Поглощенные туманом - Нана Рай
На лбу выступает испарина, и Ника резко вытирает ее ладонью. Обхватывает себя за плечи и судорожно дышит.
Что случилось?
Единственный вопрос бьет в колокола, разрывает череп звенящей болью, блокирует воспоминания. Все, что Ника помнит, – это странную фотографию с графом, на которой вдруг потух камин. И только.
В горле пересыхает, она едва ворочает языком, но нигде нет воды. Сил тоже нет, чтобы добраться до кухни. Ника чувствует себя овощем, разрезанным надвое. И ее половина осталась явно не в этой комнате.
– Вспоминай! – хрипит сама себе, чтобы разрядить обстановку.
Мысли медленно выстраиваются в ряд. Судя по закату, сейчас вечер. Ранний. Часов шесть. Когда она находилась в спальне, было намного позже, значит, прошли почти сутки. Сутки, которые выпали из жизни.
Дрожь пробегает по телу, и Ника сгибается к коленям, пытаясь побороть панику. В ванной комнате что‑то случилось. Она не помнит, что произошло за последний день. Не знает, что здесь делает. Откуда в зале диван? И балкон?
Вопросы дробью стучат по вискам. Ника глухо мычит.
При мысли, что она потеряла контроль над жизнью, живот скручивает от боли. Она продолжает дышать и насильно заставляет себя искать плюсы. Ника найдет Люсу, и та все объяснит. Или Паолу. Или даже Стефано. Сегодня днем они хорошо провели время. Или это было вчера?
Ника поднимается и выходит на широкий глухой балкон из камня. Морской воздух остужает голову и действует как обезболивающая таблетка. Вдалеке стелется туман. Тонкая, зыбкая занавесь. Ника перегибается через балкон и в страхе впивается пальцами в камень. Под ней неожиданная пропасть, которая заканчивается густым лесом. Она не думала, что Кастелло ди Карлини расположен на такой высоте. Поднимает взгляд и хмурится.
Не видит знакомого городка вдоль моря. Берег, обычно усеянный цветными точками – зонтами и черными муравьями – людьми, теперь непривычно голый и дикий. Нет даже волнорезов, и море обрушивается на песок со всей яростью, на какую только способно. А город… уже не город. Скорее деревушка, беспорядочно разукрашенная рыжими черепичными домами. Больше нет ровных кварталов. Словно она перенеслась в прошлое.
Ника различает мужские голоса, играет заводная музыка. Она пытается разглядеть вымершую улицу, принадлежащую замку, но слышит лишь звуки. И понимает – там кипит жизнь. Голова кружится, и зеленый лес сливается перед глазами в сплошной круг.
Ника сползает на корточки и прижимается спиной к холодному камню.
Так… Видимо, в городе какой‑то праздник, и поэтому он изменился до неузнаваемости. А она выпила дряни, после которой отшибло память. Вот и весь секрет. После натянутого объяснения Нике становится легче, и она даже кривит губы в улыбке. Надо же накрутить себя до такой степени, что в голове возникли бредовые мысли о путешествиях во времени.
Дверь в гостиную с грохотом распахивается, и внутрь забегает юная девушка, наверное, от силы лет шестнадцати. Итальянка падает в кресло и устало обмахивается цветастым веером. Белое атласное платье, как пышное безе, плавно опускается вокруг нее. Она стягивает темную кружевную шаль, оголяя смуглые плечи, и кому‑то улыбается, но кому, Ника не видит. Ее шелковистые черные волосы забраны в корону из косы, а блестящие локоны падают на острые ключицы. Ярко‑красная роза алеет сбоку в прическе.
– Бернардо! Не смущайся, иди ко мне, – смеется девушка.
Ника едва улавливает смысл. Итальянский язык совсем не такой, к которому она привыкла. Но чудесным образом с каждым словом итальянки ей все легче и легче его понимать.
В поле зрения Ники попадает скованный юноша в зеленой ливрее и такого же цвета коротких штанах с отворотами. Его густые темные волосы вьются мелким барашком, а на округлом простодушном лице проступает пот.
– Леди Джульетта, это не по правилам, – шепчет Бернардо. – Нас могут увидеть.
Девушка фыркает, и на мгновение в выражении ее лица проскальзывает схожесть с Паолой. Профиль, поворот головы, надменно вскинутые брови.
В замке устроили маскарад, а это родственники Паолы и Стефано.
Но почему‑то Нике с трудом верится в подобное объяснение. Она встает и демонстративно кашляет, поражаясь, как подростки до сих пор ее не заметили. Но ничего не меняется, она все так же остается для них невидимкой.
– Не будь занудой. – Итальянка громко хохочет и ловит широкую ладонь Бернардо. Тянет на себя, и юноша, как безвольный раб, поддается. Джульетта толкает парня на соседнее кресло и юрко перемещается к нему на колени. – Отец уехал до конца дня, мы одни. – Она игриво прикусывает нижнюю губу и тонкими пальчиками проводит по пугливому лицу Бернардо.
– Но слуги…
– Слуги ничего не скажут! – отрезает Джульетта.
– Но ведь я тоже…
– Нет! – Девушка сердито складывает веер и шлепает им по плечу юноши. А затем легкомысленно кидает за спину. – Ты не слуга. Ты – мой возлюбленный, – нежно добавляет она.
Ника ошеломленно встряхивает головой, но мысли продолжают в беспорядочном хаосе копошиться в голове. Сердце снова ускоряет бег, и его стук эхом отдается в висках. Она ловит взгляд Бернардо. Смотрит прямо в его темные, наивные глаза. И понимает, что он не видит ее.
– Поцелуй меня, – приказывает Джульетта.
Именно приказывает, хотя ласковыми жестами пытается выдать слова за просьбу. Но юная графиня плохо умеет притворяться. А в том, что девушка – графиня, Ника больше не сомневается.
Бернардо неумело ловит губы Джульетты своими и обнимает хрупкое тело девушки, словно она деревянная статуя. Он даже не пытается прикрыть глаза, в которых отчетливо читается страх.
Ника осторожно заходит в комнату и обходит молодых со стороны. Руки неосознанно ищут фотоаппарат. Но его нет. И Ника вновь вспоминает, что до сих пор не выяснила, что происходит.
– Извините! – Она делает очередную попытку привлечь к себе внимание, но парочка игнорирует ее. Либо она действительно для них не существует.
Ника морщится и глухо рычит. Слепой слуга и капризная графиня решили разыграть ее вместе с хозяевами, не иначе! Она резко подходит к ним и пытается схватить Джульетту за руку, но пальцы проходят сквозь тело девушки, ни капли ее не затронув.
Ника застывает на месте, парализованная горьким страхом, который, как молния, бьет по темечку. Смотрит на дрожащую руку, будто она принадлежит не ей. Холод возвращается, медленно ползет по телу, напоминает змей. Шипящих, мерзких и склизких.
– Ай!
Звонкий голос графини работает хлеще будильника. Ника отшатывается и переводит взгляд на подростков. Теперь внимательно ловит каждое их слово, уже не обращая на странный акцент и исковерканные слова никакого внимания.
Джульетта отрывается от Бернардо и обиженно потирает тыльной
