Поймать солнце (ЛП) - Хартманн Дженнифер

— Все дело в ритме и плавности движения, — выдыхает он мне на ухо. Макс скользит пальцами по моей руке, пока его ладонь не сжимается вокруг моей.

Я хочу, чтобы мои перчатки сгорели, превратились в пыль. Хочу, чтобы между нами не было никаких слоев, никаких преград.

Сглотнув, я позволяю его пальцам ненадолго переплестись с моими, а затем он медленно отводит мою руку назад и вперед, двигаясь в ритме. Вперед, назад, повторить.

Это почти как танец.

— В последний раз, когда мы делали это… кажется, я немного влюбилась в тебя, — признаюсь я.

Теплое дуновение его дыхания касается моего уха. Я не уверена, что это — вздох облегчения или стон, но внутри у меня все горит. Его запах овладевает мной, распутывает меня, и я дрожу на шатких ногах. На улице мороз, но я никогда не чувствовала такого тепла.

— Я тоже, — мягко говорит он. Другой рукой Макс обхватывает меня и крепко прижимает к себе, в то время как его правая рука все еще двигает вместе с моей. — Брось камень, Солнышко.

Я закрываю глаза.

Я представляю нас три года назад на озере Теллико, закат окрашивает небо в абрикосовый румянец, все мои тревоги и страхи уходят вместе с солнцем. Я вспоминаю, как с нетерпением ждала рассвета, нового дня, нового начала. С ним. Вокруг моего сердца было золотое сияние, и это чувство было таким же непредсказуемым, как постоянно меняющаяся погода в нашей истории.

Моя рука откидывается назад в последний раз, его пальцы все еще сжимают мою руку, и я отпускаю камень.

До моих ушей доносятся несколько тихих шлепающих звуков.

Макс замирает, быстро вдыхает.

Затем наклоняется ко мне и нежно шепчет:

— Ты сделала это.

Улыбка появляется на моих замерзших щеках. Мои ресницы трепещут, глаза открываются, и я смотрю на темную воду, прислонившись к Максу, позволяя ему удерживать меня в вертикальном положении. Его вторая рука отпускает мою ладонь и присоединяется к той, что обхватывает меня за талию. Он крепко сжимает меня, опускает лицо в изгиб моей шеи. Я чувствую, как его губы касаются моей кожи, а затем легкий поцелуй. Потом еще один.

Я дрожу.

— Ты пустила свой первый «блинчик», — говорит он, осыпая поцелуями мою шею, ухо, скользит руками по передней части моего пальто.

— Я пустила свой первый «блинчик», — повторяю я, задыхаясь. — И… ты здесь.

— Я здесь.

Развернувшись в его объятиях, я обхватываю его шею руками и опускаю его лицо к своему. Мои губы приоткрываются, когда наши носы соприкасаются. Макс медленно проводит руками по моему телу, затем обхватывает мое лицо ладонями.

Это чувство никогда не покидало меня.

Сияние, мерцание вокруг моего сердца.

Я приподнимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его губам.

Его губы холодные, но язык теплый, когда он проникает внутрь. Стон вырывается наружу, когда прижимают его ближе, не решаясь закрыть глаза, когда полностью впитываю его. Тепло разливается повсюду, от груди до пальцев ног. Это воссоединение, возвращение домой, ощущение завершенности.

— Ты можешь закрыть глаза, — шепчет он, ненадолго отстраняясь. — Необязательно смотреть на меня, если это слишком больно.

Я замираю, дыхание перехватывает.

— Что?

Макс сглатывает, наши носы сталкиваются.

— Я имею в виду… если ты все еще видишь его.

Мое сердце разрывается. Слезы наворачиваются на глаза, и я качаю головой, эмоции мешают мне говорить.

— Нет, Макс… нет, — говорю я ему, крепче прижимаясь к нему. — Я вижу только тебя.

И это правда.

С грузом нашего прошлого, висящим между нами, я вижу Макса — человека, который стоит передо мной сейчас, предлагая утешение и понимание. Призрак поступка его брата-близнеца может оставаться в моей памяти, но в объятиях Макса я нахожу безопасное пространство, где раны прошлого могут затянуться, а обещание совместного будущего начинает обретать форму.

Он — не его брат.

Так же как я не являюсь своим.

