Неуловимая подача - Лиз Томфорд

– Человеком, который теперь хочет, чтобы этого самого товарища по команде обменяли.

– Ну, у каждого из нас есть свой предел, правда?

– А твой предел – я?

Его взгляд скользит по моему лицу, снова останавливаясь на губах.

– Я думаю, ты могла бы им стать.

Черт возьми, Кай, сделай шаг.

Я знаю, что он этого хочет. Я вижу это по его разочарованию, которое росло весь вечер, но, похоже, он решил, что было бы разумнее, если бы мне понравился Трэвис или кто-то из его товарищей по команде, с кем я танцевала, поэтому он сдерживается. И я беспокоюсь, что маленькая игра парней, нацеленная на то, чтобы его подтолкнуть, лишь показала, что Кай больше не настолько эгоистичен, чтобы брать то, что ему захочется.

Мое беспокойство только усиливается, когда Трэвис возвращается к столу, держа в руках несколько бутылок. Когда он ставит их на стол, Кай отходит от меня и направляется в противоположный конец помещения вместе со своим братом.

– Итак, если Картрайт и его товарищи по команде здесь, мы уходим или остаемся? – спрашивает Трэвис.

– Остаемся. – Исайя пронзает его взглядом, язык у него уже слегка заплетается. – Да к черту этого парня. Он был придурком, когда мы детьми играли в трэвел-бол[52], а сейчас он еще больший придурок.

– Если мы остаемся, я танцую. – Коди протягивает мне руку.

Парни поворачиваются, чтобы посмотреть на своего питчера, ожидая, что он вмешается, но все, что он делает, – это допивает свое пиво и берется за свежее.

Когда заканчивается одна песня и начинается следующая, один из аутфилдеров[53] передает меня в ожидающие руки следующего товарища по команде.

Только на этот раз человек, который подхватывает меня, не один из парней из команды. Это Дин Картрайт – игрок из Атланты.

– Как тебя зовут? – спрашивает он, положив руку мне на поясницу и приближая губы слишком близко к моему уху.

Я сглатываю, оглядывая танцпол в поисках знакомого лица, но я уже изрядно выпила, а он кружит меня слишком быстро, чтобы я могла как следует кого-нибудь разглядеть.

– Миллер.

На его губах появляется ленивая улыбка.

– А ты не собираешься спросить, как зовут меня?

– Я уже знаю.

– Неудивительно.

Его губы медленно растягиваются в ухмылке, которую, как я полагаю, большинство женщин сочли бы сексуальной. Но излишняя самоуверенность меня больше не привлекает. Теперь у меня на уме потрясающий, но неуверенный в себе мужчина, и я не могу представить ничего более привлекательного, чем мысль о том, что он обретет заслуженное доверие. Особенно со мной.

Я пытаюсь высвободиться из объятий, но его хватка только усиливается.

– Чего ты хочешь? – спрашиваю я.

– Просто потанцевать. Я наблюдал за тобой весь вечер и задавался вопросом, какого черта ты делаешь здесь с «Воинами Города Ветров».

Я смотрю ему прямо в глаза.

– Мой отец – полевой менеджер.

Он приподнимает брови.

– Дочь Монти? У меня сорвалась сделка, потому что твой отец не подписал со мной контракт.

– В этом есть смысл. У него всегда был хороший вкус.

Он искренне смеется.

– Маленькая язва, да?

– Теперь я могу идти? – спрашиваю я, в очередной раз безуспешно пытаясь высвободиться из его хватки, не устраивая сцены.

– Один танец, Миллер Монтгомери.

Это займет у меня некоторое время, но я сдаюсь.

– Отлично. Но только если ты расскажешь мне, почему вся команда так сильно тебя ненавидит.

Мы снова начинаем двигаться, и его улыбка становится хитрой.

– Я знаю Родезов с тех пор, как мы в детстве играли в трэвел-бол. Возможно, я переспал с одной или двумя подружками Исайи в старших классах.

– У Исайи нет подружек.

– Раньше были. И это оказался очень простой способ вывести его из игры еще до того, как мы начинали играть.

Я не могу сдержать недоверчивый смешок.

– Значит, ты просто дерьмовый человек, да?

– Я конкурент. Если что-то настолько тривиальное может привести к плохой игре моего соперника, то это его вина.

– Ты в некотором роде хуже всех, ты знаешь об этом? Надеюсь, что подача, которой Кай тебя ударил, была фастболом и пришлась прямо по яйцам.

