Девственница для Альфы
— Кто тут?! — оглядываюсь на тихий хруст и ежусь от тихого шелеста еловых веток над головой.
В лесу жутко. Стволы и земля заросли мхом, кругом кусты орешника и папоротника, а солнечный свет проходит острыми лучами через легкий туман и будто окрашен немного в голубоватый мрачный оттенок. И куда мне идти?
Позади никого нет. Всматриваюсь в зловещие тени и продолжаю путь, заворачиваю за толстый ствол сосны и замираю. Передо мной в нескольких шагах стоит голый Цезар…
Только вот волосы у него спутанные и доходят до широких мускулистых плеч. Тот же дикий взгляд голубых льдистых глаз, презрительный оскал и… Да, черт с ним, чего мне теперь стесняться? Вздыбленный член. Минута молчания, и отступаю:
— Вот черт… А ты не Цезар…
Вряд ли бы Цезар успел отрастить гриву до плеч.
— Нет, не Цезар, — говорит патлатый двойник Цезара.
И голос почти один в один. Чуток помягче.
— А кто? — отступаю еще на один шаг.
— Маркус.
— Ничего подобного, — нервно хихикаю я. — Маркус — волк.
— У волка нет имени, а у меня есть, — делает шаг, а его естество покачивается.
— Я закричу…
— Не надо.
— Почему?
— Не люблю крики.
— А я не люблю голых мужиков.
— Простите, миледи, — он с издевкой улыбается, — но у меня тут нет гардероба, чтобы выйти к вам, как подобает джентльмену.
— Веточкой можно хотя бы прикрыться? — сипло спрашиваю я.
— Большая веточка должна быть, — он улыбается шире.
— Не подходи, — цежу сквозь зубы. — Иди, куда шел.
— Я не знаю, куда шел, — Маркус пожимает плечами. — У волка тут свои дела… И я давно не просыпался. Проснулся, а тут такая милая девочка гуляет. Одна…
— Я не гуляю, — я вскидываю подбородок, — а совершаю побег. Просто я не знаю, куда конкретно бежать, чтобы добраться до людей.
— От Цезара бежишь?
— Возможно.
— Напугал?
Стоит ли просить голого возбужденного мужчину о помощи. И кажется, он более безумен, чем Цезар. У него глаза блестят, будто в лихорадке.
— Я, пожалуй, пойду в другую сторону…
— Нет! — вскидывает руку и скалится. — Стоять! Я не хочу обратно в шкуру волка… Слышишь? Нет! Не хочу… Он опять возьмет власть надо мной… — замолкает и через секунду рычит. — Очень уж ему нравится бегать тут без цели и херней страдать…
— Но мне надо идти…
— Ты никуда не пойдешь, — делает ко мне два осторожных шага с протянутой рукой, будто к дикому зверю. — Тише… не бойся меня. Я не Цезар. Я тебя не обижу… Я буду с тобой ласковым и нежным…
— Прости? — улавливаю в его хриплом и низком шепоте подозрительные нотки.
Рассудите сами. Ко мне подбирается голый и возбужденный мужчина и вещает о ласках и нежностях. Он намекает мне точно не на то, что мы в лесу будем в шахматы играть. Он хочет поиметь меня прямо на мху в окружении кустов и деревьев.
— У меня давно не было женщины, — Маркус сглатывает. — Ты сдержишь во мне зверя, милая…
— Не-а… — пячусь, а в босые ступни впиваются еловые иголочки. — Давай, ты со своим зверем сам как-нибудь… рукой его, например… порадуй…
— А ты мне нравишься, — Маркус тихо посмеивается. — Остра на язычок.
— Отстань от меня…
— Как тебя зовут?
— Соня.
— Красивое имя…
Короче, мы кружим вокруг ели, и первой не выдерживаю я. Под ногой Маркуса с хрустом переламывается веточка, и срываюсь с места, швырнув в его лицо кулек с заячьей ногой, яблоком и булочкой.
— Стой! Не беги! — крик Маркуса обращается в глухой рык.
Я оглядываюсь. За мной бежит огромный белый волчара с голодным и слюнявым оскалом.
— Фу! Плохой мальчик! — взвизгиваю я, а после исторгаю из себя дикий вопль, когда спотыкаюсь и падаю. — Цезар! Цезар!
Из кустов выныривает белая тень, пролетает с утробным рыком надо мной и кидается на моего пушистого и взбешенного преследователя. Два волка катаются разъяренным клубком, отскакивают друг от друга и вновь бросаются друг на друга. Рычат и выдирают окровавленные клочки шерсти. Опятьрасходятся, и один из волчар ворчит, оскалив резцы, второй ему отвечает глухим урчанием, прижав уши. Первый недовольной фыркает и скачками скрывается в кустах, а второй облизывает окровавленную пасть и направляется ко мне.
— Не-не-не, — отползаю от шерстяного монстра, который зло взрыкивает на меня, словно приказывая не истерить.
Я цепенею под холодным звериным взглядом. Волк вновь облизывается и садится рядом. Обалдеть, какой он здоровый и пушистый.
— Цезар? — едва слышно спрашиваю я, а волчара косит на меня надменный и презрительный взгляд. — О, нет… Это шутка, да?
Сердито причмокивает, и мне кажется, что он одаривает меня гримасой пренебрежения, мол, какая ты тупая, Соня. Я же сказал, некуда бежать.
— Вы с Маркусом близнецы?
Смотрит на кусты можжевельника и молчит. Зевает во всю свою безразмерную клыкастую пасть и ложится, разместив морду между передними лапами, как большая и уставшая собака. Зло урчит. Он не собака.
Подхватываю пальцами иголки, обрывки сухих листьев, что застряли в густой шерсти:
— Оба уродились психованными и странными.
Смелею и пропускаю мягкий на загривке между пальцев. Рык нарастает. Обещает руку откусить, но не всерьез, а так, для порядка и из вредности. Жую губы и накидываюсь на Цезара с объятиями. Ну, как не потискать такого пушистика?!