Макс облегченно выдыхает, и я притягиваю его ближе, поцелуй окрыляет, мы парим в полуночном небе, его волосы между моих пальцев, наши груди и сердца соприкасаются.

Он отстраняется, чтобы перевести дух, и прижимается своим лбом к моему.

— Нас можно исправить, — хрипло говорит Макс, откидывая мои волосы назад и целуя макушку. — Я никогда не сомневался в этом. Ни разу. Это всегда была ты, Элла. С того дня, как увидел тебя на школьном дворе, читающую историю о Винни-Пухе, я понял, что нашел своего лучшего друга.

У меня вырывается тихий стон, когда я притягиваю его к себе для еще одного поцелуя.

Мы спотыкаемся, пробираясь задом наперед между деревьями, неуклюже продвигаясь к дому. Моя шапочка сползает с головы, ботинки цепляются за палки и камни, но наши рты почти не размыкаются. Макс наклоняется, чтобы подхватить меня под зад, и я обхватываю его ногами. Я прижимаюсь к нему, наши губы и языки переплетаются, когда мы приближаемся к моему фургону.

Он прижимает меня к стене, и у меня перехватывает дыхание, когда я крепче обхватываю его ногами. Он на мгновение поднимает взгляд, любуясь моим фургоном, который мягко освещен лампочками и фонариками.

— Вау, — выдыхает он, оглядываясь на меня с улыбкой. — Я впечатлен.

Макс смотрит на мою маленькую жизнь на колесах, недавно перекрашенную в ярко-оранжевый цвет с глянцевым покрытием. Большие яркие наклейки покрывают боковые стороны, демонстрируя культовые книжные корешки, которые, кажется, накладываются один на другой. Название «Солнечное книжное путешествие» написано сверху причудливым, плавным шрифтом. Автомобиль оснащен внешними подсветками нежно-золотого цвета, которые придают ему сияние.

— Название неудачное, — признаю я. — Не смогла придумать ничего умного.

Парень качает головой, глаза по-прежнему сверкают и устремлены на меня.

— Оно тебе подходит.

Мое сердце сжимается, когда эти слова омывают меня словно первые лучи рассвета. Я прикусываю губу и киваю на фургон, приглашая войти.

— Хочешь войти? — предлагаю я. — Там мы сможем согреться.

Он прикусывает нижнюю губу.

— Хорошо.

Макс заходит за мной внутрь, и я стараюсь не замыкаться в себе, зная, что может произойти дальше. Макс Мэннинг в Мичигане. Стоит в моем фургоне. В нескольких дюймах от меня.

Его язык был у меня во рту.

И я хочу его везде.

Знакомое чувство пробегает по моей спине, когда я чувствую, как он прижимается ко мне в тесноте помещения, и это то же самое чувство, что было у меня в баре. Это знакомое покалывающее чувство, от которого у меня участился пульс и кровь закипела в жилах.

— Как давно ты в городе? — интересуюсь я, отодвигаясь, чтобы дать ему больше пространства.

Его взгляд скользит по предметам интерьера.

— Недолго.

Я прохожу дальше внутрь, и мой взгляд останавливается на смятой постели в конце маленького коридора, освещенного множеством мерцающих огней. Мои щеки горят. Помещение совсем не приспособлено для приема гостей, и присесть здесь негде. Только супер романтично выглядящая кровать.

Это пугающе. И волшебно. И чудесно, и страшно, и сюрреалистично. Я понятия не имею, что делаю.

Я сжимаю руки и смотрю на него из-под трепещущих ресниц.

Теперь парень полностью освещен, без теней и сумерек. От его вида у меня перехватывает дыхание и сжимаются легкие.

Макс подходит ко мне с таким же выражением лица, брови изогнуты, глаза полны удивления. Он тянется ко мне и, взявшись за молнию моего пальто, расстегивает ее до упора, пока ткань не распахивается.

Я смотрю на него и жду.

Он просовывает обе руки внутрь пальто, до самых плеч, а затем стаскивает его с меня. Оно спадает с моих рук и приземляется у наших ног.

Я закрываю глаза и сжимаю пальцы в кулаки, ожидая большего. Я слышу, как расстегивается молния на его пальто, как оно с шуршанием падает на пол. Меня обдает жаром, когда он подходит ближе, руками слегка обхватывает мои бедра, пальцами проникает под свитер цвета ржавчины и касается моей кожи.