Притворись моим
Мы выходим на огромный, как вся наша со Светкой съёмная квартира, продолговатый балкон, и первое, на что я обращаю внимание – вид отсюда и правда потрясающий.
Вечерние сумерки уже опустились на город, и он, словно огромная новогодняя ёлка, засиял миллионами разноцветных огней.
Почему? Почему я никогда прежде не обращала внимания, как прекрасен мир, в котором я живу?
Почему я, подгоняемая временными рамками и перечнем обязанностей, никогда, ни разу не отложила пылесос и не посмотрела в окно? Не с целью выяснить, идёт ли дождь, а просто полюбоваться красотами.
Даже воздух здесь кажется чище и свежее, и звуки... они такие яркие... Мой мозг улавливает тысячи звуков и разделяет их по нотам, создавая уникальную, ласкающую слух мелодию. Город словно поёт, и я хочу подпевать ему во весь голос. Господи, как же я счастлива сейчас...
— Красиво? — раздаётся у самого уха, и я ощущаю лопатками, как его грудь льнёт к моей спине, а бёдра – к ягодицам. Следом крепкие мужские руки плавно обвивают мою талию, и я непроизвольно вздрагиваю, что, конечно же, не остаётся им незамеченным.
— Да, очень красиво... — соглашаюсь просто потому, что это правда.
Я в кольце его рук, и я боюсь дышать. Меня переполняют миллионы, миллиарды разнообразных чувств.
Его прикосновение к моей талии такое смелое, вопиюще интимное. Обнять себя вот так я позволила Славику спустя лишь только несколько свиданий, а тут абсолютно незнакомый мужчина трогает меня, и я совсем не хочу отстраняться, напротив: я обмякаю в его руках и, положив затылок на его плечо, любуюсь красотами ночного города.
— В Новосибирске, наверное, не так красиво?
— Не так..
Я снова повторяю слова за ним, словно мой лексикон обеднел настолько, что способен лишь воспроизводить только что услышанные фразы.
Я не понимаю, что со мной происходит – меня и пугают, и одновременно будоражат эти метаморфозы сознания. Вообще, я сейчас много чего не понимаю, но знаю одно – я не хочу, чтобы этот вечер когда-нибудь заканчивался.
— Я никого не приводил сюда раньше, — нарушает он тишину.
— Правда?
— Да.
— А почему именно я? — поднимаю голову, и взгляд словно магнитом притягивается к его губам.
— Не знаю. Ты мне понравилась, — вот так просто: ты мне понравилась.
Ощущаю, как щёки в очередной, наверное, сто первый раз заливаются краской. Хорошо, что на улице темно, и света из номера хватает ровно настолько, чтобы увидеть нужное и спрятать неважное.
— Спасибо... Ты тоже... мне...
Господи! Что я такое несу?!
Спасибо? Я сказала ему "спасибо"?!!
— Спасибо? — повторяет Марк и поворачивает меня лицом к себе. Он широко улыбается, обнажая идеальный жемчуг зубов, и я готова уже шагнуть за перила, лишь бы не сгорать сейчас от стыда.
Сейчас он посмеётся надо мной...
...но вместо смеха он вдруг обнимает меня, прижав к себе настолько тесно, что перехватывает дыхание.
— А ты забавная, Таня.
А скорее, я просто дура...
— Извини, я же говорила, что совсем не пью... Это всё алкоголь... Это вообще очень вредно, да и ни к чему... — шепчу в его рубашку и, честное слово, готова разрыдаться. Ну почему я такая глупая?!
— Да всё в порядке, ты чего? — он отстраняется и обхватывает ладонями мои пылающие щёки. Он смотрит так искренне, в серо-зелёных глазах нет абсолютно никакого подвоха. Какие же у него красивые глаза...
— Ты, наверное, решил, что я совсем ненормальная.
— Ну, почему же – не совсем.
Всё, это конец. Он всё-таки надо мной смеётся!
Пытаюсь вырваться из его рук и вдруг ощущаю на своих губах его губы. От неожиданности я так опешила, что совсем забыла, что я собиралась только что сделать, куда пойти, и вообще, кто я такая...
Боже мой, почему никто никогда не говорил, что мужские поцелуи могут быть настолько сладкими?
Я целовалась со Славиком много раз, но никогда не испытывала ничего даже близко похожего. Под подошвами моих туфель всегда была земля, и она не качалась, словно дрейфующий на воде бумажный кораблик. И мир не кружился, и голова была свежа, как солнечное морозное утро. Сейчас же я словно сошла с орбиты и полетела, раскинув руки, на дно Марианской впадины.
Нет ничего вокруг, всё такое мелкое и неважное... И мне даже всё равно, что я знаю только его имя.
Сейчас точно всё равно.
Его ладони сползают с талии ниже, я чувствую, как жадно он сжимает мои ягодицы и... чувствую ещё кое-что... И это, наконец, отрезвляет.
Завожу руки за спину и снимаю с себя его ладони.
— Что-то не так? — шепчет Марк в мои губы, и я отстраняюсь, для верности делая пару шагов в сторону.
— Марк, послушай... Я сама не знаю, что со мной происходит, правда... — тяжело дыша, одёргиваю платье. — Всё это так странно... Вот это вот всё! Ну, танцы, поцелуи – всё это совсем на меня не похоже. Мне дико стыдно, наверное, я выпила лишнего, но... в общем, мне надо идти, — пячусь назад. — Ты не подумай, дело совсем не в тебе, это всё мои тараканы, и ты никоим образом... Господи, что ты делаешь?! — кричу, когда он делает уверенный рывок вперёд и словно пушинку поднимает меня на руки. — Марк! Марк! Отпусти меня! Пусти немедленно!
Молочу по его спине сжатыми кулаками, но он словно меня не слышит: поддевает ногой слайд двери и заносит меня в номер, уверенно двигаясь в сторону шикарной спальни.
Я была там с уборкой много раз, и эта покрытая шелковым покрывалом кровать... она размером с Боинг!
Я понимаю, зачем он меня туда несёт – я неопытна, но я совсем не дура.
— Марк, пожалуйста, поставь меня! Отпусти же!! Немедленно! — требую, и он неохотно исполняет мою просьбу. Обиженно поправляю растрёпанные волосы и пытаюсь привести сбившееся дыхание в норму. — Не подумай, что я пуританка, но... мы с тобой совсем незнакомы. Это неправильно! Я тебя не знаю, как и ты меня. Нет, ты мне понравился, но... Наверное, мне всё-таки лучше уйти.
