В лапах зверя (СИ) - Зайцева Мария
Мне было плевать категорически в тот момент.
Мне надо было, чтоб он не останавливался.
И он не останавливался.
Мои ступни, обутые в чудесные сандалики, болтало на его плечах, как тряпичные, платье, сминаемое грубыми лапами, превратилось в тряпку, в глазах все плыло, низ живота сводило сладко-больно… И это было самое лучшее переживание в моей жизни! И самое начало нашей безумной брачной ночи, во время которой Сандр оторвался за весь месяц скудного секса.
Мы любили друг друга, спали, опять любили друг друга, ходили в душ, там целовались до умопомрачения и боли в губах, потом опять занимались любовью.
Заснули под утро.
Проснулась я от того, что мой муж уже проталкивал в меня член, прикусывая сзади шею мягко и властно…
И вот, десять минут прошло, и опять…
Я смотрю на Сандра, такого офигенного на фоне белого постельного белья, наклоняюсь, чтоб поцеловать. Мне так хочется его целовать все время. Мне не верится, что все уже позади.
Совсем недолго мне самовольничать, скоро ему надоест, и он перевернет меня, поставит на четвереньки. Или заставит взять член в рот… О-о-о… Сглатываю слюну. И специально тяну время. Кайфую. Болтаю.
— Они втроем? — не то, чтоб меня этот вопрос сильно задевает, но интересно. Вчера это трио цепляло взгляды.
Двое здоровенных мужчин, крайне серьезной внешности, и нежная девушка с длинными пшеничными волосами, красивая до боли. Она спокойно улыбалась, сидя между ними, и выглядела, как королева под охраной преданных ей гвардейцев. И гвардейцы эти ее так взглядами жрали, что прямо неловко становилось.
А потом я поняла, что девушка — дочь одного из самых запоминающихся и представительных гостей, Виталия Большого, человека, чей авторитет в Карелии и прилегающих к ней областях является неоспоримым. Это мне Сава рассказал, поймав момент, когда мой Сандр, его отец и мой отец ушли на веранду разговаривать с Большим.
Потом к ним присоединились губернатор нашего края и один из чиновников, прибывших из столицы.
Я смотрела на мужчин, что-то обсуждающих, мирно, спокойно, за выпивкой и сигарами, а видела только своего мужа. Подмечала каждый жест его, каждый брошенный, словно бы вскользь, на меня взгляд. Он ни на мгновение не упускал меня из вида. Даже обсуждая что-то очень серьезное, посматривал.
И это… Это так грело. Так заводило.
— Да, — усмехнулся Сандр, — они втроем. Выше, малыш. Давай выше…
— Вот так? — я невинно похлопала ресницами, и Сандр зарычал, бедрами подкинув меня в нужном направлении. Я снова ерзнула по влажному члену и скользнула назад, — а как же они?... Как это ее отец допустил?
— А кто его спрашивал? Малыш… Я тебя сейчас в рот выебу.
— Но он же… Такой серьезный человек…
— Блять… Чего ты со мной делаешь? Она — его дочь. И, как я понял, ее хрен заставишь делать то, чего она не хочет.
— Ого… Повезло ей, получается? — лукаво улыбаюсь я. А затем перестаю улыбаться, потому что Сандр замирает, сдвинув брови. И столько ярости в его взгляде, столько ревности, что мне даже не по себе становится.
— Даже не думай… — хрипит он, а затем мир переворачивается, и я, взвизгнув, оказываюсь на спине. Сандр наваливается на меня, распинает под собой, перехватив руки за запястья над головой, всматривается в мое лицо, — не думай даже… Ты только моя, поняла? Моя! Моя!
О-о-о… Мой властный зверь…
— Поняла? — он входит в меня, заставив вскрикнуть и закинуть ноги ему на бедра. — Выходит и снова врезается. — Забудь про них! Тебе не светит!
— Да мне и не надо! — задыхаюсь я от силы его движений, — я… просто… так…
Сандр наклоняется и кусает меня за шею, оставляя здоровенный засос. Именно на том самом месте, где он сделал это в нашу первую незабываемую встречу!
