В лапах зверя (СИ) - Зайцева Мария
И если для Сурена это был проходной, вообще ничего не значащий эпизод, то для Урала — травма на всю жизнь, тщательно лелеемая ненависть. Он, наверно, сильно любил эту женщину. Внучку ее именем назвал, надо же…
Со временем эта ненависть превратилась в манию. И Урал делал все, чтоб уничтожить своего соперника. Вот только проблема была в том, что сделать-то он ничего не мог. Напрямую.
Отец, шальной и дикий, ничего не боящийся и ни перед чем не тормозящий, богател, обзаводился связями, его авторитет тоже рос, как я понимаю. А Урала все обходили стороной, инстинктами чувствуя в нем что-то глубоко нездоровое, патологическое.
И тем не менее, Уралу удалось, затаившись в Центральной России, связаться с конкурентами отца, которым он был костью в горле. И неплохо их подогреть деньгами и оставшимися связями.
Хорошо, что я не знаю подробностей случившегося, мне и моего личного участия во всем этом хватило.
Просто удивительно, что Урал, четко отслеживая жизнь отца, выбирая момент, когда удобнее ударить, так и не понял, что Сурена и Сим-Сима связывали давние дружеские отношения. Тут дело еще и в закрытости Сим-Сима, я так думаю. Он — тот еще сложный мужик, ледяной король, ни с кем близко не сходящийся никогда. Сурен стал исключением, чем-то они были обязаны друг другу, еще с давней бурной юности. Сим-Сим не любил быть кому-то должным и не любил, когда о его долгах знали посторонние.
Вот и сложилось, как сложилось…
Совпадение, странное и фатальное.
Отец отправил меня именно в тот город, где пауком в паутине засел его давний враг. Враг, о существовании которого Сурен и не знал. И забыл даже, что есть на земле такой человек! А тот все помнил.
И ударил в самый подходящий момент.
Вот только просчитался.
Сандр не захотел отдавать свое.
Всю эту историю мне кратенько поведал Сава в редкие моменты, когда появлялся дома.
Он, после воспитательной поездки на поезде, вообще стал очень таинственным, в универ приходил раз в неделю, всех друзей забросил, морду носил мечтательно-счастливую. Я подозревала, что там, в дороге, он кого-то встретил, но Сава не кололся.
Молчал или отшучивался, или переводил разговор на меня, саму историю случившегося, дополняя мои лакуны нужной информацией, или просто беся меня периодически.
Помощи в подготовке к свадьбе от него не было никакой, естественно.
Отец и Сим-Сим все никак не могли до конца поделить сферы влияния. Отец даже ненадолго уехал в Питер, потому что именно оттуда росли ноги оставшихся врагов, которых непременно надо было разъяснить. И, похоже, он их-таки разъяснил. Вернулся неделю назад с сытым выражением на кровожадной физиономии, а дядя Сережа — с рукой на перевязи и широчайшей улыбкой на лице.
Он-то, кстати, мне и помог, в итоге.
Случайно зашел в гостиную в тот момент, когда я разговаривала одновременно с устроителем свадеб, дизайнером интерьеров, флористом и еще бог знает с кем.
Верней, они между собой разговаривали, а я тупо сидела. Присутствуя.
Кажется, когда вошел дядя Сережа, флорист и дизайнер интерьеров как раз собирались драться из-за оттенка розовых роз, которые должны украшать стол. Я не протестовала. Они уже дрались один раз, из-за дизайна приглашений, так что ничего нового не было в ситуации.
Дядя Сережа посмотрел на это все, затем коротко рявкнул:
— На выход все!
И, что удивительно, все тут же замолчали, повернулись к нему… и, дрогнув, гуськом пошли на выход.
Дядя Сережа встретился со мной взглядом. Я кивнула обреченно:
— Спасибо.
— Да не за что, — он усмехнулся, сел рядом, поудобней пристроив раненую руку.
— Больно? — спросила я.
— Да не, — отмахнулся он, — терпимо. Зато у папки твоего теперь на пару-тройку конкурентов убавилось. И баблишка на счетах прибавилось.
— Мне-то что от этого? — пожала я плечами.
— Да тебе-то, ясен хрен, ничего. А вот акулам вокруг тебя… Это че сейчас тут было?
— Не знаю… — вздохнула я, — но мне кажется, что, пока я доживу до дня свадьбы, на мне места живого не будет уже…
— А чего, вообще помочь некому? — спросил он, — ну, я не помогу, понятно… И папка твой тоже. Только баблишком. Но тебе тоже не актуально.
