Сотерия - Яна Бендер
Приехала Женя.
– Ты как? – беспокоилась она.
– Нормально, – я села на кровати и улыбнулась. – Ты съездила в клинику?
– Да… – загадочно произнесла моя подруга.
– Расскажешь? – заинтересовалась я.
– Нашла я твоего санитара…
– И?
– У тебя с ним ничего нет?
– Нет. Ты же знаешь.
– Ах, да! Ты же с этим психом!
– Он не псих!
– Да, я просто так его называю.
– Тебе Ваня понравился?
– Ну, есть такое…
– Поздравляю, – обрадовалась я.
Она замолчала. Я видела, что она мне хочет ещё что-то сказать, но не могла.
– Жень, что случилось?
– Я не совсем точно выполнила твою просьбу. Я поехала в клинику только на следующий день после твоего звонка.
– Герман уже всё знал. А за осведомленность Вани я не переживала. Всё в порядке.
– Это хорошо. Вот только откуда он всё знал?
– Жень, давай я не буду ничего объяснять?
– Ладно.
В палату постучали, дверь открылась и вошёл Ваня.
– Привет, – обрадовалась я.
– Привет, – ответил он и подошёл ближе. – Как дела?
– Всё хорошо.
Он сел рядом с Женей.
– Как там Герман? – спросила я у своего коллеги.
– Озверел, – задумчиво произнес собеседник.
– В каком смысле?
– По два раза в день просится на тренажеры. Кажется, он к твоему выздоровлению решил встать на ноги.
Я улыбнулась и промолчала.
– Он скучает по тебе, – признался Ваня. – Кроме своей матери ни с кем не разговаривает.
– Не позволяй ему молчать, иначе мы снова вернёмся к началу.
– Ну, он же разговаривает…
22.00.
Вечером приехала мама, посидела со мной, потом, оставив мне всяких вкусностей, отправилась домой.
Дежурный врач зашёл к нам, спросил о самочувствии. Теперь же мы в готовились ко сну.
– Ян, извини, я краем уха слышала твой разговор с друзьями утром, – начала моя соседка по палате.
– Ничего страшного, – оправдала я ее любопытство.
– Ты проходишь практику в психиатрии?
– Да.
– У тебя какие-то проблемы?
– Да, есть… небольшие.
– Тебе не нужна помощь юриста?
– Ты юрист?
– Да.
– Вообще-то… Консультация бы не помешала.
– Я тебя слушаю.
– Знаю, со стороны это выглядит глупо, но… Что говорится в законе, если медработник влюбляется в пациента психиатрической клиники?
– Кажется, в законе нет никаких четких условий таких взаимоотношений. Разве что, со стороны этики. Ещё, помнится, браки между здоровым человеком и психбольным не регистрируют…
Она посмотрела в мою сторону и вздохнула.
– Что, всё настолько серьезно?
– Видишь ли, по всем показателям он абсолютно здоров…
– Что же он тогда делает в психушке?
– Вопрос, конечно, логичный, но… Кто туда попал, обратно не возвращается.
– Ты считаешь его нормальным?
– Более чем. Он даже адекватнее многих людей, которые никогда не обращались к психиатру.
– Я не медик. Всех этих тонкостей не знаю. Скажу тебе только как женщина – если сердце любит, люби и наплюй на мнение общества.
13.08.2006 – воскресенье
6.20.
Включив все лампы в палате и громко провозгласив свое появление, к нам вломилась медсестра с градусниками. Ненавидя эти варварские порядки, я пыталась спрятаться от этих жутких раздражителей под подушку. Тщетно. Пришлось сдаться и засунуть ледяной термометр в подмышку.
10.15.
Рядом с моей кроватью сидела Женя. Одна. Ване понадобилось сегодня куда-то отъехать.
Теперь же моя подруга рассказала о своих впечатлениях после встречи с моим Германом.
– Знаешь, когда я приехала в клинику, – говорила она, – я нашла твоего пациента и санитара в тренажёрной комнате. А у тебя есть вкус, подруга!
Она кокетливо улыбнулась и подмигнула мне.
– Только не староват ли он для тебя?
– Всего-то 14 лет разницы!
– Действительно! – воскликнула она.
– Вон, у Насти Макеевой мама моложе папы на 12 лет!
– Да? И что из этого вышло? Ничего хорошего! Одна сплошная Зина!
Мы засмеялись и продолжили разговор.
– Как там твой бывший? Саша, если я не ошибаюсь?
– Ох, сколько таких «Саш» было?
– Теперь новый появился? – намекая на Ваню, уточнила я.
– Не знаю. Мы пока только дружим.
– Знаю я твоё «дружим». До добра это всё не доводит.
– Забей. Ты, я смотрю, уже определилась?
– В каком смысле?
– В прямом. Не ври мне, что хоть минуту не думаешь о нём.
– Я и не собиралась врать.
– В общем… увидела я все мышцы твоего Германа… Он, наверное, очень страстный, а?
– Не проверяла, знаешь ли.
– Ммм, понятно.
– И не начинай.
– Ладно, ладно.
– Он для меня просто…
– Темный властелин, которому ты служишь всем своим телом.
– Не всем, – поправила я её и засмеялась.
14.08.2006 – понедельник
6.17.
К нам снова влетела медсестра с градусниками.
«Здоровый сон – лучшее лекарство!» – Ну-ну!
Потом мне истыкали все вены, чтобы взять кровь, после сказали не пить и не есть, так как врач назначил УЗИ брюшной полости.
«Кажется, начинается веселье» – подумала я, когда на меня вылили всю эту информацию.
8.15.
Вместо завтрака я отправилась в отделение функциональной диагностики. Мне, как своей коллеге, доверили мою историю болезни.
9.11.
Я с полотенцем, телефоном и картой в руках отсидела в очереди и наконец зашла в кабинет, легла на кушетку, обнажила живот.
Всё по старой схеме: печень, поджелудочная, желудок, селезёнка, почки, кишечник. На последнем они остановились.
– Деточка, да у тебя аппендикс воспален, – ахнула врач.
– Странно. Живот не болел никогда, – вспомнила я.
– Надо удалять…
– Весело, – с сарказмом заметила я и начала стирать гель со своего тела.
– Я напишу заключение. Скажешь своему врачу.
– Да, хорошо.
– И, чем быстрее, тем лучше.
– Я поняла.
9.34.
Я нашла своего врача, всё ему объяснила, и к обеду он перевел меня в хирургическое отделение. Операцию назначили на завтра.
15.40.
После обеда пришли результаты крови. Никаких противопоказаний к операции не было, а в общем анализе ярко выраженные признаки воспаления.
18.35.
У меня начал побаливать живот, как раз справа внизу.
«Только бы не перитонит!» – думала я.
15.08.2006 – вторник
6.27.
Когда явилась медсестра, я сообщила ей о болях. Она ушла и вернулась только через час, но уже с врачом.
7.30.
– Сильно болит? – спросил он, помяв мой живот.
– Да, – призналась я. – С учётом моей слабой восприимчивости к боли – очень сильно.
– Давайте на рентген. Срочно.
8.14.
Меня отвели в отделение лучевой диагностики, сделали снимок брюшной полости. Обещали подготовить результат через полчаса. А куда я могла деться?
8.40.
Вернувшись в палату, я приняла вынужденное положение, свернувшись в клубочек. Было невыносимо больно. Так, что даже слезы сами текли из глаз.
Я с трудом взяла телефон, позвонила маме.
9.54.
