Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики - Вайолет Девлин
— Йера? — спросил всадник.
— Нет. Он говорит о Филберте, — сказал Хагалаз, не сводя мрачного взгляда с лица короля. — Что ты знаешь?
Артур властно улыбнулся, заложив руки за спину.
— Больше вашего. Но не будем об этом, вы ведь пришли сюда не за этим, я прав? Один из вас пришел за моей головой.
Король вытянул руку вперед, его холодный голос приказал:
— Калеб!
Но ничего не произошло. Артур повернул голову в сторону мальчишки, который продолжал стоять неподвижно.
— Прошу меня простить, мой король, но я служу истинному правителю Приморского Королевства.
Лицо Артура Иэну не удалось разглядеть, потому что отец бросился в бой. Ему понадобилось всего пара секунд, чтобы оказаться рядом с королем, вытащить меч из ножен и… За его спиной зашевелился плющ, растения бросились на перехват, обмотали шею Хагалаза, дернув его назад. Они лишили его движения, сворачиваясь в кокон.
Иэн перевел ошеломленный взгляд на Артура. Тот не шевелился. Его рука все еще была вытянута. Всаднику понадобилось несколько секунд, чтобы понять и ужаснуться. Это он! Артур может повелевать растениями… Король не был чародеем, и фейри тоже не был. Так, как у него это получилось?
Думать времени не было, плющ все плотнее обнимал отца. Мужчина захрипел, задыхаясь. Иэн кинулся к отцу, на ходу отбиваясь от шелестящих скользких лиан. Но их было слишком много. Он не заметил, как за спиной к нему подобрался плющ, обмотавшись вокруг запястий. Меч выпал, ударяясь о землю.
Иэна оттащили назад, пригвоздив к стене. Он чувствовал, как неприятные холодные побеги струятся по его коже, как закручиваются вокруг шеи, словно удавка.
— Зря вы рассчитывали на победу.
Артур опустил руку, не сводя презрительного ледяного взгляда с Хагалаза. Лицо отца побледнело, но он все равно смог прохрипеть:
— Зря… ты рассчитываешь на то, что останешься жив. Если умрем мы… ты умрешь вместе с нами.
Король тихо рассмеялся. Его смех был полон злорадства и горечи. Он открыл рот, чтобы ответить, но тут в зал стремительными тенями влетели Авалона и Чужестранка.
И обе были чудовищно злы.
Этери
Дьявольские сны! Как же она не любила их. Ей снилась чужие страдания, хотя Этери и своих хватало. Она проснулась посреди ночи с ужасным предчувствием на сердце. Так и не сумев заснуть вновь, она откинула прочь пуховое одеяло и набросила на плечи халат, подходя к окну. Ночной Карлеон утопал в море огней, и только замок навсегда погряз во тьме. Тени нашептывали ей о страшных вещах, что творились за стенами замка, но Этери не верила этим голосам.
Неспешно девушка привела себя в порядок, расчесала длинные золотые локоны, спутанные после сна, заплела косу и надела привычную одежду для тренировок. Солнце вскоре должно было взойти, осветив своим сиянием все Приморское Королевство, каждый его уголок. Этери не хотела пропустить этот момент. Она выскользнула в коридор и, придерживаясь за стену, по памяти направилась в покои Авалоны. Ей удалось побывать у всадницы всего несколько раз, но она хорошо запомнила дорогу. В крыло рыцарей Этери попала без труда и быстро отыскала нужную дверь.
Комната хэллы была небольшой. Круглое окошко, рядом с которым притаилась узкая кровать. Шкаф для одежды и ковер, устилающий пол. Первые серебристые лучи падали на безмятежное лицо Авалоны, делая его бледнее чем обычно.
Этери не хотела будить всадницу, но стоило ей подойти к кровати, как Авалона быстрым движением схватила ее за руку, резко потянув на себя, и приставила кончик метательного ножа к сердцу. Она вытащила его из-под подушки так стремительно, что Этери даже не успела выдохнуть.
— Прости, я вошла без спросу.
Авалона несколько раз моргнула окончательно просыпаясь.
— Этери? — хриплым ото сна голосом спросила всадница.
На ее лице отразилось недоумение, она повернула голову в сторону окна, и на секунду Этери удалось разглядеть соленые дорожки под глазами.
— Ты плакала во сне? — тихо спросила она.
Авалона медленно прикоснулась к своему лицу.
— Нет. Совсем нет, — сказала она, вытирая слезы. — Что-то случилось?
— Я не могу уснуть. На сердце тревожно, — Этери коснулась груди. Почему ей вдруг стало так страшно? — Потренируемся?
Неполную минуту Авалона рассматривала ее, а потом коротко кивнула.
По-военному быстро всадница собралась, и вскоре они уже шагали по тренировочному полю. С невысокого холма рассвет казался еще прекраснее. Он озарил небо красками, привнес в новый день радость и яркие цвета. Этери залюбовалась небом. У короля Примории глаза точно такого же цвета, только без легкости и воздушности. Они холодные, бесчувственные, чужие. Воспоминание об Артуре неприятно ужалило ее.
Сколько еще месяцев она проведет здесь? Вернется ли Элфи за ней? Голова кружилась от вопросов, на которые Этери так и не нашла ответы.
Авалона привычно взяла деревянный меч, но Этери ее остановила движением руки.
— Давай перейдем на настоящие, — попросила она. Всадница только кивнула. Она не спорила с ней и была на удивление покладистой. Что-то определенно случилось. И это что-то не давало ей покоя. Из-за этого она плакала. Авалона не позволяла себе проявлять сильных эмоций, контролировала каждый вздох, но подсознание не обманешь.
Меч, который Авалона передала ей, все еще был слишком тяжелым. Благодаря усиленным тренировкам Этери удалось удержать его и даже не пошатнуться. Всадница же провернула меч в руке легко, будто бы он ничего не весил. А ведь ей понадобилось много лет, чтобы добиться такой ловкости.
Этери восхитилась.
— Начнем, — кивнула Авалона, сделав выпад.
Первый удар Этери отбила с легкостью. Но чем дальше хэлла продолжала нападать, тем яростнее становились наносимые ею удары. Авалона смотрела прямо, наносила удар за ударом, так, будто бы от победы в их сражении зависела ее жизнь. Всадница ударила, а Этери не успела выставить блок. В итоге острие меча задело ее щеку, оставляя глубокую рану.
— Во имя Создательницы, я не хотела! — испугалась Авалона.
Она вытащила из кармана корсета платок, приложив его к лицу Этери.
— Авалона, — серьезно сказала та, перехватывая ее руку с платком, — у тебя что-то случилось?
— С чего ты взяла?
— Ты плакала ночью, а потом пыталась меня убить.
— Это вышло случайно…
— Слезы тоже? — улыбнулась она. — Я провела с тобой достаточно времени, чтобы понять: ты не плачешь. Никогда. Даже если тебе больно, даже если тебе раздробили кость, ты будешь кричать, ругаться, но не плакать. Что-то по истине ужасное должно случится, чтобы ты проронила хотя бы слезинку. Расскажи, станет легче.
Ее взгляд стал пустым, а спина сгорбилась, словно тянулась к земле.
— Я потеряла друга, — прошептала Авалона, — почему я не могу полюбить?
