Яма (СИ) - Тодорова Елена
Но больше всего Града подрывало, когда Кузя бессознательно ловила руками тонкую прядь и в процессе разговора вертела ее или накручивала на пальцы.
Он не верил в Бога. Но находиться на территории церкви, перед лицом священника, с эрекцией — кощунство даже для него.
А потом, по дороге домой, Ника еще умудрялась предъявлять Сергею претензии, мол, ей одной приходится за двоих отдуваться.
— Мог бы хоть что-то сказать…
Да не мог, бл*дь. В том-то и дело, что не мог.
Почему-то реакция на нее не утихала. Становилось только хуже, хотя он упорно возобновлял эмоциональные блоки.
Это просто случилось, без какого-либо решения со стороны Градского. Он, бл*дь, стал таскаться за Кузей, как дворовой пес. Она постоянно была чем-то занята, он же, на фоне нее, вроде как, х*рней страдал. Не подходил слишком часто, но везде вылавливал ее глазами. Она даже не замечала, погрязнув в книге или конспекте. В столовой, на подоконнике, прямо на полу под аудиторией — непрерывно что-то читала. У нее то репетиция, то заданий много, то текст учить нужно. А Град не знал, куда себя деть. К ней, сука, тянуло. Хоть увидеть… Бывало, даже в общагу приезжал, хотя все там ему претило. Все, кроме нее. Звал ее к себе домой. Точнее— предложил один раз, не подумав. Так она округлила глаза и заворчала, что ей нужно учиться. И он вдруг разозлился, вместо того, чтобы выдохнуть с облегчением.
Хотел ее внимания.
И все же старался сохранить дистанцию, все еще не понимая, чего, в конечном итоге, стремился от Ники добиться.
Пришел на концерт. Офигел, конечно. Дышал с трудом, когда она на сцену выходила. Через тело будто ток пустили — все горело и кололо. Взгляд оторвать не мог: следил за малейшим движением, ловил каждую улыбку… Только почти все время с Кузей в паре выступал какой-то обсосок. И смотрел на нее слишком заинтересованно, слишком откровенно… А она ведь уже была его!
Она была его.
Когда бухал, тогда от Ники держался на особом расстоянии. Даже телефон дома оставлял, чтобы не возникало соблазна позвонить или написать. К причинному месту впору лед прикладывать, а кровь все гудела по венам. Перетр*хал всех мало-мальски симпатичных, со светлыми волосами. И все — не то.
У Карпа с Веркой проблемы затянулись, а он его слушал вполуха, потому что со своих переключиться не получалось.
Хотел Кузнецову.
После, как протрезвеет, первым делом мчался домой к телефону. Проверить, не писала ли?
Не писала плюшка.
Первой — никогда.
Хотел ее нестерпимо. Уже просто до боли.
Но какое-то чувство сидело внутри и не давало ее трогать. Не прикасался к ней даже. Только взглядом и мыслями — все границы нарушил. А она — смотрела доверчиво. Брала его за руку, пока шагали вместе из университета в церковь, из церкви в общежитие. Обнимала, когда чему-то радовалась или шутила.
Трещала, трещала без умолку. Обо всем на свете: что в книжке прочла, какое кино смотрела, как их группу шпилит препод по вышке.
— Я говорю, зачем он тебе? А Катька надулась. Сереж, вот если он мне не нравится, разве я должна притворяться? Разве друзья так делают? Вот ты бы мне сказал, если бы меня пригласил парень, а ты знаешь, что он козел? Ты бы сказал?
Тугая судорога рванула вверх по груди Сергея и закружила там, превращаясь в непонятный сумасшедший вихрь.
Нахр*на, она это сказала? Нахр*на, он это представил?
— Сказал бы.
И не только. Никуда бы она не пошла.
[1] Раунд — кричат рэперы во время рэп-батлов, передавая слово оппоненту.
[2] Франсуа де Ларошфуко
[3] Новый завет, Евангелие от Иоанна 9:1-3
Глава 11
Ищешь ответы снаружи, но ответы внутри.
