Наталья Андреева - Дети белой богини

- Что желаете? - тут же спросила она, глядя с надеждой - неужели покупатель?

Лицо женщины показалось знакомым.

- Нет, ничего, - пробормотал Александр и сде­лал шаг назад.

У соседнего лотка купил пачку сигарет.

- Сашка, ты? - спросила продавщица, кивая. -Э-э-э...

- Да мы в одном классе учились! И в детский садик вместе ходили! Эх ты! Я Ольга Соловьева, помнишь?

- Оля? - Он растерялся.

За двадцать лет хрупкая блондинка преврати­лась в дородную тетю с выбеленными перекисью волосами. А сам-то он разве не изменился? Со­всем седой. Приглядевшись, узнал: точно, она. Оля Соловьева. И удивленно спросил:

- Как? И ты здесь? На рынке?

- Да все мы теперь здесь, - вздохнула женщи­на. - Куда ж деваться?

- Постой... Ты вроде бы уезжала?

- С мужем. Он военный. - (Пауза, глубокий вздох). -Вернулись. Он уволился со службы. Вот, квартиру купили на воинский сертификат. - (Па­уза, вздох). - А работы нет. Торгуем помаленьку.

- И как торговля?

- Как у всех. Не идут дела. — (Пауза, вздох). — Денег у народа нет. Крутимся, как можем, едва концы с концами сводим. Но ничего! Не поми­рать же?

И Ольга, тряхнув головой, лихо рассмеялась. На передних зубах блеснули металлические ко­ронки.

- Послушай. - Он оглянулся, - вон там жен­щина. Рядом с ней парень в серой куртке. Мне ее лицо показалось знакомым. Может, тоже наша одноклассница?

- Да что ты! Ей пятьдесят с гаком! Это наша бывшая воспитательница, разве не узнал? Она тогда молоденькая-молоденькая была. После тех­никума. В старшей группе работала. Ну? Вспом­нил?

- Ирина...

- Михайловна.

- Да. Ирина Михайловна. А рядом кто?

- Ее сын. Младший. Старшему-то лет трид­цать. Уехал в Москву. Говорят, хорошо устроил­ся. А младший областной университет недавно окончил. Юрфак.

- Юрфак? Постой... Я ведь тоже там когда-то учился!      

- С красным дипломом окончил. А школу — с золотой медалью. Все говорили не поступит. Деньги, мол, большие нужны. А он взял, да и по­ступил. Сам. Голова! А теперь вот рядом с мате­рью на рынке стоит.

- Почему?

- А куда?

- Ну как же. Юрист, с красным дипломом.

- Эх, Сашка! Ничуть ты не изменился! Все такой же идеалист! Я ему про жизнь, а он мне про диплом. Сам-то как?

- Потихоньку.

- Слышала, ранили тебя. - Пристально гля­нула на него бывшая одноклассница.

-  Было... Так, значит, Ирина Михайловна. А сына зовут...

- Павел. Что, протекцию хочешь составить?

- Да я сам теперь без работы... - И тут он вспомнил про Горанина. - Хотя, кое с кем пого­ворить могу.

- Ты о Германе? Слышала, дружите вы. Я еще в школе поняла далеко пойдет Горанин. Так и вышло. Не мужик - танк. Вот за кем как за ка­менной стеной, а?

- Слишком уж много вас там прячется. За этой стеной, - пробормотал Завьялов.

Ольга, блеснув коронками, расхохоталась:

- Ты никак завидуешь! А ведь в школе он к тебе с контрольными бегал, не ты к нему.

- Дались вам эти контрольные! - в сердцах сказал Александр. - Напомни, как ее фамилия?

- Кого?

- Ирины Михайловны.

- Павнова.

- А он, значит, Павел Павнов.

- Молодцом будешь, если парню поможешь. Он, действительно, умница. Не место ему здесь.

- А кому здесь место? Дуракам?