— Сандр сказал, чтоб все по высшему разряду, — сказала я тоскливо, — будут его партнеры. И список дал. И Сим-Сим список дал. И отец… Тоже с утра подходил, говорил, его друзья едут… С севера, с Карелии… А я… Я вообще ничего не понимаю… И Сандр… Я его только по ночам все эти дни видела… И то… Мельком… Он только ночевать приезжает. И спит. Как убитый.
— Ну а чего ты хочешь? — пожал плечами дядя Сережа, — у него тут пиздец. Ой, то есть, я хотел сказать…
— Да я поняла, — кивнула я, — пиздец. Да. А мне-то что делать? Я вообще не понимаю, что они говорят!
— Ну… А может подруга есть какая-то у тебя?
— Да нет… Хотя… Но нет. Она не захочет…
— Поехали, спросим, — кивнул дядя Сережа, поднимаясь.
И мы поехали.
И я спросила.
А Настя взяла… и согласилась!
И это было самым лучшим моим решением, клянусь!
Потому что как-то все волшебным образом наладилось: распорядитель успокоилась, из дома исчезли жуткие громоздкие свадебные гирлянды, Настя сама нарисовала примерный дизайн того, что должно быть, очень строго, стильно и воздушно.
И весь штат стилистов, визажистов и прочих тоже упразднился.
И вот я стою перед зеркалом, церемония через час.
И на мне самое шикарное платье из всех, что я когда-либо видела: нежное-нежное, воздушное, одновременно скромное и развратное. И волосы распущены и чуть подвиты на концах, потому что, по словам Насти, мне никаких других причесок не надо. И фаты не надо, только чуть-чуть свежих цветов в волосах. Тонкие серебристые нити в ушах и на шее, с бриллиантовыми капельками. Подарок Сандра.
Очаровательное сочетание с кольцом безумной красоты, что преподнес мне Сандр на следующий день после того, как услышал мое “хорошо”.
Осталось только чуть-чуть макияжа.
И обувь. Тонкие изысканные сандалии на сплошной подошве.
Церемония будет проходить здесь, в саду. Там уже установлена изящная беседка из цветов, расставлены стулья для дорогих гостей. А они сюда с утра съезжаются, весь двор заставлен здоровенными роскошными машинами.
Распорядитель, осознав масштаб катастрофы, периодами застывает на месте, явно переев валерьянки или еще чего посерьезнее.
Потому что в доме, кроме губернатора края, гуляет сейчас парочка министров, парочка депутатов Государственной Думы, люди из Совета Федерации… А еще несколько людей, которых не показывают по телевизору. Или показывают один раз в жизни, в сводках криминальной хроники, описывая очередной передел сфер влияния криминалитета. Я думаю, жизнь ее к такому не готовила.
Меня — тоже. Но мне легче.
Я всего лишь замуж выхожу.
Настя заканчивает меня красить, улыбается, довольная результатом:
— Ну, смотри теперь!
Я поворачиваюсь к зеркалу… И не верю увиденному. Не я там! Сто процентов, не я!
Девушка в отражении, воздушная нимфа, слишком легкая для этой земли. Того и гляди, улетит…
Светлые, практически белые локоны, темные ресницы, огромные, шало блестящие глаза, нежные губы. Тонкая паутина платья одновременно открывает и прячет изгибы, давая возможность разгуляться воображению.
Тонкие руки, хрупкие плечи, белая шея… Чуть-чуть золота на веках и скулах.
Ох…
— Черт, Лика… — вздыхает Настя, — надо тебя до церемонии поберечь, а то тут хищников полный дом. Уведут.
Я только улыбаюсь, не сомневаясь, что из всех хищников я выбрала самого зубастого. Он не отпустит.
И я этому рада.
— Девочки, пора! — заваливается Сава в дверь, без стука, естественно, поганец, и застывает на пороге, вытаращив глаза:
— Ох… ренеть… Сестренка… Ты это… Тебе надо на себя что-то надеть…
— Плохо? — пугаюсь я.
— Нее-е-е… Слишком… Хорошо. Братишка же охренеет. А у половины старых пердунов инфаркт тут будет. Скорая дежурит, я надеюсь? — это он кошмарит вошедшую следом распорядителя. Та бледнеет и принимается что-то бормотать неверными губами, но ее прерывает зашедший следом отец. Он должен отвести меня к жениху.
