Сотерия - Яна Бендер
– Что случилось? – сухими губами попыталась спросить я.
Через мгновение ко мне подбежал врач. Он посветил мне фонариком в глаза, поверил реакцию зрачков, затем проводил пальцем перед моим носом и сообщил, что всё в порядке.
Это был мужчина лет тридцати, больше бы я ему не дала. Кожа достаточно бледная. Блондин. Пальцы холодные, но очень нежные.
– Вы попали в аварию. Мы уже сообщили Вашим родителям. Скоро они приедут сюда.
– Мне нужно позвонить, – вспомнила я и попыталась подняться.
– Я Вам дам Ваш телефон, только давайте без движений, – слегка надавил врач мне на правое плечо.
Я успокоилась и положила голову на подушку. В моей руке оказался телефон. Я набрала номер Вани, но он не отвечал. Пришлось звонить Жене, чтобы она поехала в клинику и предупредила санитара, а тот, в свою очередь, Германа.
Подруга с радостью согласилась и пообещала приехать ко мне, чтобы сообщить о результатах и заодно навестить меня.
13.00.
Время тянулось убийственно долго. Я молча лежала и смотрела в потолок. В коридоре раздался тихий голос мамы и доктора. Они показались вместе в дверном проеме.
Врач улыбнулся как-то по-доброму и оставил нас вдвоем.
– Как ты себя чувствуешь? – беспокоилась мама.
– Пока не знаю. Они, скорее всего, вкололи мне обезболивающее, и я ничего не ощущаю.
– Доченька…
– Что с машиной?
– Не волнуйся. Папа разберётся.
– Вам пора, – заметил врач, войдя в палату.
Мама ушла. Медсестра сделала мне какую-то инъекцию.
– Ну вот, завтра переведем Вас в отделение.
Я с трудом улыбнулась. Меня клонило в сон.
– Поспите, – настоятельно рекомендовал мне врач.
Я закрыла глаза и провалилась во мрак.
14.17.
– Как ты? – раздался голос Германа позади меня.
– Никак. Прости, что я тебя не послушала.
– Я тебе обещаю, что, когда ты вернёшься, я встречу тебя, стоя на ногах у ворот клиники.
– Ты занимался сегодня в тренажерке?
– Да. Потом приезжала мама.
– Как ты узнал, что со мной что-то случилось?
– Мне в грудь словно кинжал вонзили.
– Больно?
Он улыбнулся.
– А тебе?
Я промолчала. Конечно, что я могла ему ответить?
– Я все эти дни буду с тобой, – шептал он мне в шею. – Слышишь?
– Да.
20.13.
Я проснулась, посмотрела вокруг. Никого не было. Вдруг я почувствовала боль и тихо застонала.
– Обезболивающее перестало действовать? – заботливо спросил врач, показавшись в помещении.
– Да… – через боль выдохнула я.
Он набрал какой-то препарат в шприц и ввел в катетер на моей руке.
– Сейчас всё пройдёт, – успокоил он. – Кстати, Вы не против, что мы списали Ваши данные из паспорта, который мы нашли в рюкзаке?
– Нет, не против.
– Вот только, там не написано, где Вы учитесь или работаете…
– Третий курс медицинского.
– О, так мы с Вами коллеги! – обаятельно улыбнулся он и, поставив стул, сел около мой кровати, видимо рассчитывая на разговор.
– Куда же Вы так торопились?
– В психиатрическую клинику.
– Хм, зачем?
– Практику там прохожу.
– Интересно, наверное…
– Очень.
– Будете психиатром?
– Нет, эндокринологом.
– Вы не думайте, что я словоохотлив, просто мне нужно видеть реакцию Вашего организма на препарат.
– Я понимаю.
Он замолчал и посмотрел на пульсовую волну, мелькавшую на экране.
Я не заметила, как заснула.
09.08.2006 – среда
6.15.
В палату сквозь закрытые жалюзи проглядывало ранее солнце. Здесь была медсестра. Она заполняла документацию, сидя за небольшим столом в углу помещения.
– Доброе утро, – весело произнес врач, войдя в палату.
Я с трудом улыбнулась.
– Как Вы себя чувствуете? – регулируя капельницу, спросил он.
– Немного лучше.
– Боюсь, придется Вас ещё подержать здесь. Но есть и хорошие новости. Пока Вы были вчера без сознания, мы сделали рентген. Все кости целы. Вы быстро поправитесь.
– Пить хочется, – призналась я.
Он взял ватный тампон, налил в стакан воды из кувшина и, захватив стерильный материал пинцетом, смочил в прохладной жидкости. Врач промокнул мне губы.
– Пить нельзя, – уточнил он. – Это всё, чем я могу помочь.
Я поблагодарила, а потом сознание начало меркнуть. Сквозь сон я услышала монотонный писк аппарата, голос врача, дававший указания медсестре.
Я проснулась в домике Германа в его мире. Он сидел на краю кровати и обеспокоенно смотрел на меня.
– Что со мной? – спросила я.
– Это расплата мне за смерть Еремеева! – воскликнул он, словно не слышал моего вопроса.
– Какова цена?
– Твоя жизнь! Жизнь человека, который мне дороже всех!
Я чувствовала, что медики пытаются вернуть меня к жизни.
– Ну же! – крикнул наконец врач.
Я открыла глаза. Он с облегчением вздохнул.
– Вы однозначно останетесь в реанимации до завтра.
Так я пережила клиническую смерть.
Он не отходил от меня ни на минуту. Всё время был рядом, даже когда я спала.
«Неужели ему больше нечем заняться, как сидеть тут со мной?» – думала я.
Потом мне сказали, в реанимации, кроме меня, никого не было. Мне одной повезло так.
10.08.2006 – четверг
7.24.
Я находилась здесь уже третий день, безумно скучая по Герману. Даже красивый врач, которому не хватало только крыльев, чтобы окончательно казаться ангелом, не мог отвлечь меня от мыслей о моем пациенте.
В глазах доктора я видела искреннюю обеспокоенность моим состоянием. Я поняла, что сегодня перевода в общую палату не будет. Ещё один день, вычеркнутый из жизни.
18.30
Вечером привезли девушку лет семнадцати. Она наглоталась таблеток из-за того, что её бросил молодой человек. Сильнейшая интоксикация. Обычный подростковый бред.
23.40.
Девчонку откачали, перевели в общую палату. Я снова осталась одна.
11.08.2006 – пятница
6.35.
– Сегодня, думаю, – сказал мне врач, – переведем Вас. Состояние стабильное. Всё у Вас хорошо.
Я улыбнулась ему и поблагодарила за заботу.
12.40.
Меня привезли в общую палату. Здесь уже ждала мама. Она принесла одежду, еду. Мне разрешили по-немногу садиться на кровати и осторожно вставать. Из питания мне был позволен куриный бульон, кефир и прочие лёгкие продукты.
20.00.
Мама уехала, оставив мне плеер с музыкой, наушники и книги, чтобы я не умерла со скуки.
Со мной в одной палате лежала женщина лет тридцати. Ее звали Леной. Мы немного пообщались и узнали друг друга получше. В конце концов, мы проведем вместе ещё недели две.
12.08.2006 – суббота
6.15.
Принесли градусники. Дежурный врач забежал в палату, быстро опросил нас о состоянии, что-то пробормотал и ушел.
«Теперь я побуду пациентом» – подумала я.
