Девственница для Альфы
Два белых волка и волчица бегают вокруг меня размытыми тенями. Волчица огрызается, волки ее игриво бодают и ласково ворчат. Я чувствую злость мохнатой красавицы, которая кусает двух наглецов за уши и носы, когда они ее нагоняют, а они в ответ не проявляют агрессии. Пытаются лизнуть, уткнуться мордой в шею и повалит на призрачную серебряную траву.
— А ну, хорош! — в ярости рявкаю я. — Оставьте ее!
Волки притормаживают, а волчица прячется за мной и касается лбом ладони. Пушистые мерзавцы с голубыми глазами смотрят на меня, облизываются и хвостами помахивают.
— Сволочи… Гады… Негодяи…
Волчица согласно лижет мои пальцы и ехидно порыкивает.
— Пошли прочь.
Волки переглядываются, фыркают и ложатся, яростно мотыляя хвостами. Щурюсь, чувствую любопытство волчицы и цежу сквозь зубы:
— Сидеть.
Медленно и сердито выдыхают. Волчица, навострив уши, нетерпеливо перебирает передними лапами. Очень уж ей интересно, подчинятся два охламона моей… нет… нашей команде? Волки опять переглядываются и садятся, недовольно и горделиво вскинув волчьи морды. Косят то на меня взгляд, то на волчицу, ожидая то ли похвалы, то ли восторга.
— Лежать, — строго отзываюсь я.
И они выполняют приказ. Волчица делает шаг вперед, удивленно махнув очаровательным хвостом.
— На спины перевернулись, — в ожидании вскидываю бровь.
Какая наглость приказывать гордым северным волкам лечь на спины! Мы с волчицей сходимся в едином мнении, если воспротивятся, то пусть гуляют. Разгневанно чихают и неуклюже переворачиваются на спины, сложив лапы на груди. Елозят хвостами по траве.
Волчица деловито обходит их, глухо порыкивает, когда волки дергаются в желании вскочить на лапы. Вздыхают и не шевелятся.
— Никаких тут нам капризов, — хмыкаю я, и волчица поднимает взгляд на меня. — Ты же моя хорошая девочка, красавица… Иди сюда.
Волчица одним грациозным прыжком летит ко мне. Сажусь перед ней на корточки, чешу за ушком, тискаю мягкие щеки и расцеловываю влажный нос, а она в ответ меня лижет и радостно поскуливает. Обнимаю ее, утыкаюсь носом в густую шерсть и тону в ней, срастаюсь в одно целое с волчьими мышцами и костями. Сливаемся, переплетаемся и признаем друг друга. Волчица — это я, а я — это она.
— Обратилась, — доносится ветром удивленный шепот Маркуса.
— Да вижу я, — рыком отвечает Цезар.
— Но не просыпается.
— И это я тоже вижу.
— И она такая красивая.
— Это тоже я вижу.
Слова сливаются в ворчание и перебранку, и с рыком открываю глаза:
— Заткнитесь.
Две волчьи морды нависают надо мной с высунутыми языками.
— Что вы собрались делать?
— Вылизать, — неразборчиво отвечает Маркус и не моргает. — Ты не просыпалась.
— Отвалите…
— Да разбежались, — урчит Маркус в ответ и смачно проводит языком по моему носу, затем лбу и щекам.
С рыком расталкиваю слюнявых мерзавцев, неуклюже выбираюсь из-под одеяла и спрыгиваю с высокой кровати. Приземляюсь на все четыре конечности. На четыре волчьи лапы. В ужасе оглядываюсь на Маркуса и Цезара, которые сидят на кровати, навострив уши.
— Это еще что за фокусы?
— Сразу видно, что волчица, — Маркус бьет хвостом по матрасу.
— Было бы странно, если бы она обратилась в кобеля, — фыркает Цезар.
— Ты же понял о чем я, — огрызается Маркус.
Я вскрикиваю, и мой вопль выходит из меня громким истеричным скулежом. Подрываюсь с места, путаюсь в лапах и падаю.
— Что за чертовщина такая! — вскакиваю на ноги и в панике разглядываю когтистые шерстяные пальцы, а после хватаюсь за мохнатую грудь, оскалив зубы. — Что вы со мной сделали?!
— И так тоже красавица, — Маркус клонит голову набок.
— Ага, — соглашается Цезар, — очаровательное чудовище.
Отступаю под немигающими взглядами двух бессовестных волчар, спотыкаюсь и заваливаюсь назад. Приземляюсь на пятую точку, руки лысеют и в панике ощупываю морду, которая с хрустом втягивается и обращается в лицо.
— А тут без комментариев, — хмыкает Цезар.
— Вы меня… превратили… вы…
— Я тут особо ни при чем, — Маркус вздыхают. — Это же Цезар тебя своей кровью…
— А ты и рад! — взвизгиваю я. — Я по твоему хвосту все вижу!
— Конечно, я рад, — его пасть растягиваю в жутком подобии улыбки, — ты моя Нареченная. Моя судьба.
— Наша, — бурчит Цезар и зло вглядывается в мое лицо. — Ты меня, братец, зацепил своей судьбой.
— Так отцепись, — шипит Маркус. — Моя.
— Отцепиться получится только в случае, — Цезар переводит на него холодный взгляд, — в случае, если я тебе глотку вырву. Твоя смерть меня и отцепит. Как тебе такой вариант.
— Он мне не нравится, — Маркус кривится и отшатывается от брата.
— Вот и мне тоже.
— Да пошли вы!
Вскакиваю на ноги и выбегаю в коридор.
— Попка у нее, конечно, сладкая, — доносится до меня взбудораженный рык Цезара, и выныриваю на лестницу с криком.
Эти два клыкастых козла провернут со мной то же самое, что тогда ночью, но уже с отговоркой, что я их судьба, а гордые северные волки привыкли судьбу нагибать в разных позах. Перескакиваю несколько ступеней и столбенею, потому что внизу у лестницы стоит бледная высокая женщина, закутанная в белые многослойные одежды. На лоб ниспадает светлый локон, а очи горят тем же голубым огнем, что и глаза Цезара и Маркуса.
— Мама?! — охает позади Маркус.
