Притворись моим
Он смотрит на меня, и в его глазах читается интерес гораздо ярче и острее, чем был раньше.
— Брось, Тань, мы оба взрослые люди – если ты против, то ничего не будет. Тебе необязательно уходить. Мы можем немного выпить или, если хочешь, посмотреть кино, — и, видимо, заметив в моих глазах замешательство, уточняет: — Не порнографию, не волнуйся. Я не извращенец.
Ошарашенно моргаю, и губы против воли растягиваются в улыбке. Напряжение понемногу сходит на нет, хотя огромная кровать за его спиной не перестаёт смущать.
— Прости. Ты, наверное, решил, что я дикая.
— Нет, это я повёл себя как болван.
— Ты серьёзно?
— Вполне, — проводит рукой по тёмным волосам. — Обычно я тоже не веду себя так.
Мы стоим напротив друг друга, и в который раз за всё проведённое вместе время я ощущаю неловкость. Мне снова хочется скрыться от его взгляда, как там, в холле ресторана, и в то же время я чувствую, как горят губы от его поцелуев, и мне хочется, чтобы он поцеловал меня снова... Это какое-то безумие!
— Пульт лежит вон там, — кивает он на прикроватную тумбочку и с тихим щелчком снимает с манжет рубашки сияющие запонки. — Не переживай, я не раздеваюсь догола. Просто терпеть не могу все эти удавки: галстуки, пуговицы, — закатав рукава до локтей, обнажает красивые мужские предплечья. — Я сейчас, ты выбери пока что-нибудь на свой вкус. Здесь кабельное.
Заложив руки в карманы брюк, вальяжно выходит из спальни, и я ошарашенно опускаюсь на самый краешек кровати.
Почему я всё ещё здесь? Почему не бегу сломя голову?
Вот глупая... да потому, что он тебе нравится, что тут непонятного? — подсказывает внутренний голос, и я не могу с ним не согласиться. Марк действительно мне понравился, очень. Вообще всё-всё в нём нравится: внешность, голос, манеры. А его поцелуи... Господи, как стыдно! Как хорошо, что об этом никогда не узнает моя набожная мама.
Достаю из тумбочки пульт и машинально переключаю каналы. На огромной плазме сменяются кадры, и я даже не пытаюсь смотреть, что именно там показывают. Я думаю о Марке, прислушиваюсь к звукам в соседней комнате и в который раз задаюсь вопросом: кто же он такой?
Может, какой-то вип-клиент, о котором я просто не знаю? Был здесь не в мою смену. Или в мою, но не я обслуживала этот номер.
Где-то совсем рядом раздаются шаги, и я вытягиваюсь струной, как будто кол проглотила.
— Я понял, что ты не любитель выпить – и это похвально, но всё же взял на себя смелость принести тебе вина. Чуть-чуть, — входит в спальню и, приземлившись на кровать рядом, передаёт мне в руки наполненный бокал. Я не хочу больше пить, но всё равно послушно беру фужер, более того, отпиваю глоток, потом ещё один. Пью и, не отрываясь, смотрю в его серо-зелёные глаза... Хотя, наверное, больше всё-таки зелёные... Магический микс.
— Что тут интересного? — спрашивает Марк, и я не могу сразу понять, что же он имеет в виду. Я словно в гипнотическом трансе. — Я про кино, — подсказывает, указывая движением бровей на экран.
Перевожу следом рассеянный взгляд и понимаю, что, листая бездумно каналы, остановилась на фильме для взрослых, и именно сейчас полностью обнажённый бугай с волосами до плеч срывает с грудастой блондинки крошечные стринги...
— Хороший выбор, — серьёзно одобряет Марк, но я вижу, что глаза его улыбаются.
Я не просто краснею – я вспыхиваю пионерским костром! Спохватившись, пытаюсь найти на покрывале пульт, но он, как назло, куда-то запропастился. Нигде нет! Подскочив словно пружина, опускаюсь на пол, не теряя надежды отыскать злосчастный пульт под кроватью. Должен же он где-то быть, в конце концов!
— Я это не смотрела, клянусь! Оно как-то само переключилось. Я понятия не имела... — блею, безуспешно отыскивая потерянную вещь.
— Ты не это ищешь? — подаёт голос Марк, и я, поднявшись чересчур резко, выбиваю из его рук стакан с коньяком. Тот с оглушительным звоном падает на пол – на светлом паркете среди россыпи мелких осколков расплывается безобразная коричневая лужа.
С ужасом смотрю на то, что натворила, и едва не теряю сознание.
— Боже мой, Марк, умоляю, прости!.. Я такая неуклюжая! Я сейчас всё... уберу. Сейчас, одну секунду, — ещё одно моё неловкое движение – и из его руки выпадает пульт.
Прямо в лужу.
Я не просто в шоке, я в панике! Да что это со мной такое творится?! Какой позор!
— Я всё... сейчас... Я быстро... — снова наклоняюсь с твёрдым намерением извлечь из осколков пульт, убрать за собой бардак и после этого исчезнуть с его глаз долой. А лучше навсегда переехать из этого города или даже страны, чтобы ненароком не встретиться где-нибудь снова.
Какой стыд... Боже... Какой стыд!
— Тань, ты чего это? Эй, — Марк мягко берёт меня на плечи и поворачивает на себя. — Это всего лишь стакан, хрен с ним.
Зачем-то перевожу взгляд на телевизор и краем глаза улавливаю на экране ТАКОЕ, что я готова сейчас же провалиться сквозь землю.
Снова резко наклоняюсь и, не обращая внимания на осколки, всё-таки поднимаю злосчастный пульт.
— Сейчас, я... Одну секунду... — пытаюсь выключить срам и от волнения тычу на все подряд кнопки. Конечно же, по законам нелепого жанра, попадаю на громкость, и спальню заполняют страстные женские стоны.
Не знаю, может ли человек покраснеть и побледнеть одновременно, но я, видимо, стала первой, кому это удалось.
— Давай я сам, — Марк забирает у меня мокрый от коньяка пульт, и спустя мгновение в комнате повисает абсолютная тишина.