— Вот так… Так… Так… — темп усиливается, и меня бы уже бросало по кровати, если б не его ладонь, жестко придерживающая мои запястья на месте. — Блять… Повезло… Блять… Охуеть теперь… Не выпущу из спальни тебя…
Я уже ничего не соображаю, кричу на каждый грубый удар его члена. И так хорошо мне, так хорошо! Это какие-то эмоции дикие, за гранью!
И меня выносит от них!
С ума сводит.
Кончаю, сокращаясь так, что даже больно!
Сандр, рыча, догоняет меня, врезаясь уже совсем бешено.
И замирает, навалившись так, что дышать трудно.
Снова стискивает руки, целует, облизывает, словно зверь свою самку, помечая везде, где только достает.
А я, счастливо выдыхая, прислушиваюсь к себе. И думаю, что такой напор, такое безумие… В этом что-то есть, да… Иногда можно…
— Никакого “повезло” чтоб не слышал больше, поняла? — ревниво рычит мой зверь, и я киваю только. Поняла… Да…
Офигеть, как сладко…
__________________________________
Кто хочет побольше узнать про дочь Большого и ее горячих охранников, велкам сюда: https:// /shrt/ltDN
Эпилог 2. Что-то не так с Савой
Сандр спит, уткнувшись лицом в то место на подушке, где только лежала я.
А я, морщась от тягучей сладкой боли в промежности, поднимаюсь и ползу в ванную.
Там долго изучаю свою всклокоченную личность в зеркале, вздыхаю. Синяк огромный, конечно, на шее… Зверь. Пометил так, чтоб ни у кого сомнений не оставалось…
А мы же через три часа улетаем в романтическое путешествие.
Надо как-то самой в порядок приводиться, и мужа своего поднимать.
Муж… Сладко как… Ой…
А я, оказывается, на редкость озабоченная, да…
Но сначала душ.
И попить. И поесть.
А то Сандр проснется… И могу не успеть…
Джет, конечно, нас подождет, в этом огромный плюс самолетов в собственности, но все же…
После душа накидываю огромный банный халат, с сожалением изучаю поднятую с пола тряпочку, бывшую когда-то шикарным свадебным платьем, и, глянув на вольно раскинувшего руки и занявшего всю кровать Сандра, иду на балкон.
Окна спальни Сандра выходят на сад и ту самую беседку, в которой нас вчера расписывали.
Сейчас беседку разбирают, повсюду снуют люди в форме, убирающие сад.
Лениво изучаю их мельтешение.
И вдруг слышу тихое, жалобное: “Нет, нет, нет… Пусти…”
Оно откуда-то снизу, прямо из-под балкона.
Перегибаюсь, всматриваясь с две фигуры…
И вижу, как Сава тискает невысокую девушку в форме сотрудника клининга!
Он держит ее своими длиннющими лапами, наклоняется и целует, грубо, насильно! А она отбивается, бормоча гневно свое “нет-нет-нет!”
Картина возмутительная, особенно, учитывая их разницу в габаритах.
Сава рядом с ней — здоровенный медведь рядом с зайчишкой.
И не отпускает ведь! Принуждает! Целует ее с такой яростью, что девушка в какой-то момент поддается, безвольно повиснув в его лапах.
И Сава тут же этим бессовестно пользуется, притискивает к стене дома и, что-то яростно шепча, принимается целовать ее еще настойчивей и грубей.
Запечатывает губы властным поцелуем, запрокидывая ей голову назад, жадно трогая везде, задирая форменную футболку.
И, похоже, именно от этого прикосновения к голой коже девушка все же приходит в себя.
Вскрикивает своё “Нет!”, жестко лупит Саву по наглой физиономии и, вырвавшись, убегает прочь.
А он, сначала рванув за ней на бешеной скорости, затем возвращается и принимается громить остатки беседки, заставляя рабочих отступить в замешательстве.
Наблюдаю это со все возрастающим удивлением.
На лице у Савы — гримаса досады и дикой ярости. Он рычит, пинает ни в чем не повинное дерево ногами, выламывает доски руками, разбивая ладони в кровь.
А затем, резко успокоившись, садится прямо на землю под одним из деревьев и утыкается лицом в колени.
Что с ним?
Что это было?
Я хочу спуститься к нему, спросить, отправить его, наконец, к врачу, потому что даже с такого расстояния заметно, что ладони все в крови у него.
Но в этот момент меня плавно перехватывают за талию горячие бесцеремонные руки и волокут обратно в спальню.
