Притворись моим
Наконец-то это закончилось! Мне так стыдно, что я не знаю, как теперь посмотреть в его глаза. Наверное, он считает меня круглой дурой. Наверняка! И просто очень хорошо воспитан, чтобы об этом сказать.
— Прости, мне так неловко, ты даже не представляешь... — шепчу, смотря на носки своих туфель. — Если ты решишь, что я чокнутая, я даже не обижусь.
— Ну почему же, ты не чокнутая, — протестует он и, взяв мои подрагивающие руки в свои, мягко усаживает рядом с собой. — Мне даже нравится, что ты такая.
— Какая? — набираюсь смелости и смотрю в его глаза.
— Робкая. Необычная.
— Необычная? Звучит как "городская сумасшедшая".
— Есть немного, — тепло улыбается он и, немного помолчав, проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. — Ты очень красивая.
— Марк...
— Нет, правда. Очень, — последнее слово выходит у него как-то хрипло, а взгляд словно теряет фокус, становится блуждающим, каким-то полупьяным.
Я чувствую, как его рука осторожно, словно проверяя грани дозволенного, плавно соскальзывает со щеки на шею, затем плывёт по ключицам. Ниже... Мелькает неуместная мысль, что зря я послушала девчонок и не надела бюстгальтер...
Я понимаю, что то, что он сейчас делает – недопустимо, но всё равно позволяю ему себя трогать, потому что мне очень, безумно, просто до умопомрачения приятны его прикосновения. Звуки, запахи, тактильные ощущения... всё это кажется таким новым и волнующим.
Поняв, что я не сопротивляюсь, Марк чуть-чуть отстраняется и снова на меня смотрит, и я отчётливо вижу, что взгляд его в который раз изменился. Сейчас в нём уже нет той остроты и азарта, какой был, когда я убегала и отпихивала его от себя. Сейчас в его взгляде читается... разочарование?
Но разочарование в чём? Что я так быстро сдалась? Но я не сдалась! Это же просто поцелуи, я могу остановить его в любой момент! Могу!
Но, видимо, мужчины чувствуют, когда им дают молчаливый зелёный свет: запустив пятерню в мои волосы, Марк рывком притягивает меня к себе и целует. Целует совсем иначе, не так, как на балконе. Там он целовал нежно и неторопливо, а сейчас нетерпеливо, даже как-то отчаянно...
— Очень красивая... — выдыхает в мои губы, и я, приоткрыв глаза, вижу, как он, быстро работая пальцами, расстёгивает пуговицы на своей белоснежной рубашке, а после резким движением плеч сбрасывает её с себя и швыряет на пол, куда-то в ту самую злосчастную лужу. — Иди ко мне.
Мягко, но уверенно толкает меня на кровать и, не давая опомниться, нависает сверху.
Я вижу перед собой его лицо, растрёпанные волосы и горящие каким-то совершенно безумным огнём глаза.
И если раньше всё происходящее казалось мне чем-то несерьёзным, флиртом, своеобразной игрой, то сейчас я понимаю, что он не играет точно. Особенно когда услышала лязг пряжки ремня...
— Марк, что ты делаешь?
Он не отвечает: стягивает брюки и вытряхивает на скомканное покрывало содержимое карманов. Я вижу кожаный бумажник, мобильный, ключи от автомобиля и... тонкую фиолетовую коробку.
И тут до меня наконец доходит вся серьёзность происходящего. К щекам приливает жар.
Нет! Что он творит?!
— Марк, послушай, ты, наверное, всё неправильно понял, — приподнимаюсь на локтях и отползаю назад, упираясь затылком в спинку королевской кровати. — Прости, это я во всём виновата, что позволила, допустила... вот это всё. Но я правда не подумала, что ты можешь воспринять это как-то превратно. Я дура, знаю. Я сейчас уйду!
— Пожалуйста, расслабься, — шепчет он, и я жмурюсь, предпочитая не смотреть на то, что он делает с содержимым коробки дальше.
Сердце колотится так сильно, что больно дышать. Кровь не просто бежит по венам – она циркулирует словно в центрифуге, доводя меня до полуобморочного состояния. Я боюсь, мне так страшно! Что же я натворила...
Наверное, глупо в моём возрасте трястись словно осиновый лист и бояться мужчин как огня. Но я думала, что всё будет совсем не так, что всё будет... правильно, как положено, что это будет мой муж! Сначала помолвка, потом свадьба. И дети. И дом с белым забором. Я даже представить никогда не могла, что всё произойдёт вот так... Гостиница, парень, фамилию которого я даже не знаю... Да я даже не уверена, что его действительно зовут Марк!
— Марк... — предпринимаю последнюю попытку что-то исправить, но... поздно. Мгновение – и назад дороги уже нет. Он просто пошёл на поводу у инстинктов, ещё не зная, что для меня это всё впервые.
Тяжело дыша, он вдруг замедляется и поднимает на меня взгляд, в котором читается искреннее изумление.
— Извини, я не знал, что ты... Я бы сделал всё... по-другому.
Не знаю, как он понял, что до него у меня никого не было, но он понял, и мне становится так стыдно. Настолько, что стыд заглушает собой все остальные чувства. Стыдно за всё происходящее, за свою слабость, за неопытность. Я чувствую, как опасно близко неуместные слёзы, и ничего не могу с этим поделать. Я сама допустила это всё! Даже мой неискушённый ум это понимает...
Допустила, потому что в глубине души очень этого хотела.
— Извини... — снова повторяет он и целует меня – так нежно, словно извиняясь уже губами за то, что уже не вернуть. Он просит прощения, но... продолжает начатое, ведь инстинкты сильнее глупых сантиментов.
Закрываю глаза, обвиваю его плечи руками и стараюсь больше ни о чём не думать. Наверное, сегодня я совершила самую большую ошибку в своей жизни, но у меня ещё будет время посыпать голову пеплом.
Только не сейчас.