© Баста & Город 312 "Обернись"
Настал этот унылый день, когда ему — двадцать один. Декабрь разбрасывался снегом: сначала ронял на землю, а после, подрывая ветром, таскал по пространству. Дышалось тяжело, воздух был сухим и морозным. Но не любил Град декабрь по иной причине. За череду ненавистных праздников с массой посторонних людей.
Отец долго шел к этому дню, раз за разом перманентно оказывая давление предложениями и предупреждениями. Ничего не добился, но разочарованным не выглядел. После избиения Закревича просто, в один момент, отстал. Утром пятнадцатого поздравил Сергея.
— Двадцать один — это уже серьезно. Ты — мужчина, — произнес важным тоном, презентуя баснословно дорогие наручные часы.
Серега едва удержался от дурной грязной шутки, что мужчиной он стал гораздо- гораздо раньше. Вовремя одумался. Не хватало только активировать у отца режим "дятла".
Если бы не грядущее торжественное сборище, все остальное являлось терпимым.
Леська со Славой уехали.
У матери на первый план вышла работа: настырные первокурсники умудрялись гоняться за ней по всему университету. Находили едва ли не в туалете. А она носилась с их примитивными рефератами, как с ценными рукописями. Консультировала вне учебных часов и просила сделать доработки, если там оказывалась полнейшая туфта.
Сергей, пока ждал мать в кабинете, по привычке, несколько работ от скуки сам пролистал. Твердой рукой вывел тройку Зиньковой Марине за слизанный из сети реферат по Канту и единицу за параноидальный бред некого Саида Кенджаева. Последнему он бы еще направление к психиатру выписал, да не успел — мать появилась.
— Сережи, спасибо, что подождал. У Игоря дочка болеет, знаешь… Бронхит, — утром она об этом не менее трех раз сообщила. И вот опять… Как будто Сергея должна волновать еще и семья ее водителя. — Надеюсь, что не испортила тебе планы. Все-таки день рождения, — посмотрела многозначительно.
— Нет.
— Ладно. Помоги мне взять стопку этих работ и… вот этих, — запнулась. — Это… что? — в голосе проскользнуло возмущение. — Ты опять за старое? О чем думаешь? Хочешь, чтобы меня уволили со скандалом?
— Было скучно. А подпись экспертиза не отличит. Согласись, я достиг совершенства.
— Перестань портить средний балл моим первокурсникам, — не унималась мать.
— Эти работы бездарны, — отреагировал Град вяло. — Уровень пятого класса. Даже хуже. Саид считает, что сансара — песня Басты.
— Это я предложила упомянуть понятия и определения из заданной темы, которые встречаются в нашей современности. Чтобы разобрать, правильно ли они использованы.
— Хр*новый подход. Саид ни черта не понял.
— Он иностранец. У него проблемы с построением предложений.
— Ну, он должен что-то с этим делать, раз уж намерился учиться в ВУЗе. Ты слишком либеральна. Есть моменты, где надо не упустить время и прессануть.
— Займись-ка лучше своим курсовым, — строгим тоном проговорила мать.
— С курсовиком все путем. На финише.
— Это значит, что ты пишешь список литературы?
— Это значит, я заканчиваю второй раздел и в деталях представляю, как должен выглядеть третий.
— Сережи! Защита меньше, чем через две недели. На проверку нужно сдать уже во вторник.
— Не беспокойся обо мне. Все будет нормально, — отмахнулся он. — Там, для Саида, я оставил вопросы, в которых он должен сделать уточнения.
— Ты поставил ему единицу, — глаза матери сощурились. — Обычно после такой оценки работу нужно выбросить или сжечь, а не дорабатывать.
— Не вздумай облегчать его участь и давать новую тему. Пусть разбирается с той, которую завалил.
— Получишь докторскую степень, будешь командовать.
Сергей засмеялся.
— Да ни в жизнь! Мне ваша наука — уже по горло. Защита "бакалавра", и ариведерчи.
***По правде, не собирался в тот день ехать к Нике. Уже темнело, когда садился в машину. Рассчитывал с Карпом немного посидеть. Движение на дорогах, как обычно под вечер, было загруженным.
Мысли всякие, глупые и ненормальные, крутились в голове. Сознание толкало на какие-то немыслимые поступки. Приходилось постоянно себя же одергивать. Держать на привязи того пса, который исходил по Плюшке слюнями.
