В лапах зверя (СИ) - Зайцева Мария
За его плечом маячит неизменный дядя Сережа.
Они оба замирают, глядя на меня, затем на Настю.
Потом опять на меня.
— Лика… Ты… — запинается отец, волнуясь, и я вижу, что он волнуется, и мне приятно очень это. Дядя Сережа, присвистывает, показывает большой палец. Улыбаюсь ему. И как-то отпускает волнение. Я хорошо выгляжу, значит. В самом деле,хорошо. Не обманывает взгляд мой и зеркало!
— Черт… — откашливается отец, приводя себя в чувство, — хотел бы я сказать, что ты похожа на мать… Но ты не похожа. Слава богу. Я ее не помню, тем более, в твоем возрасте. Ты на тетку свою похожа сейчас. Мою сестру. Очень. Она тоже была такая… Ангел. И этот мир отпустил ее, потому что удержать было некому. Я больше такой ошибки не допущу.
Он предлагает мне руку, и я, растрогавшись, едва ли не плачу. И только строгое шипение Насти о макияже сдерживает.
Отец выводит меня из комнаты, следом дядя Сережа галантно предлагает руку Насте, по-гусарски бормочет ей что-то вроде: “Глаз да глаз за такими женщинами, нельзя из вида упускать”.
Сава позади хмыкает:
— Хотел бы я посмотреть на того, что на них глаз положит. И глаз этот потом тоже посмотрю. Отдельно от всего остального…
Все эти шутки чуть снижают градус накала, и я уже розовею, улыбаясь вполне по-человечески, а не как замученная моль.
Мы проходим через дом, распорядитель обгоняет, придерживает у выхода в сад.
И я снова волнуюсь, сжимаю сильнее руку отца. И он в ответ утешающе жмет мою.
— Дочь… — говорит он, — ты же знаешь, что в любой момент можешь все это кинуть и вернуться ко мне? Я тебя всегда жду. Всегда. В любой ситуации.
Я киваю.
И очень-очень чувствую сейчас за своей спиной эту невероятную поддержку. Боже… Это так круто, оказывается, когда есть возможность прислониться к каменной несокрушимой стене! Я не одна. Я теперь никогда не буду одна! Моя каменная стена — вот она, рядом.
Открываются двери, звучит музыка…
А я смотрю только вперед.
Потому что моя каменная стена — это не только тот, кто ведет меня за руку.
Но и тот, кто ждет впереди.
Он… Невероятен.
Огромный, смуглый, темноволосый, невозможно красивый. Он стоит в белой рубашке, по-простому расстегнутой у шеи, с закатанными рукавами. В черных брюках. И выглядит, как мечта.
Не моя.
Я о таком никогда не мечтала просто потому, что даже не предполагала, что где-то такое есть.
Что я могу встретить такого мужчину.
Что он может заинтересоваться мной.
Сандр сейчас совершенно не похож на себя прежнего, ледяного, мрачного, равнодушного, застегнутого на все пуговицы. Человека-калькулятор. Человека-робота.
Сейчас он такой живой, такой горячий, что мне даже дышать сложно. И смотреть на него больно. Глаза слезятся, и, когда дохожу до него, из одного глаза таки катится слезинка.
Отец останавливается, целует мне руку, прежде чем передать ее Сандру, и говорит ему с угрозой:
— Не обижай ее.
— Никогда, — серьезно отвечает Сандр, а затем тянется ко мне и ловит губами эту слезинку, застывшую на моей щеке.
Горячий шёпот будоражит:
— Не плачь, малыш… Не плачь.
Я хочу сказать, что плачу не от горя, а от счастья, но не успеваю. Он скользит по скуле и, наконец, прижимается к губам, жадно, по-собственнически обхватывая меня за талию и приподнимая над землей.
— Жених, сначала надо позволить невесте хотя бы “да” сказать… — слышится голос регистратора.
— Это не их путь, — ржет Сава.
Кто-то из гостей свистит, кто-то хлопает, кто-то что-то говорит, но мне плевать. Я тону в его поцелуе, я настолько невменяемая сейчас, настолько счастливая, что даже мыслей нет ни одной.
Он всегда, с самого нашего первого поцелуя, выбивал у меня почву из-под ног и мысли из головы.
Безумный мужчина. Дикий. Холодный. С другими. А со мной… Огненный.
Мой огненный зверь, в лапах которого так надежно мне. Так правильно.