- Эх, Сашка, Сашка! - покачала головой Оль­га. - Все философствуешь. Думаешь много, вон, аж поседел весь!

- Это не от ума. От горя.

- А какое у тебя горе? Говорят, пенсию хоро­шую получаешь, жена работает... Ой, извини! Я что-то не то сказала? Извини.

- Ничего. Все нормально. Ну, я пошел. Счаст­ливо тебе.

- И тебе.

- Да, мне еще зажигалку-Он полез в карман за мелочью. Тут же разорвал пачку, жадно закурил.

Маша будет ругаться, ну да ладно. Встречи с бывшими одноклассниками оптимизма не при­бавляют. Все считают, что он хорошо устроился. И за той же каменной стеной, за Германом Гораниным.

День шестой

Жена ушла на ночное дежурство и Завьялов отправился к Герману, на огонек. Огонек этот ви­ден издалека. Герман дома. Надо отблагодарить за услугу. Горанин теперь ходит по улицам с опас­кой, и с оружием за пазухой, во всяком случае, всем так говорит. Но не знает, кого и чего надо бояться. Или знает? Может, стоит только назвать ему имя - Павел Павнов, и все встанет на свои места? О том, что он, может быть, не один, тоже подумал, но все же решил пойти без предвари­тельного звонка. Кто бы там ни был, лишь бы не Маша. А если Маша? Он сам не понимал, хочет этого или не хочет. Застать их вдвоем и поставить точку? Конец подозрениям, да здравствует факт! Факт супружеской неверности. Неведение - это, конечно, блаженство, но сомнительное. Тот, кто не хочет знать правду, подставляет себя под удар... Доброжелателей хватает. Лучше правду в глаза, чем нож в спину.

Шел быстро и на дорогу затратил не больше десяти минут. Входная дверь была не заперта, но он все равно вежливо постучал. Вспомнив, как в прошлый раз ворвался в дом и испугал девушку, почувствовал стыд. Нельзя быть таким. Это от­вратительно. На стук никто не отозвался, он же подумал, что просто не расслышал и толкнул дверь: разумеется, Герман крикнул «Войдите!», он же не знает, что за дверью стоит его глухова­тый приятель.

В холле первого этажа никого не было, но в кухне, куда он прошел, суетилась высокая худая женщина с красивым, но уже поблекшим лицом. Телевизор работал, герои популярного сериала говорили громко, не удивительно, что женщина не услышала стука. Увидев его, она испуганно ойкнула. Сдавленно, тихо. И тут же зажала ладо­нью рот. Что ее так напугало? Потом кинулась к . пульту и убрала звук.

- А Герман дома? - спросил он. Женщина закивала: да, да, да! И тут же кину­лась к плите, где варился борщ. Когда обернулась, он понял: что-то говорила. Но с ним нельзя разго­варивать, повернувшись спиной. Горанин и Маша это знают, с ними проблем нет. Переспросил:

- Что, простите? Я не расслышал.

- ...прибираюсь здесь. Герман...

Теперь женщина смотрела ему за спину. Обер­нувшись, Завьялов увидел Германа. Горанин, в голубых джинсах, но голый по пояс и босой, сму­щенно проговорил:

- Сашка, ты? А я вот переодевался. Только-только с работы.

«Врет!», - тут же подумал Завьялов.

- Вера Васильевна, вы закончили? - офици­альным тоном спросил Герман.

- Да, - растерянно сказала женщина. Види­мо, Герман делал ей за его спиной какие-то зна­ки, потому что она вновь стала объяснять: - Я здесь прибираюсь. И стираю. И...           

- Саша, - тронул его за плечо Герман. -А? Что?

- Мне неловко всем объявить, что у меня дом­работница. Понимаешь?

- Почему неловко?

- Потому. Вера Васильевна вот уже много лет Помогает мне по хозяйству. То есть помогала. А потом... Словом, она собиралась выйти замуж, но теперь вновь оказалась в сложном финансо­вом положении...