Трэв поворачивает нас, и я сразу замечаю, как Кай выходит из бара, встает и направляется прямиком на танцпол.
С каждым шагом, который он делает, его взгляд через весь зал прикован ко мне, но, когда он достигает танцпола, он меня не прерывает. Вместо этого он направляется к своему брату, который сидит в отдалении за столиком, наклоняясь, чтобы что-то сказать ему на ухо.
Глаза Исайи расширяются, он смотрит на входную дверь.
– Что происходит? – спрашиваю я Трэвиса, кивая на братьев Родез за его спиной.
Он следит за моим взглядом, затем за взглядом Исайи.
– О черт, – выдыхает он, подводя меня к столику, который Исайя занимал весь вечер. – Что они здесь делают?
Не сводя глаз с руки Трэвиса, лежащей у меня на пояснице, Кай делает глоток пива, небрежно опираясь локтями о высокую столешницу перед собой.
Я испытываю сильное желание ему врезать. А еще мне очень хочется расцеловать его глупую красивую физиономию, но ему придется самому что-то с этим решать. Последние две недели я только и делала, что твердила ему, как сильно он меня привлекает.
– Завтра они начинают серию с Техасом. – Исайя поворачивается обратно к танцполу. – Коди!
Первый бейсмен танцует с симпатичной девушкой в черной ковбойской шляпе и бросает в Исайю взгляд, когда тот прерывает танец.
Но тут Исайя снова делает жест в сторону двери, и Коди тут же оказывается за столом со своими товарищами по команде.
– Дин Картрайт здесь? Они что, не могли выбрать другой бар?
– Что происходит? – Я смотрю на всех четверых в поисках ответа.
– Вон тот папочка выбил все дерьмо из этого парня, – Исайя указывает на группу мужчин, до жути похожих телосложением на тех, с кем я сейчас. – В прошлом году, когда мы играли в Атланте.
– Я не выбивал из него дерьмо. – Кай делает еще один глоток из своей бутылки, не сводя глаз с нескольких дюймов, отделяющих меня от его кетчера.
– Ты освободил скамейки[50] после того, как нанес правый хук в челюсть Дину, от которого тот шлепнулся на задницу.
– Это была твоя бросковая рука, Эйс. Ты знаешь, чего это стоит?
Кай пожимает плечами.
– Он это заслужил.
– Что он сделал?
Кай наконец поднимает глаза и встречается со мной взглядом в ответ на мой вопрос.
Он отвечает не сразу, и Трэвис, сидящий рядом со мной, вмешивается в разговор.
– Картрайт совершил незаконный бросок, когда я прикрывал базу. Он сбил меня с ног коленями. Это было грязно, и я выбыл из строя до конца игры[51].
Я резко поворачиваюсь к Каю.
– И ты его за это ударил?
– Конечно нет. – Он неторопливо отхлебывает из бутылки. – Я ударил его в следующий раз, когда он был на подаче. Дождался, пока он нападет на меня у питчерской горки, а потом ударил кулаком.
У меня вырывается смешок, потому что, ну, мне кажется, что подобные поступки совершенно не в характере Кая.
На его лице появляется тень улыбки.
– Это было до Макса.
Ах. Тогда конечно. Он говорил, что в то время он был другим человеком, но мне нравится видеть в нем этот огонек. И то, как напрягается его челюсть, когда он обращает внимание на минимальное расстояние, которое остается между мной и Трэвисом, говорит о том, что этот огонек все еще существует.
Столик маленький, в баре полно народу. К его кетчеру я стою не ближе, чем он – к своему брату, так что, хотя мне и нравится эта его позиция, он ведет себя чертовски драматично.
Трэвис поднимается из-за стола.
– Возьму нам еще по стаканчику.
Коди и Исайя отворачиваются от нас, снова направляясь к танцполу, чтобы развлечься, разглядывая каждую проходящую мимо женщину, но Коди также косится на пару девушек-ковбоев. Кай пользуется возможностью и проскальзывает вокруг стола к моей, теперь уже незанятой, стороне.
Он опирается на локти, потягивая пиво, и, не глядя на меня, с деланой небрежностью бросает:
– Трэвис хороший парень.
Вот оно.
– Да. Так и есть.
Он кивает, по-прежнему отказываясь смотреть в мою сторону.
– И почти твоего возраста.
– Что ж, очень жаль. Как я уже говорила ранее, мне нравятся парни постарше.
Его взгляд встречается с моим.
– Ты ему нравишься.
Он хороший актер.
– Тебя это беспокоит?
Он невесело усмехается.
– Исайя спрашивал меня о том же.
– И что ты сказал?
Кай снова выпрямляется в полный рост, так восхитительно возвышаясь надо мной.
– Я ему ответил, что это будет беспокоить меня только потому, что ты здесь из-за Макса.
– Правда? Из-за Макса?
Уголок его губ приподнимается в улыбке, которую он пытается подавить.
– Если бы я ответил правду, то сказал бы, что это беспокоит меня настолько, что я провел весь вечер, наблюдая за тобой и придумывая способ заставить Монти продать Трэвиса.
Я смеюсь, и появившаяся на моих губах улыбка отражает его улыбку.
– И ты еще называешь меня забавной.
– У меня были свои моменты. Я был другим человеком, пока не появился Макс.
– Человеком, который бьет других игроков в середине игры.
– Человеком, который защищает товарища по команде.
Я вопросительно