На его губах появляется улыбка.

– Спасибо, куколка.

Я поворачиваю голову, высматривая команду, и, наконец, нахожу их всех собравшимися за столом, смотрящими на нас.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я. – Разве у тебя завтра нет игры?

– Ты уже в курсе моего расписания? Как мило с твоей стороны. Моя сводная сестра остановилась неподалеку. Я подумал, что мог бы забрать ее из отеля сегодня вечером. Возможно, ты ее знаешь, – внимание Дина перемещается за мое плечо. – О, ничего себе. – Его рука опускается ниже, кончики пальцев касаются моих ягодиц. – С Эйсом я еще не сражался.

– Я стараюсь быть вежливой, но не смей позволять этой руке скользить дальше.

Он просто улыбается.

– Я должен сказать, что до сегодняшнего вечера не сражался с Эйсом.

А?

Я ощущаю присутствие Кая задолго до того, как его вижу. Подойдя к нам, он толкает Дина в грудь в сторону толпы, разрывая его хватку.

– Убери от нее свои гребаные руки.

15

Кай

Признаюсь, я весь вечер вел себя как сукин сын. Я знаю, что Исайя просто издевался надо мной, пытаясь сделать так, чтобы я повел себя как сумасшедший пещерный человек, перекинул Миллер через плечо или отколол еще что-нибудь в этом роде. Но я лишь убедился в том, что мне и так известно: я не могу позволить себе роскошь быть таким парнем, который бы ей понравился.

На этих накрашенных красной помадой губах всю ночь сияла заразительная улыбка. Миллер почти не покидала танцпол. Она веселая и притягательная, и я хочу, чтобы она втянула меня в свою орбиту, но завтра я проснусь и вспомню, кто я такой. Отец-одиночка, у которого нет времени бегать за двадцатипятилетней девушкой.

Я не сводил с нее глаз. Следил за каждым ее шагом, как одержимый преследователь, и, возможно, так оно и есть. Боже, я чувствую себя подлецом, но ничего не могу с собой поделать.

Я мог выдержать, когда с ней танцевал Исайя, потому что знал, что он подкалывает меня. На самом деле я мог выдержать, когда с ней танцевала бо́льшая часть команды, хотя и наблюдал за ней с неослабевающим вниманием, следя за тем, чтобы ни у кого из них руки не опускались слишком низко. До меня даже дошло, что Трэвис играл со мной, и бо́льшая часть меня переполнена желанием послать их всех за это к черту.

Но вместо этого я пойду домой и займусь своими обязанностями. Я хлопаю брата по спине, пока наш правый филдер кружится с Миллер на танцполе.

– Я ухожу. Присмотри за ней ради меня и убедись, что она вернется в отель, хорошо?

– Что? – Исайя разворачивается на своем месте, обращая на меня все свое внимание. – Чувак, не уходи.

– Я пил пиво, чтобы не сказать или не сделать чего-нибудь, о чем потом пожалею, так что, думаю, мне пора уходить.

– Черт, Кай. Мы пошутили. Мы просто хотели, чтобы ты на секунду стал самим собой и приударил за девушкой.

Я треплю его по щеке.

– Люблю тебя. Не делай сегодня вечером глупостей. Дай мне знать, когда благополучно доберешься домой.

Прощаясь, я жму руку нескольким другим моим товарищам по команде, но развернувшись, чтобы уйти, я бросаю еще один взгляд на танцпол и вижу, как Дин Картрайт заключает Миллер в объятия.

Да вы надо мной издеваетесь.

Челюсти сводит, кровь приливает к горлу. Я чувствую, как она течет по каждой жилке, устремляясь к кулакам. С тех пор как я стал родителем, я себя контролирую, но сейчас почти уверен, что вот-вот сорвусь при всех из-за няни Макса.

Дин улыбается как напыщенный осел, каким он и является, и я не могу понять выражение лица Миллер или язык ее тела. Они много разговаривают, и мне это не нравится.

– Малакай, – предупреждает мой брат, растягивая мое полное имя.

– Ему лучше убрать от нее свои гребаные клешни.

Исайя встает передо мной.

– Не надо.

Я не отрываю взгляда от этих двоих, начиная двигаться к танцполу.

– Просто пойду скажу ему пару слов.

– Кай, если ты облажаешься, Монти меня в буквальном смысле убьет.