Так, как должно быть.
___________________________________
Офигенные выизуалы к главе от Танюши
И никуда не расходимся девочки. Сегодня еще 3 маленьких эпилога будет.
Эпилог 1. Утро после свадьбы
— Слушай… — я беру большую ладонь мужа, бог мой… Мужа… Это удивительно просто… Растопыриваю пальцы, складываю наши руки вместе, в очередной раз удивляясь тому, насколько у нас разные весовые. И каким вообще образом мы умудрились так совпасть? Непонятно… — А мне вчера показалось, что те мужчины, что приехали с этим… Большим, да? Из Карелии, который? Что у них и у его дочери какие-то особые отношения… Да?
— Заметила, да? — Сандр ловит мои пальцы, переплетает со своими, тянет к себе, целует, так нежно-нежно, что я начинаю дрожать от удовольствия. Такая простая ласка, а так… О-о-о…
Удивительно, что у меня еще организм реагирует так остро, учитывая, что за эту ночь мы поспали пару часов всего, и буквально десять минут назад занимались сексом. Сладким. Утренним. Медленно и до-о-олго…
— А я думал, ты никого, кроме меня не замечала вчера… — шепчет он, а губы горячие скользят уже по запястью.
— Ох… — ежусь от мурашек по коже, — просто… Когда ты отходил разговаривать с этим… Большим… Они… Танцевали с ней… По очереди… И… Ох… Да…
— Ага, они ее так и танцуют. Вдвоем. — Смеется Сандр, — иди сюда.
Тянет меня на себя, сажает сверху.
Чуть ниже, на бедра, так, чтоб я могла сладко-сладко тереться о его уже вполне готовый к новому бою член.
Мне на редкость неутомимый муж достался. Десять минут отдохнули, и он опять готов…
И я… Тоже…
Упираюсь ладонями в каменный живот, выгибаюсь, проходясь влажной промежностью по всей длине. Ох… Как хорошо… Глаза закатываются от наслаждения.
И хочется это все длить. Хочется неторопливо.
Голод давным давно утолен, и сейчас время сладкой, медленной любви.
И любопытства.
Столько вчера интересного было. Столько гостей… А ничего толком спросить не удалось, Сандр едва официальную часть церемонии высидел, подождал, пока все поздравили, коротко и по делу, вот что значит, люди конкретные собрались! Переговорил потом с парой самых серьезных гостей, а затем просто подхватил меня на руки и утащил к себе в спальню под напутственные шутки мужчин.
Я только и успела, что мельком попрощаться взглядами с Настей, рядом с которой коршуном весь вечер кружил мой новоиспеченный свекр, ревниво не подпуская никого из властных серьезных мужчин, заполонивших дом, да поймать веселое подмигивание Савы, дурашливо скалящегося на наше отбытие.
А потом было уже не до наблюдений.
Сандр притащил в комнату, с рычанием, реально звериным, уронил на кровать и запустил руки под легкое платье:
— Блять… Без трусов? Блять… А, нет… Есть трусы…
Он тут же ликвидировал это упущение, разодрав нежную тряпочку в клочья, навалился на меня прямо в одежде, дернул молнию на ширинке и закинул мои ноги себе на плечи.
Прямо в обуви.
Вонзился без подготовки, впрочем, она не нужна была! Я и без того настолько повлажнела, что только острый, сводящий с ума кайф испытала от первого же проникновения. Сжала его собой, выгнулась, застонав от облегчения. Он такой красивый был весь вечер, такой брутальный, такой… такой… Много сегодня в этом доме было роскошных мужиков, но мой — самый офигенный!
— Блять… Едва дождался… — рычал Сандр, жестко и сильно вбиваясь в меня, — чуть не охренел… Кто тебе это платье подогнал? Кто этот гад? Пришибу… Нельзя так издеваться…
— Настя… — шептала я, обнимая своего сурового мужчину за шею и притягивая к себе, что жадно куснуть в губы.
— О-о-о… Мать ее… — Сандр наклонился, лизнул шею длинно и будоражаще, — даже не скажешь нихера,.. Отец прибьет… Но она — реально садистка… Что я ей сделал, блять?
Мой муж ругался, что было большой редкостью и говорило о том, что он вообще отпустил тормоза, не сдерживает себя совершенно, и трахал меня с такой силой, что спинка кровати билась о стену. Ритмично и громко, так, что все, наверняка, слышали, что тут происходило.
