Между тьмой и пламенем. Часть 2 (СИ) - Элевская Лина

– Вы, помнится, посоветовали обратиться к жрице Шаэли. Почему?

– Потому что… – фиолетовые глаза метнулись к краю оправы, словно женщина пыталась заглянуть за нее и вновь увидеть князя. – Я сталкивалась с похожим… явлением. Если это то же самое… она должна помочь.

– Что – то же самое? Чем помочь? – нажал Кэллиэн.

– У них есть своя сила, свои знания…

Зажмурилась, борясь с собой, вспоминая Дориана, который в ее мыслях был смеющимся, сильным, мужественным.

– Они могут увидеть… увидеть причины умирания, – через силу выдавила она. – Им помогают зеркала.

Кэллиэн растерялся. Он о таком даже не слышал, хотя лично представал перед Шаэли не раз и не два.

И заодно магу стало не по себе. Он ведь тоже не раз работал с зеркалами.

Они... охотно откликались.

– Вам доводилось тесно общаться с этой братией?

– Нет, я никогда… не имела с ними дела.

О. Впервые. И интересно, что именно сейчас.

– Ложь, – с удовольствием промурлыкал Кэллиэн, нехорошо подобравшись. – Вы же не думали, что я ее не распознаю?

Посерела окончательно.

– Я не обращалась к ним!

– Теперь говорите правду. Но вы явно имели с ними дело, миледи.

Побледнела еще больше, хотя он полагал это уже невозможным.

– Они… способны отвести беду. Есть обряды – страшные, но действенные, – жалко пробормотала она. Эта фраза далась легче. – Больше мне ничего не известно. Лучше теперь поговорим о ваших делах…

Не солгала. Ладно, допустим…

– Могу рассказать о своем последнем открытии, – сощурился маг. – Слабая, незаметная магия, которая незаметно проникает под ауру и действует изнутри. Зона поражения – голова и спинной мозг. Судя по всему, как-то связана с чарами убеждения, хотя механизм другой. Есть ассоциации?

Судя по панике в глазах – еще как есть. Однако она опять начала качать головой, сперва медленно, затем быстрее. Дыхание учащенное, хриплое, как в прошлый раз, беспомощно хватает ртом воздух… И легочная болезнь тут явно ни при чем.

И Кэллиэна вдруг озарило страшной догадкой.

Ведь знакомые симптомы!

Тельс не задыхался, конечно, но тоже ничего толкового не смог рассказать. Ни кто дал ему яд, ни с чего он взял, что это лекарство. Даже с кем он говорил в тот день. Начинал сбиваться, путаться в словах, делал неуверенные паузы. Настойчивые расспросы вызывали у него беспокойство, наблюдались приступы лихорадочной активности, когда ему не сиделось на месте – почему Кэллиэн, по просьбе целителя, и давал ему сильное успокоительное.

Быть того не может! И вместе с тем…

Проверить?

Ее кровь есть в зеркале, но она пробыла в нем слишком долго и пропиталась его собственной магией. Для анализа бесполезна. Следовательно…

– Подойдите-ка к зеркалу поближе, миледи, – вкрадчиво произнес Кэллиэн.

Леди Дженис послушно сделала шажок вперед – и попыталась разорвать связь, резким движением нажав на завиток в углу.

Кэллиэн отреагировал молниеносно – виртуозным витиеватым пассом.

– Это вы зря, – ласково сообщил замершей без движения женщине черный маг. – Лучше бы просто сбежали, а так… Если мне нужны ответы – я их получаю, миледи. Всегда. Время князя истекает, и я не могу больше сочувствовать вам и ждать.

Рама словно сдавила руку невидимыми клыками. Контакт не прерывался, с какой бы силой она ни давила на завиток.

Маг за стеклом улыбнулся. Лениво, безмятежно… страшно.

Леди Дженис впервые за все их знакомство испугалась Кэллиэна, до отчаяния горько, даже забыв на миг про удавку на горле.

Судьба у нее, что ли, такая – помогать людям, которые потом оборачиваются против нее?

Она попыталась отдернуть руку, но оправа держала цепко.

– Вы думаете, у вас это получится? – ласково мурлыкнул Кэллиэн, коснувшись стекла, под которым собиралась человеческая кровь. – Я хозяин этой системы, и в ней ваша кровь… А потому вы сейчас положите руки на раму, по обе стороны от зеркала, касаясь стекла большими пальцами. – И, посылая мысленный импульс, огладил зеркало над кровью и произнес ключевое слово: – Держать!

