Lina Mur - Fifty And One Step Bac
перестали перед ними мельтешить.
— Крошка, прости. Ты вывела меня из себя, — тихо
произносит он, и я чувствую его руку на своей талии.
— Не трогай меня... не трогай...не прикасайся ко мне, — я отбрасываю от себя его руку и боюсь сейчас
посмотреть на Ника. Потому что я не знаю, что
чувствую, не знаю, как отношусь ко всему этому кроме
вот только рвотных рефлексов. Я в шоке, мой
головной мозг находится в таком потрясении, что он не
может разумно работать.
Он тут же отходит на шаг от меня, и я на еле
двигающихся ногах подхожу к раковине, включая воду.
Я ощущаю всем телом, как он наблюдает за мной, ждёт, наверное, моих слез, моего падения. Но я не
позволю ему это увидеть. Я выключаю кран и вытираю
лицо полотенцем. Подняв глаза на зеркало, я
замечаю, что одна и судорожно вздыхаю, благодаря
его, хотя бы за такую чуткость.
Да, я знала об этих иглах, Райли говорил. Но слышать
из уст Ника подтверждение, как он наслаждается этим, стало для меня омерзительным.
Мне необходимо было уйти, просто развернуться и
уйти отсюда. Вся розовая пелена от наших игр в
постели слетела с глаз, и я сегодня увидела
настоящего Ника, не таящего в себе своих
наклонностей и желаний, фантазий и собственного
мира. Неожиданно для себя поняла, что никогда и
ничто его не изменит. А я для него всего лишь
очередная дурочка.
Я медленно бреду в гостиную, чтобы забрать своё
пальто и вещи. Больше мне тут нечего делать. Только
зачем он притворялся все это время? Надеялся, что
запудрит мне мозги настолько, что я соглашусь на этот
ад? А теперь устал ждать и открылся?
— Мишель, выпей, — Ник вырастает передо мной, перекрывая путь к моим вещам, и я поднимаю на него
голову.
Я не могу оторвать взгляда от этого мужчины, но я
знаю, что за этой красивой оболочкой скрывается
чудовище. А для него у меня не припасено ничего, даже отвращения.
Я перевожу глаза на его руку, в которой он держит
бокал с водой, и беру, делая пару глотков.
Я не могу позволить своей душе, хоть как-то
отреагировать на близость Ника, на его ауру
обманчивого тепла и солнца, под которым есть
вероятность обгореть. Оно не пощадит тебя ни капли и
не подарит спасения.
Я отступаю от Ника, но он подаётся вперёд. Я делаю
ещё один шаг, смотря в пол и сжимая пальцами стекло
бокала.
— Скажи что-нибудь. Я разрешаю тебе кричать, только
посмотри на меня. Я поступил нечестно по отношению
к тебе, я знал, как ты отреагируешь, но сейчас моя
злость ушла, потому что я причинил тебе сильное
потрясение. Признаю, я хотел, только вот результатом
я не насладился. Я не монстр, я обычный человек, с
несколько своеобразными желаниями. И поверь мне, не я один такой, любителей боли, а особенно того, что
я тебе описал, большое количество в каждом городе
по всему миру. Это нормально, — тихо говорит он.
— Нормально? — я задыхаюсь от возмущения и
поднимаю голову.
— Да. Это нормально, каждый человек вправе решать, как ему жить. Почему мы должны прятать собственные
желания? Только чтобы не ранить нежных чувств
закомплексованных людей? Все мы разные, но в
большинстве случаев, каждый из нас лжёт о своих
истинных намерениях. Но не я. Я сказал тебе все
открыто, не таясь, я такой. Но, черт, Мишель, ты не
можешь осуждать меня за это! Ты не вправе этого
делать, — он пытается меня убедить в своём
уродливом мировоззрении, но это вызывает ещё
больше отвращения к тем надеждам, которые я
питала на его счёт.
— Ты прав, только я не понимаю, при чём тут я? Я не
собираюсь...не собираюсь как эта Ана наслаждаться
всякими цепями, наручниками...ладно, наручники не
так страшно, но удары, кровь, электрошок...ты
причиняешь боль, Ник! Гребаную физическую боль! Ты
изверг! — я понимаю, что сейчас мои мысли
беспорядочны и не понимаю, почему я до сих пор тут и
не убежала от него? Я ведь была полна решимости, уже была готова. Но он снова вовлекает меня в
дискуссию, дабы воззвать к моим нежным чертам
характера и остаться. Я понимаю это и сама себя
топлю все глубже и изощрённей.
Зачем стою и доказываю ему, что он чудовище?
Почему так отчаянно колотится сердце, а в груди
разливается разочарование?
— Да, — спокойно отвечает он.
— Так просто? Обычное «да»? — удивлённо
переспрашиваю я его, и он кивает.
— Ты думаешь, я раскаиваюсь в своём стиле жизни?
Ни капли. Меня устраивает все в ней, кроме того
факта, что люди взбесились, и моё тайное
наслаждение принесло кассу. Я услышал, как ты
назвала его монстром, и мне захотелось
познакомиться с тобой и посмотреть, что ты скажешь
потом...после того, когда поймёшь, что я обычный
мужчина.
— Что? — выдыхаю я.
— Да, мне пришлось украсть твой мобильный. Я с
самого начала нацелился на тебя, но только потому, что ты меня заинтересовала своей неординарностью.
А не характером и вот этой сексуальной родинкой на
твоей щеке, ямочкой на подбородке, изящной шеей и я
хочу тебя теперь ещё больше, Мишель, — излагает он
свои мысли с бесстрастным выражением лица, а я
задыхаюсь от его слов. — Я знаю, кто я, но я не могу
разгадать тебя. Я причиняю тебе боль, душевную
боль, потому что не могу позволить себе ударить тебя.
Ты обещала мне тогда...ночью. Обещала, Мишель.
— Не пойти бы вам в задницу, мистер Холд? — цежу я
сквозь зубы. — Ты маньяк какой-то! Пора лечиться!
— Я не против анального секса, Мишель, совершенно
не против. И тебе тоже это понравится, я уверен. Ведь
ты тоже извращенка, как и я, ты же со мной, ты
выбрала меня.
— Вот поэтому я сваливаю, — я гордо разворачиваюсь
и беру в руки пальто, ставя бокал на столик, огибая
Ника.
— А ну-ка стоять, — рявкает он, и я замираю, словно
меня током долбануло.
— Не приказывай мне, Ник. У тебя на это нет прав, — бросаю я через плечо.
— Ошибаешься, крошка. Не испытывай моего
терпения, встречаясь с Райли за моей спиной, — ошарашивает он меня своими познаниями и я
оборачиваюсь. — Мне неприятно знать, что моя
женщина ходит в кафе, да ещё и позволяет держать
себя за руку.
— Ты ревнуешь? — прищуриваюсь я.
— Безумно, — он отвечает с такой страстью, что я
