Елена Тодорова - Слишком крута для тебя…

Тодорова Елена

Слишком крута для тебя…

Автор выражает огромную благодарность за труд:

Редактору — Волковой Дарье

Автору обложки — Орешкиной Наталье

От автора

Футбольные события, которые происходят на протяжении романа, исторически не достоверны. Все герои вымышлены и не имеют ничего общего с реальными людьми. Приятного чтения!!!

Посвящается всем, кто пока еще ищет свою любовь…

Глава 1

Солнечное июльское утро в редакции самого популярного мужского журнала страны не задалось. Генеральный директор, Евгений Петрович Мухарин, или просто Муха, как его называли за глаза, пребывал в зловещей ярости, едва завидев экземпляр нового выпуска.

— Нахалка… — прорычал Мухарин в который раз.

В этот момент сработал селектор и послышался мелодичный голос секретарши Анечки.

— Евгений Петрович, к вам Ковалев Максим Александрович.

— Впусти, — рявкнул Мухарин.

Однако, не дождавшись, пока Ковалев войдет, открыл дверь кабинета, приглашая войти. Как-никак друг детства пожаловал. В одном дворе росли, в футбол вместе играли. Только Мухарин поступил на журфак и о спорте забыл, а Ковалев сделал карьеру футболиста. Одиннадцать лет отыграл за английский футбольный клуб и вот уже три года играет за киевский «Динамо».

Мухарин поджал губы и нетерпеливо затоптался на месте, наблюдая за другом.

Вот так всегда. Стоит Ковалеву переступить порог какой-нибудь организации — вся женская половина персонала тут как тут.

И немудрено! Ковалев был высоким, атлетически сложенным мужчиной. Черные волосы коротко отстрижены и не скрывают по-мужски красивые черты лица: выразительные зеленые глаза, прямой нос, твердый подбородок. Движения тела пластичные, порой даже ленивые. И, главное, было в нем что-то манящее, притягательное.

Максим заговорщицки подмигнул стоящей рядом Анечке и, наконец, прошествовал к Мухарину.

Обменявшись привычным рукопожатием, мужчины вошли в кабинет и плотно прикрыли двери.

Женька сел во главе стола, обхватив голову обеими руками. Ковалев рассмеялся, наблюдая такую картину.

— Что так? — беззаботно спросил он. Муха поднял голову и зло швырнул ему глянцевый журнал.

— Вот, полюбуйся — новый номер. Только из печати. А там… — он зло стукнул кулаком по столу.

Ковалев наметанным взглядом оценил полуголую девицу на обложке.

«Хорошенькая. И грудь ничего!»

Затем взгляд переместился на знакомую алую надпись: «МАЧО». Ну, все как обычно.

— Мы в полной ж*пе! — сокрушался дальше Женька. — Ты статью на 61-й странице почитай.

Муха вскочил и заходил нервными шагами по кабинету из угла в угол. Макс следил за его переживаниями удивленным взглядом.

Затем Женька снова остановился возле стола и ринулся к селектору.

— Анечка, Доминская ещё не пришла? — прокричал он.

— Нет, Евгений Петрович и телефон не отвечает.

— Как только явиться — сразу ко мне, — пробасил Муха.

Максим тем временем открыл пресловутую скандальную страницу. В глаза сразу бросился заголовок «Правда жизни или интерпретация любви!»

Статья была небольшой и занимала лишь левую страницу глянца. На правой же стороне размещалась черно-белая картинка, на которой был изображен обнаженный по пояс мужчина. Он стоял на коленях, руками опираясь об воображаемую траву. А на голове красовались большие козлиные рога. Не хватало только облачка возле рта с надписью: «Бее!»

— Да уж, на лицо дискриминация, — пробурчал Ковалев.

— Хммм… ты статью почитай, — перебил Женька.

Ковалев неохотно, даже лениво, погрузился в чтение.

«Ты мачо! Ты самоуверен, горделив, эгоистичен, напорист. А, порою, просто груб. Ты идешь по жизни смело, лениво топча женские сердца. Ты одет с иголочки, подтянут и накачен. А взгляд твой манящий и многообещающий. Ты из тех, кто может „раздеть глазами“. Уста твои шепчут сладкую, глупую ложь. Руки умело ласкают.

Ты привержен идеям патриархата. Хотя до конца не можешь осмыслить истинный смысл этого слова.

В твоей жизни все идет гладко, ровно. Никаких всплесков эмоций и чувств. Лишь горячий адреналин в крови от очередного увлеченья. Каждый вечер новая девушка, новое приключение. Ты думаешь, что ты мужчина? Но ты слишком глуп, чтобы понять настоящий подлинный смысл жизни. Потому что думает не твоя голова, а химерический бугор под твоими штанами. Смеешься? Смейся. Пока! Ведь когда-нибудь, держась за очередную женскую сиську, ты первый раз в жизни подумаешь не о сексе, а о любви. Поверь, этот момент настанет. И, в тот час, земля уйдет у тебя из-под ног. Ты будешь молиться, чтобы она полюбила. Впервые узнаешь значение слова „нежность“. Не веришь? Не верь. Пока! Но в тот миг ты оглянешься назад. Ты поймешь, что жил неправильно. Что ты пустой. А она слишком крута для тебя! Она развернется, помашет рукой и молча тебе улыбнется. Ты спросишь: „Что я сделал не так?“ А она? А она слишком крута для тебя!»

Внизу значилась подпись — Александра Доминская.

Ковалева одолели противоречивые чувства. С одной стороны было неприятно. А с другой… В авторе данной статьи чувствовалась сила, уверенность, убежденность. Ирония искусно изложена и, если бы он не причислялся к мужскому полу, то даже зааплодировал таинственной феминистке.

«Ну, она, наверное, и страшная» — мелькнула мысль.

— И как это попало в печать? — спросил он Муху, поднимая глаза от статьи.

— Александра Доминская — это наш главный редактор. Она отправляла в печать материал. В том варианте, что я смотрел, этого не было, — устало пояснил Евгений.

В этот момент сработал селектор.

— Евгений Петрович, Доминская пришла и готова к вам зайти, — сказала Анечка.

Женька не успел ничего ответить, как дверь резко распахнулась и влетела девушка. Порыв воздуха взметнул длинные светлые волосы, обдавая присутствующих пьянящим женственным ароматом. Макс неверящими глазами уставился на неё. Сердце пропустило один удар, снова забилось и пустилось вскачь. Это просто не может быть феминистка! Идеальная фигура со всеми полагающимися округлостями, сияющие глаза, обрамленные длинными черными ресницами и большие пухлые губы.

Нет, это какая-то ошибка. Эта не могла такого написать.

Девушка, однако, совсем его не замечая, прошествовала прямо к Женьке. Мимо него!

— Вызывали, Евгений Петрович? — прозвучал её мелодичный голос.

Максим перестал вообще соображать, что происходит. Было ощущение, что он спит, что это сон.