Лана Ланитова - Царство Прелюбодеев
Но молодые жеребцы оказались намного быстрее – первым подскочил быстроногий Макар. Огромная ручища дотянулась до шелковой юбки – послышался треск.
– Стой! Стоять, дамочка! Ох ты Катя, Катенька, не быстро ли мы бежатеньки? – развязано процедил Булкин. Он вел себя, словно уличный бандит.
К ним подбежал и запыхавшийся Владимир.
– И, правда, Екатерина Дмитриевна, куда вы так спешите? Быть может, вы согласитесь составить компанию двум кавалерам? – тоже развязано, с ухмылкой, как бывалый соблазнитель, проговорил Владимир.
– Господа! Оставьте меня в покое! – взволнованно парировала женщина. – Ну ладно, этот рязанский дуболом, но вы-то, Владимир Иванович, вы же – дворянин…
– Ой, ой, ой, какие мы нежные! Раз я из Рязани и купец, то, что мне уже и к «сладкому» притронуться нельзя? А? Говори, краля тамбовская! – он перехватил тонкие запястья женщины и искал глазами под какое дерево бы ее утащить. – Да знаешь ли ты, сколько баб по мне при жизни сохло? Догадываешься, почему? Я тебе сейчас покажу одну замечательную «штуковину», и у тебя все возражения разом отпадут.
Троица находилась как раз в Черном лесу, откуда Владимир еще недавно бежал с чувством животного страха.
– Макар, только не здесь. Здесь всюду черная смола и эти деревья…
– Я понял, Володя. Сейчас мы все вместе дойдем до Секвойевой рощи, а там и кустиков много и деревья роскошные и сухо и славно…
Макар крепко держал руку Екатерины Дмитриевны. Владимир шел рядом, мысленно раздевая черноволосую красотку.
– Господа, воля ваша, я подчинюсь грубой силе…
– Конечно, подчинишься. Кто бы сомневался? – хмыкнул разгоряченный Макар. – Сейчас только секвойи покажутся, как тут же и подчинишься, да не один раз. Тебе не привыкать!
– Не мое дело, но я слышала от одной дамы из соседнего дома, что во время учебы с ней случился подобный инцидент. Над ней надругались двое учеников, – спокойно произнесла Екатерина Дмитриевна.
– И что? – недоверчиво процедил Макар. Но хватки не ослабил.
– Да ничего… Просто этих двоих Магистр направил на пару дней в нижний предел Чистилища. Вот и все. Говорят, что после этого они и смотреть на женщин не смогли.
– Врешь! Ты все это только что придумала! – крикнул Макар.
– Воля ваша. Проверяйте, с меня не убудет. Вы же знаете: мне не привыкать. Жалко, если после подобного инцидента ваша Булкин «штуковина» (смею заметить, я видела в жизни немало замечательных «штуковин»), увы, вам уже не понадобится…
– С чегой-то вдруг?
– С того. Температурка-то в котлах немалая! Не боитесь, что отвалится и пеплом разлетится? – ехидно прошептала она и выдернула руку.
– Макар, да отпусти ты ее! Пускай бежит. Ей же хуже… – проговорил Владимир.
Макар раздосадовано смотрел вслед, удаляющейся твердым шагом Екатерине Дмитриевне.
– Вот, стерва! – процедил ей вслед Булкин. – Ну, погоди, закончится учеба, я тебя сразу же натяну…
Худова обернулась и помахала на прощание рукой.
– Au revoir, господа! Приятно было познакомиться. Владимир Иванович, после учебы, возможно, я буду к вашим услугам!
– Чеши, чеши, дурища тамбовская. Ябеда! Еще пожалеешь… Захочешь таких мужиков, а не будет! После учебы у нас и получше тебя найдутся, – прокричал ей в след Булкин.
Незаметно закончился Черный лес. Приятели вошли в Секвойевую рощу. Мещанка Худова шла быстрым шагом по лесной дорожке, стараясь не смотреть по сторонам. А учитель словесности Травин ускакал уже так далеко, что где-то впереди маленькой точкой мелькнул его русый затылок.
– А что мы, твое благородие, бежим, как сумасшедшие? Смотри, какая луна в небе. Здесь полно этих самых… вспомнил – дриад! Может, с ними загуляем?
– Да что-то страшновато. Я уже пытался построить любовь с представительницей местной фауны… А, впрочем, неважно!
– Ну, и как она?
– Кто?
– Ну, баба эта, Фауна?
– Не вышло ничего… Боюсь и с дриадами не выйдет.
– Да ну, чего бояться? Самое страшное, Владимир Иванович, с нами уже произошло: двум смертям не бывать, а одной мы уже не минули! Пойдем, этих зеленолицых поищем. Они падки до русских мужиков – не успеешь оглянуться, как сами в штаны залезут.
Зеленолицых искать не пришлось: едва только приятели притормозили и заговорили о них, как они тут же налетели, словно голодные галки. Их газообразные плавные тела вибрировали и колыхались перед носами удивленных приятелей.
– Ах, какие славные мужчины! – зазвенели серебряные голоса. – Пойдем, пойдем с нами.
Булкин и Махнев и рта раскрыть не успели, как их потащили в разные стороны. Булкина направо, а Махнева налево. Дриады, приближаясь к деревьям, обретали все более плотные тела и соблазнительные формы. Их стройные, мускулистые ноги переходили в упругие, оттопыренные ягодицы, выше шли тонкие талии, плоские животы и торчащие маленькие груди. В свете луны зеленая кожа древесных нимф отливала перламутровым свечением и казалась такой гладкой и шелковистой, что хотелось тут же ее потрогать. Что Владимир и делал с превеликим удовольствием. Красивые лица прелестниц источали ласковые, многообещающие улыбки. Зеленые и коричневые волосы густыми локонами овевали изысканные изумрудные лики. Булкина уже не было видно – его утащили другие дриады в противоположную от дороги сторону. До слуха Владимира долетел лишь его довольный басок и похотливые смешки.
– Не сопротивляйся, прекрасный рыцарь! Ты красив, как бог! Мы дадим тебе все, что пожелаешь. С нами ты обретешь истинное счастье, – их влажный шепот вливался в уши, от истомы закрывались глаза, безумно клонило ко сну. Владимир поймал себя на мысли, что это состояние походит на опиумный дурман в той его стадии, когда просто хочется спать.
– К королеве, к королеве! – звенели голоса дриад.
Они подхватили его за руки, наклонили назад – причем спины коснулось что-то мягкое, вязкое и теплое. Он утопал в какой-то зеленой массе и ничего не смог с этим поделать – затылок отяжелел – он падал и падал в топкую зеленую перину. Держа за плечи, которые вмиг утратили силу, а стали какими-то ватными и безвольными, дриады подвели Владимира к такой широкой секвойе, что он не увидел, где по сторонам кончается ее мощный ствол. А верхушка таяла в синеве ночного неба.
– Вольдемар, ты – избранный, ты удостоен чести, предстать пред нашей королевой.
В середине секвойи оказалось огромное дупло, уходящее в глубину дерева.
– Сними одежду, храбрый рыцарь, – пели в уши серебряные голоса. Не успел он и рта раскрыть и сделать слабый протестующий жест, как десяток рук, мягко ухватившись за брюки и сюртук, легко вытряхнули его из одежды, словно конфету из бумажной обертки.
Так же легко они сняли с него туфли и шелковые карпетки[111].
