Пустой бокал из-под шампанского - Елизавета Горская
— Нет! — поспешно останавливаю его я. Говорить это в лицо — выше моих сил. — По телефону удобнее. Я хотела сказать, что… вчерашний вечер был ошибкой. Этот фарс — настоящий вздор. Я не вижу смысла продолжать. Прости, что воспользовалась твоей добротой. Глупо было втягивать тебя во все это. Желаю… хорошего отдыха.
— Вита, ты уверена, что… — слышится голос Ричарда, но я поспешно кладу трубку, чтобы не услышать чего-то такого, что сведет на нет все мои усилия.
Так будет лучше. Для Ричарда, в первую очередь.
» ГЛАВА 9
ГЛАВА 9
— Представляете, он сделал ей предложение! На глазах у всех! Вообразите: супермаркет, люди снуют туда-сюда, с потолка сыпется конфетти, играет песня Носкова «Я люблю тебя – это здорово», — напевает Рита, жестикулируя и подпрыгивая на месте, — он дарит ей большущий букет алых роз, затем встает на одно колено и протягивает коробочку с кольцом. Видели бы вы ее лицо! Она выглядела такой счастливой.
— Это действительно здорово, — восхищенно отзываюсь я. — А потом все хлопали, да?
— Хлопали? — удивленно переспрашивает Рита.
— Ну… по закону жанра все вокруг должны хлопать, а потом умиляться при виде поцелуя. И напоследок — крупный план: он и она, в обнимку, целуются на фоне заката. Ветер треплет ее распущенный волосы. Они смотрят друг на друга и улыбаются…
— Что за чушь? — смеется Рита, ложась рядом со мной на расстеленный в траве плед и закидывая ногу на ногу. — Вы любите читать любовные романы, Виталина Романовна? — насмешливо изгибает она бровь.
— Люблю смотреть романтические комедии. А ты разве нет?
— Я по части ужастиков и триллеров, — сморщившись, словно нечаянно проглотила пенку от молока, отвечает Рита. — Все эти розовые сопли… бррр… не мое.
— А ты о чем мечтаешь, Рита?
— Я мечтаю о том, чтобы в эту самую минуту на нас с неба упал кувшин холодного апельсинового сока и ведро мороженого. Вы, кстати, какое любите?
— Никакое, — смеюсь я, вставая с пледа и отряхивая прилипшие к юбки травинки. — Нам пора, Рита. Мы итак тут весь день валяемся. Родители уже, наверное, потеряли тебя.
Хохоча и обгоняя друг друга на великах, мы подъезжаем к дому Риты, когда солнце вот-вот готово скрыться за горизонтом. Юрий Сергеевич и Ирина Дмитриевна, родители Риты, и слушать не хотят мои отговорки, что, мол, поздно, а мне еще статью писать, и накрывают стол на веранде с самоваром и алтайским медом. Усаживают на самое почетное место, наливают чай, пододвигают ближе абрикосовое варенье, пироги, кексы.
Кусаю от огромного такого куска яблочного пирога, делаю глоток чая и, подняв глаза, замираю с набитым под завязку ртом. От калитки к дому идет Ричард, держа за руку симпатичную стройную женщину лет тридцати пяти или около того. Она что-то говорит ему по-английски, он со смехом ей отвечает.
После того злополучного звонка я не видела Ричарда целых две недели. Он звонил мне в тот день раз двадцать, но я не брала трубку. Боялась, что, услышав вновь его голос, растеряю остатки мужества и пойду на попятную.
— Мне нужно в туалет, — с трудом проглотив застрявший в горле кусок пирога, вскакиваю из-за стола я и, извинившись, хватаю со спинки стула сумку и бегу в дом.
В ванной делаю укол инсулина (углеводов я все-таки налопалась), поправляю перед зеркалом отросшие на лбу пряди, закрываю глаза.
Какая же это пытка — видеть рядом с Ричардом другую женщину. Как бы эгоистично это не прозвучало. Видеть, как он улыбается ей, берет ее за руку.
Неужели он настолько стал мне дорог, что я начинаю его ревновать? Не имея на это никакого права.
Соберись, Вита! Ты должна справиться с этим. На кону — благополучие Ричарда.
Едва я успеваю подумать об этом, как из сумки раздается рингтон.
— Да, Азат? — буквально заставляю себя ответить на звонок я.
— Привет, солнышко. Как поживаешь?
— Все хорошо, Азат. Ты как?
— Я сейчас в командировке. Дел накопилось выше крыши. Но я планирую заехать к тебе на обратном пути. Ты, надеюсь, рассталась с тем англичанином?
— Рассталась, — после недолгой паузы отвечаю я.
— Вот и умница! Я рад, что ты правильно расставила приоритеты.
Этот его назидательный тон жутко меня бесит.
— Никакие приоритеты я не расставляла, Азат! Я по-прежнему отказываюсь быть с тобой. Я больше не хочу тебя видеть. Пожалуйста, оставь меня. Не звони мне больше и не приезжай. Теперь, как ты знаешь, мне нечего терять.
— Вита, детка, ты же любишь меня, я знаю. К чему все эти уловки? Ты хочешь таким образом наказать меня? Хорошо, осознаю. Я был дураком, когда связался с Эрикой. Она и мизинца твоего не стоит. Ты — самое прекрасное, что было в моей жизни. Я скучаю по нам, по нашей маленькой семье. Вернись ко мне, Вита. Обещаю, что расстанусь с Эрикой. Как только она родит, я уйду от нее. И мы снова заживем, как прежде…
— Азат… Услышь меня, прошу. Как прежде уже не будет. Не бросай Эрику. Пожалуйста. Ведь это твои дети. Ты нужен им.
— Тогда… если ты не хочешь, чтобы я расставался с Эрикой, может… ты согласишься стать моей любовницей?
На миг я теряю дар речи. Ноги подкашиваются, и я поспешно, чтобы не упасть, опускаюсь на край ванны.
Это самое бредовое предложение, которое я когда-либо слышала.
— Вита, я знаю, что прошу невозможное, но…
— Азат, я сейчас кладу трубку, и мы забудем об этом разговоре. Как будто его не было, хорошо?
— Хорошо, Вита. Если ты так хочешь... Но обещай, что ты подумаешь…
Нажимаю кнопку отбоя и какое-то время невидящими глазами смотрю на дисплей. Слезы мгновенно заливают лицо. Швыряю сотку об стену и падаю, зажмурившись, на колени. Кусаю губы, чтобы заглушить рыдания, рвущиеся наружу.
Лишь спустя минут пятнадцать, я могу, наконец, взять себя в руки и успокоиться. Споласкиваю лицо холодной водой, привожу себя в более-менее приличный вид и выхожу из ванной, столкнувшись в дверях с девушкой Ричарда.
— Sorry! — тут же извиняется она. — Нужно припудрить носик, — добавляет она с жутким акцентом, и я отступаю в сторону, давая ей пройти. — Оу! Тут телефон, — указывает она на лежащую на полу разбитую сотку.
— Да, — смущенно улыбаюсь я, собирая
