История зимы, что окрасила снег алым - Марина Лаврук
Никто из них не хотел, чтобы это закончилось, но пронзительный ветер прошелся по рукам Акио, которые крепко сжимали талию Миры, и он нехотя отстранился от нее. Переводя дыхание, скользнул взглядом по ее смущенному лицу.
– Здесь холодно, ты простудишься, – с трудом выговорил он, собираясь с мыслями.
– Мгм. – Она быстро кивнула, резко развернулась, чуть не упав на следующей ступеньке, и забежала внутрь.
Акио приложил руку к груди, где сердце, словно обезумевшее, обжигавшим потоком гоняло кровь. Он осознал, что безумно улыбается, похлопал себя по щекам, стараясь привести в чувство, и направился к дому.
Если Акио, казалось, легко переносит утрату, то Иошихиро был абсолютно другим. Он дорожил семьей, и пусть между ним и отцом были недопонимания, Иошихиро всегда искренне любил его. На дворе уже стояла глубокая ночь, но в комнате брата не оказалось, поэтому Акио направился к кабинету и замер у двери. Он не понимал, как поддержать брата. Набравшись смелости, открыл дверь. Глаза изумленно распахнулись.
Бумаги валялись по всему кабинету, а шкафчики были сломаны. Иошихиро стоял в центре комнаты с абсолютно пустым взглядом, его плечи подрагивали, точно он пытался отдышаться.
– Выйди, – тихо приказал он.
– Послушай… – неуверенно начал Акио.
– Я не хочу никого видеть, выйди.
– Я хочу тебе помочь. – Он все же зашел в кабинет, осторожно, на цыпочках.
– Мне не нужна помощь. – Взгляд Иошихиро был каким-то безумным. Взмахнув рукой, он направил поток воздуха, который лезвием врезался в стену рядом с Акио.
– Иошихиро? – Акио не на шутку испугался за брата. Пусть тот и был ворчливым и вспыльчивым, но никогда всерьез не кричал на него и уж тем более не использовал против него силу.
– Я просто хочу, чтобы ты ушел, – процедил Иошихиро, запрокинув голову. – Можно хоть что-то в этой жизни будет так, как я хочу?
– Я зайду позже. – Осознав, что сейчас он не способен никак помочь, Акио растерянно вышел из кабинета, судорожно схватившись за сердце, которое испытывало непривычно много разных чувств для одного дня.
Он понимал, что не сможет уснуть и не может оставить Иошихиро в таком состоянии, поэтому решил принять некоторые меры.
– Ты хочешь, чтобы я пошла к нему? – удивленно переспросила Мира, которая уже переоделась в сухое, но волосы все еще оставались влажными.
– Луна и Шизуха умеют только изводить его, а ему и так несладко. На тебя он кричать не будет и, может, выслушает, – неловко почесывая затылок, объяснил Акио.
Мира недоверчиво взглянула на окно кабинета и кивнула.
Она не стала долго мяться у двери и быстро зашла внутрь, а Акио уселся у порога и нервно подергивал ногой, стараясь думать о разной ерунде.
– Зачем ты здесь? – дрожащими руками собирая с пола разбросанные бумаги, спросил Иошихиро. – Выйди.
Мира не ответила и молча шагнула вперед, нагло наступая на валявшиеся документы.
– Я ведь по-хорошему прошу выйти, – напряженно сказал Иошихиро, не глядя в ее сторону.
Мира подошла к столику, где на бумаги были пролиты чернила, и наклонила голову, стараясь прочитать размытый текст.
– Проклятье, просто прекрасно! – снова разбросав бумаги, Иошихиро слегка повысил голос, повернувшись к Мире, которая устремила на него спокойный взгляд. – Если ты пришла меня утешать, то не трать время и помоги моему брату. – Он тяжело дышал, стараясь собрать остатки самообладания.
– Столик.
– Что – столик?
– Почему столик уцелел? Неужели он тебя не взбесил?
– Ты издеваешься?! – В груди Иошихиро все закипало, словно последняя черта вот-вот будет пройдена.
Мира невозмутимо продолжала смотреть на него, расцветая в коварной улыбке.
– Неужели это поведение благородного главы? Как же твои люди, которые старательно готовили все эти отчеты и прошения?
– Плевать я хотел на этих людей и эту проклятую должность! – Иошихиро окончательно утратил контроль, сорвавшись на крик. – Ради каких богов это должно происходить со мной? Почему? – Его глаза налились кровью, а дыхание становилось все прерывистей, он направил поток воздуха в сторону Миры. Столик раскололся на две части. Иошихиро осознал, что сделал, и замер.
– Ну же, ты так хорошо начал. – Мира сделала шаг к нему.
– Прости, – негромко извинился он, стараясь вернуть лицу спокойное выражение, и обессиленно сел на пол, закрыв глаза ладонями.
Мира села рядом, скрестив ноги, и подвинулась. Она больше не улыбалась, давно поняв, что из этих двоих можно вытянуть что-то стоящее, только если вспороть живот. Она протянула руки и взяла его ладонь в свою.
– Что ты делаешь? – Иошихиро обеспокоенно взглянул на нее.
– Я ничего не помню о матери, кроме одной маленькой считалочки. – Она раскрыла его ладонь и осторожно водила указательным пальцем, рисуя круги. – Вишня в цвету, весна наступает. Ягодки ждут, листик скрывает. Ветер подул, листик упал. Ягодку вижу…
Иошихиро практически не слышал эту глупую считалочку, его глаза замерли на лице Миры. В груди все до боли сжималось, даже вдохнуть не получалось, а ладонь в ее руках горела огнем.
– Кто же сорвал? – Мира принялась его щекотать, но лицо Иошихиро осталось неизменным. Он продолжал смотреть на Миру, словно на единственную надежду на спасение. – Неужели ты не боишься щекотки?
– Боюсь, – признался он, не отводя глаз.
– Ну, тогда давай еще раз. – Она вновь начала рисовать круги на его ладони.
«Ты делаешь только хуже», – хотел сказать Иошихиро, его губы шевелились, но вслух он так ничего и не смог произнести.
Мира повторила свою считалку еще пару раз, так и не добившись даже слабой улыбки Иошихиро.
– Ты устал?
Ее вопрос прозвучал неоднозначно. От чего устал? Устал сегодня или в целом?
– Да. – Иошихиро покорно кивнул, больше не имея сил сопротивляться собственному сердцу.
Мира похлопала ладонями по своим коленям, и Иошихиро, болезненно улыбнувшись, осторожно лег на них, неосознанно сжимая в ладони край ее одеяний.
Мира сидела неподвижно очень долго и терпеливо ждала, когда Иошихиро провалится в глубокий сон. С интересом разглядывала его лицо, которое так упрямо пыталось казаться более строгим, чем у брата, а на деле было куда более ласковым.
Акио неуверенно заглянул в кабинет, потому что долгое время не слышал никаких звуков, и улыбнулся, увидев мирно спавшего брата. Он благодарно кивнул Мире и
