Поглощенные туманом - Нана Рай
– Звонила мама, – улыбается она. – Я пообещала ей скорее закончить работу и вернуться домой, так что пойду печатать фотографии. Если захочешь, приходи, – кивает она Мими.
Глаза девочки загораются. Люса расстроенно качает головой:
– А так хорошо сидели. Если что, я всегда на кухне. – И женщина грузно поднимается из‑за стола, чтобы снова взяться за выпечку.
Ника разворачивается на пятках и выходит из кухни.
Надо бы посмотреть статью…
Вертится в голове, но стоит ей выйти в холл, как она все забывает. В приглушенном свете ламп напротив окна стоит Стефано. Руки засунуты в карманы, плечи напряжены. Он стоит вполоборота, и Ника видит его точеный профиль, упрямо сжатые губы. Сердце вздрагивает. Она на секунду прикрывает глаза, и когда открывает их, то понимает. Больше нет страха. Но есть нечто другое. Не менее пугающее и совсем не вписывающееся в ее жизнь.
Глава 8. Узники фотографий
– Стефано.
Имя мужчины оседает на языке и напоминает по вкусу горький шоколад.
Граф вздрагивает и хватается за сердце, другой рукой цепляется за каменный подоконник. Находит выключатели, и свет в лампах разгорается ярче.
– Ты всегда ходишь так бесшумно? – со свистом выдыхает он.
Ника смотрит на кроссовки и неловко улыбается:
– Каблуки не подходят для моей профессии.
– Ненавижу, когда подкрадываются незаметно.
Он говорит резко, даже злобно, но Ника чувствует, что за напускной грубостью таится страх. Она смотрит в центр комнаты и вспоминает то, что «видела».
– Прости. – Ника неспешно подходит к мужчине, смущенно дергает себя за волосы.
Стефано смотрит на нее серебристыми глазами, и прохладные мурашки бегут по шее.
– Не за то, что напугала тебя сейчас. А за… наш разговор в машине. Я чуть ли не обвинила тебя в убийстве. Кто я такая, чтобы судить.
Мужчина слегка улыбается и переходит в соседнюю комнату. Ника спешит за ним. Перед тем, как войти, он включает на всю мощность свет, внимательно осматривает помещение и только после этого идет дальше, не закрывая дверь. Когда они доходят до зала, из которого лестница ведет в башню Камелий, Стефано оборачивается к Нике и нежно берет за руку:
– Спасибо за прогулку, Ника. Я уже давно не отдыхал среди людей, безразличных к моему статусу.
Она, зачарованная, смотрит, как Стефано наклоняется и целует тыльную сторону ее ладони. Губы мужчины обжигают тонкую кожу, сквозь которую просвечивают вены. Оставляют невидимую печать. И даже когда граф отпускает руку, она продолжает гореть приятным теплом.
Не дожидаясь ответа, Стефано уходит. Ника видит, как в комнатах методично загорается свет, а его высокая фигура все дальше углубляется в замок, оставляя после себя бесконечный коридор открытых дверей. Наконец мужчина скрывается за поворотом.
– И так каждый раз.
Позади Ники раздается кряхтение Люсы. Полная женщина подходит к ней и недовольно покачивает внушительным фонарем в руке.
– Он включает, я выключаю.
– Это фазмофобия?
– Она самая, детка. Ну да ладно. Чего жаловаться, все равно я рада, что он здесь. Сразу вспоминаешь времена, когда все были живы и этот замок больше напоминал жилой дом, а не каменное изваяние.
Люса тяжелой поступью ковыляет дальше, ее бормотание постепенно затихает. Слова поварихи поселяются в мыслях и крутятся, как надоевшая песня.
Когда на замок опускаются сумерки, охотнее верится, что он и правда живой. Нике постоянно кажется, что на нее кто‑то смотрит. Воздух заметно холодеет, и, выдыхая, она видит облачко пара, повисшее среди каменных стен.
Ника спешит к лестнице. Лампы загораются на ее движение, но с каждым шагом вперед тьма позади пожирает свет. Волосы на руках встают дыбом, и Ника ощущает себя маленькой девочкой, которая в ужасе смотрит на самый темный угол в комнате и ждет, когда чудовище откроет красные глаза. Дыхание учащается, а сердце разрывает грудную клетку так, словно она пробежала стометровку за десять секунд. Пальцы лихорадочно сжимают ремень рюкзака.
Как жаль, что Ника не может сказать себе, что призраков не существует. Однако еще ни разу за всю карьеру фотографа она не боялась. Заброшенные здания, развалившиеся мосты, пустынные дороги, кладбища. Ника много где побывала. Но только Кастелло ди Карлини заставляет ее бежать.
Она ускоряет шаг и от неожиданности врезается в дверь спальни. Влетает внутрь, хлопнув ладонью по выключателю, и напоследок бросает напряженный взгляд в черный винтовой пролет. Прежде чем закрыть дверь на ключ.
* * *
Насыщенный день рассыпается блеклыми воспоминаниями, стоит Нике погрузиться в работу. Прогулка в городе, журналист из газеты «Либерта» и даже звонок матери теперь маячат на заднем плане, как назойливые мушки. Надуманные страхи остаются за дверью спальни, запертой на три оборота, потому что в ванной комнате, больше напоминающей лабораторию, нет места неуверенности.
В воздухе повис густой запах химикатов, и он застревает в горле удушливым комом. В красном свете фонаря отражение Ники в зеркале заостряется, на лицо падают тени, раскалывая его на части. Волосы собраны в неряшливый пучок, успевший растрепаться. А мужская белая рубашка превращает ее в привидение.
Ника отворачивается от стола, заставленного кюветами и фотоувеличителем, и рассеянно скользит взглядом по фотографиям, которые висят теперь вместо тонких пленочных змеек.
Она избегает присматриваться к ним. Странно, но в этот раз нет желания подтверждать догадки. Пусть то, что она ощутила вчера в холле, останется «ощущением» и не материализуется в нечто осязаемое. Тогда Ника сможет держать ситуацию под контролем и продолжать работать, словно в замке нет ничего особенного. Да, это ей противоречит. Но сейчас она не нуждается в лишних потрясениях.
Мысленные уговоры прерываются натужным скрипом. Как в замедленной съемке, Ника с ужасом смотрит на открывающуюся дверь и видит тонкую детскую руку, которая пролезает сквозь щель. Никто не мог войти в спальню, никто не мог…
Ника вскрикивает и натыкается на стол. Кюветы качаются от толчка, и жидкость из них разбрызгивается по сторонам.
Дверь рывком распахивается, и Ника узнает Мими. Красный свет превращает девочку в бледного вампира с черными глазами. А обычно заплетенные в две косы волосы распущены по плечам, прибавляя ей несколько лет.
– Ты чего кричишь? – Мими фыркает. – Я включу свет? – И, едва дождавшись заторможенного кивка Ники, нажимает на выключатели.
Ванную заливает ярко‑желтый свет.
Ника с шумом выдыхает и трясущимися руками выключает красный фонарь. Прикладывает ладонь к груди, прислушивается к сердцебиению.
– Как ты вошла?
– Взяла запасные ключи. – Мими достала из широкого кармана на юбке звенящую связку. Ее губы изгибаются в довольной ухмылке. – Так и