Кровь слабо засветилась.

Он видел, как женщина с ужасом в глазах против воли выполнила его приказ. На миг пожалел ее, но не раскаялся.

Зеркало с чавкающим звуком впилось в плоть тонкими иглами, в которые вытянулось серебро с самого его дна.

Теперь оно словно прилипло к стене и держало женщину на месте, как надоедливую муху.

Крик был громким и мучительным, хотя иглы были совсем тонкими и вряд ли причинили сильную боль.

– Я не желаю вам зла, лишь хочу проверить одну догадку, миледи, не пугайтесь так, – ровно произнес он. – Лекари, забирая кровь, причиняют больше боли. Не сопротивляйтесь, это бессмысленно. Скажите лучше наконец, что вам известно об этой магии.

– Отпустите, – жалко, сорванным голосом прошептала она. Затем: – Я… я плохо помню… пожалуйста, Кэллиэн… – не веря толком в происходящее, снова зашептала она, боясь теперь даже шевельнуть руками. Неестественность происходящего одновременно завораживала и замораживала. – Нас ведь многое связывает, я же помогла вам…

– Да, но мне, увы, необходимо, чтобы вы помогли мне еще раз, других ниточек нет. Кстати, вы знали, что я связан кровной клятвой с князем? Перед ним мой долг больше, чем перед вами, и однажды я могу просто не успеть перехватить руку с ядом.

Не то. Нужно отвлечь от страха, надавить на эмоции... Какие у леди Дженис слабости?

– Инерис рано потеряла мать. Вы хотите лишить ее еще и любимого отца? Сколько вы будете изворачиваться и довольствоваться пассивной ролью далекой благодетельницы? Сделайте уже хоть что-то сами ради той, о ком так печетесь! Ну же, миледи!

Миледи, низко опустив голову, только вздрагивала слушая его. А затем, решившись, подняла на зеркало полубезумный взгляд и лихорадочно зашептала:

– Это не магия. Это врожденный дар, дремлющий, к такому прибегают инстинктивно, не нужны ни заклятья, ни слова силы… Им владеет женщина. – Горло сдавило, но леди Дженис хрипло продолжила выталкивать из него слова: – К ней нельзя приближаться, нельзя ее слушать, нельзя с ней связываться! – С каждым словом она горбилась все больше, словно ее пригибало к земле. – Она может внушить, навязать что угодно, жизнь, смерть, любое решение, любые чувства! Этому нельзя сопротивляться…

Маг запоминал каждое слово, между делом собирая свежую кровь у поверхности. Медлить нельзя. Миледи явно на грани, а причинять ей вред Кэллиэн все-таки не хотел.

– Кто она? Как делает это?

– Не знаю! Нельзя! Иначе все повторится, опять повторится, с самого начала – слова, скалы, пропасть, кровь… слова, слова, слова…

И ведь чисто! Ни проблеска рыжего. Только серая дымка, в которой кто угодно опознал бы дыхание Шаэли. Они ведь и встретились в ее святилище… ничего удивительного, эта богиня никогда не отпускает своих должников.

Но если оранжевого отблеска нет…

– Этот дар – из Анэке, – прохрипела вдруг леди Дженис – и впала в форменную истерику, принялась бесноваться, зря обдирая руки, едва не разбила голову о зеркало, судорожно хватая ртом воздух.

Потрясение оказалось слишком сильным. Побелела, прикусила губу так, что кровь пошла...

Проклятье!

Ныряя в ментальный транс, как в омут, вниз головой, маг думал не о себе.

Миледи явно сталкивалась лично с этой магией и до сих пор боится расплаты за нарушение внушения, хотя магия давно угасла.

Интересно, виновник один и тот же?

Точнее, если верить леди Дженис – виновница.

Зеркало работало как маяк, не хуже той метки, что была на Даскалиаре. Маг коротко коснулся чужого, охваченного паникой разума, чтобы заложить в него одну-единственную мысль:

«Угрозы нет. Опасности нет. Всё хорошо».

Его не услышали.

Приправить черным заклинанием на крови, помогающим влиять на разум жертвы. Зацепилось, нашло цель. Брр, не сознание, а сгусток ужаса… Продраться через метафизическую вязь паники, повторить собственное внушение, не уговаривая, а навязывая…