Поглощенные туманом - Нана Рай
– Стефано пригласил меня на прогулку в город. – Ника присаживается на стул и сдувает остатки муки, чтобы опереться локтем.
– О, – Люса поигрывает бровями, – рада, что вы нашли общий язык. Стефано – хороший мальчик. Он всегда был галантен с женщинами, а они этим бессовестно пользовались.
– Не переживайте. Я не собираюсь пользоваться его галантностью. Просто хотелось прогуляться.
На столе появляются широкие кружки, больше похожие на глубокие миски, и еще теплое печенье с шоколадом.
– Мими, будешь чай?
Девочка бормочет невнятное «нет».
– Ну, как хочешь.
– Мими, зачем ты меня искала? – Ника тянется за печеньем.
Желудок уже позабыл о недавнем ужине.
Вопрос заставляет девочку ожить, и она неохотно оглядывается. Темные глаза серьезно глядят на Нику.
– Думала, ты уже напечатала фотографии.
– Нет, только проявила пленку.
– Я видела.
Люса хлопает ладонью по столу:
– Мими, сколько раз говорила, нельзя без спросу заходить в чужие комнаты!
Внучка фыркает и возвращается к урокам:
– Я спрашивала. И не виновата, что мне не ответили.
– Не ругайте ее, Люса, все в порядке. Я по себе знаю, насколько сильно любопытство. Особенно детское.
Женщина смеется грудным хриплым голосом:
– Это заметно. Мими, хватит дуться. Ника покажет фотографии, как только сделает. Иди, детка, посиди с нами.
Девочка задумчиво грызет карандаш, а потом решительно отодвигает тетради в сторону.
– Только я хочу банановое пирожное, которое ты приготовила на завтрак, – заявляет она и садится за стол напротив Ники.
– Это шантаж, – бурчит Люса, но пирожное достает.
Впервые Ника видит на лице Мими искреннюю улыбку, без примеси ехидства и презрения. Она сразу становится моложе, и уже сложно дать ей даже четырнадцать лет.
– Как прогулка? – сладкое благотворно влияет на девочку.
Пахнет ванилью, бананами и травяным чаем. Ника мысленно прокручивает в голове прошедший день. И пленка воспоминаний заедает на кадре с журналистом. С какой яростью он припечатал газету к машине графа. С каким испугом смотрел на Нику.
«Итальянский Потрошитель убивал только иностранок».
Фраза Стефано бьет молотом по затылку, и тихий звон раздается в ушах.
– Это правда, что все жертвы маньяка были иностранками?
От неожиданности Люса закашливается:
– У вас есть другие темы для разговора?! – хрипит она и грозно смотрит на Нику с Мими. – Одна весь день носилась с газетой как ненормальная. Другую тоже ничего не интересует.
– Кажется, да, – игнорируя бабушку, отвечает Мими. – Сеньор Росси что‑то рассказывал?
– Встретили журналиста. Он был весьма… эксцентричен. – Ника с трудом подбирает слова.
Она задумчиво помешивает ложкой чай. В России она не иностранка. И в любой другой стране тоже чувствует себя своей. Но в Италии это слово привязывается к ней как липкая лента для мух. И каждый раз несет смертельную опасность.
Стефано был прав. Пока Ника не знала этого факта, ей было гораздо спокойнее.
– Журналисты, – выплевывает Люса. – Я не сомневалась, что они поспешат достать наше грязное белье и тщательно его перестирать. Жаль, меня не было. Уж я бы нашла что сказать.
Ника криво улыбается. В рюкзаке звенит смартфон, и от неожиданности она вздрагивает. Заглядывает в карман и достает мобильный. Недоверчиво глядит на сенсорный экран. Вместо привычного имени горят холодные цифры.
– Родные звонят? – любопытствует Мими. От бананового пирожного остались только крошки.
– Нет. – Ника качает головой и неуверенно нажимает на вызов, стараясь не обращать внимание на бешеный ритм сердца.
Время обладает удивительной способностью замедляться, когда человек ждет неизбежного. Звуки растягиваются, а дыхание замирает. Это длится не дольше мгновения, которое потом стирается из памяти. Но до тех пор, пока в телефоне не раздался знакомый голос, именно так себя чувствовала Ника.
– Солнышко, привет. Как ты?
Мама… Слышать родную речь сродни внезапной тишине после оглушительного шума.
Ника облегченно выдыхает и улыбается:
– Ты меня напугала. Почему у тебя другой номер? Словно ты звонишь не из России.
– А, я сменила телефонного оператора. Возможно, еще не настроился, у моей подруги так было.
Люса с Мими смотрят на Нику, не скрывая любопытства. Видимо, им так же не по себе от русской речи, как и ей.
– Злые шутки, – усмехается Ника. Секунду раздумывает, сказать матери про убийства или нет. – Я пью чай и слушаю истории о замке. – Полуправда дается легче, чем абсолютная ложь.
– Поэтому и звоню, Ника.
Она слышит, как мать идет по квартире, слегка шоркая ногами в серых пушистых тапочках. Представляет ее овальное лицо с мягкими губами, которые часто улыбаются. Щеки с забавными ямочками на щеках и теплые карие глаза с зелеными вкраплениями.
– Ты извини, дочка, но я лазила по интернету, читала все, что могла найти про графа Карлини. Он, конечно, красивый мужчина. Однако я бы не доверяла ему на твоем месте.
– Мама, ну сколько можно переживать. Я уже здесь третий день, и все хорошо.
– Я буду переживать, и не проси! – сердится женщина. – В общем, я нашла одну статью про графа, но она на итальянском.
– Господи, как ты ее откопала?
– Не знаю. Кажется, умудрилась войти в итальянский интернет, – бубнит она.
– В «итальянском» интернете? – смеется Ника. – Пробовала закинуть в онлайн‑переводчик?
– Это кто такой?
Ника закатывает глаза. Мама с трудом освоила поиск в «Гугле», и порой Ника забывает, что на этом способности матери заканчиваются.
– Ох, опять ты издеваешься, – жалуется женщина. Слышится писк их старенького компьютера. – Ладно. Это отсканированная страница местной газеты. Вышла в начале этого года. Я переслала тебе по почте ссылку…
– О, как ты сумела? – Ника вспоминает про чай и делает глоток, но он уже безнадежно остыл.
– Помогла Олюсик, – с тяжелым вздохом признается мама.
Ника вспоминает пухлощекую девочку из соседней квартиры.
– Я буду рада, если ты поскорее закончишь работу и вернешься домой. У меня плохое предчувствие. Постоянно снятся кошмары. Голова болит.
– Попей валерьянки с пустырником и успокойся. Не забывай про свое здоровье. Обещаю, что буду звонить тебе каждый день.
– И посмотри статью, – настаивает женщина.
– Хорошо. А теперь хватит сидеть в компьютере. Он тоже должен отдыхать. Я уже отсняла половину замка, – лжет Ника, – и скоро закончу. Люблю тебя, мам.
Женщина шумно выдыхает в телефон, плохо скрывая переживания:
– И я тебя, солнышко.
Ника неохотно возвращается в реальность, на старинную кухню древнего замка. С каждым днем она все сильнее скучает по матери. Так нельзя. Надо уйти с головой в работу, а не заниматься
