Ворон, каркни на счастье - Анастасия Разумовская
— Услышала, ваше темнейшейство, — мило улыбнулась я и продолжила ласково-ласково: — и вот что хочу сказать. Даже не знаю, говорить ли вам, что вы — сволочь, подонок и мерзавец, или вы сами в курсе? В моем собственном доме угрожать мне самой это… Но, полагаю, оскорблять вас бессмысленно, да?
Ворон усмехнулся. Глаза его блеснули.
— Верно, девоцка. Если ты совсем не в силах удержатьца от ярости, то можешь продолжать таким же медовым голоском отвешивать мне неприятные эпитеты. Но у нас есть лишь несколько минут. Ты уверена, цто хочешь потратить их именно на это?
— Не хочу. Будем считать, что я вас уже оскорбила. Лучше ответьте: зачем кагану эта свадьба? Зачем она королю Гильому? Зачем она вам лично? И зачем вам всем мои дети?
И я снова мило, до ямочек на щёчках, улыбнулась. Обманутый нежностью моего голоса Гарм сел на задницу и застучал хвостиком, глядя на нас умными глазками.
Кариолан, седьмой ворон кагана
Глава 4
В соборе и под
Сейчас, в коридоре освещенном зимним ярким солнцем и многочисленными свечами, я могла разглядеть врага как следует. Он не был стар, и не был молод. Думаю, третьему ворону уже исполнилось тридцать лет, но совершенно точно до сорока было ещё далеко. Эйдэн уступал моему жениху в росте, но вот в ширине плеч первенство явно оставалось за сероглазым. Но меня поразила не мощь грудной клетки и даже не узость почти девичьей талии. Вообще, если бы надо было использовать геометрические определения, я бы Кариолана назвала палкой (в нём всё было удлинённым), а вот Эйдэн, казалось, весь состоял из треугольников. И всё же самым удивительным в нём были движения. Лёгкие, будто крадущиеся, очень плавные и хищные. И в глазах тоже, несмотря на веселье, насмешливость и какую-то ленивую расслабленность, ни на миг не исчезала пронзительная вкрадчивая настороженность.
— Какой ответ ты хоцешь услышать от меня? — с любопытством уточнил ворон, наклонив голову набок. — Зацем этот брак королю Гильому? Хорошо, отвецу. Монфория и Родопсия на грани войны. Король ищет союзников. Каган — хороший союзник. Зацем союз кагану? Цтобы раскусить орех Монфории. Зацем твой брак Кариолану? Мальчик повзрослел, пора женица. Зацем дети? Твой старший сын станет седьмым вороном после смерти твоего мужа. Глупый вопрос.
— Зачем этот брак вам? — повторила я, из-за приклеенной к губам улыбки мой голос звучал странно.
— Я — верный раб моего кагана. То, цто нужно моему повелителю, нужно и мне.
Он приложил правую руку к груди (левая продолжала удерживать мою ладонь) и наклонил голову. Вот только в серых глазах хищника не было ни намёка на преданность и благоговение.
— Что ж, — вздохнула я, опуская голову, — все мы слуги наших владык. Раз Его величество заинтересован в этом браке, моё дело — покориться воле короля. К тому же… Его темнейшество Кариолан очень красив.
Последнее я почти прошептала, и Эйдэну пришлось наклониться, чтобы расслышать меня.
И зря.
Я прыгнула, ударила лбом аккурат в его нос, а Гарм в тот же миг запустил зубы в икры уважаемого свата, и под рёв укушенного ворона, мы оба бросились по лестнице вниз.
А потому что!
Это была ложь. Всё или нет — не знаю, вот только король Гильом был слишком умён, чтобы искать в кагане союзника против Монфории. Сейчас, когда наконец состоялась свадьба его и королевы Эрталии. Зачем, спрашивается, повелителям двух королевств привлекать могущественную и опасную силу с востока для борьбы с одним лишь третьим? Чтобы лишиться щита от варваров со стороны Монфории и оказаться наедине с бесчисленной ордой?
Мы вырвались во внутренний дворик, Гарм вдруг стянул с меня фату и бросился в чёрные ворота на боковую улицу, оставляя клочья полупрозрачной ткани на досках. Да моя ж ты умница!
Я юркнула в помывочную, забилась в тёмный угол за баки, прижала к бёдрам пышные юбки и замерла, молясь Пречистой, чтобы меня не нашли. Сколько нужно мужчине, чтобы совладать с дикой болью разбитого носа? Вряд ли даже минута.
Гарм… лишь бы мой пёсик не пострадал!
За приоткрытым окном послышались крики и суета. Надо немножко подождать и выбираться отсюда. Когда всё успокоится. Самое сложное — выбраться за стены города. А там… Я уйду через лес, доберусь до Бремена и уж как-нибудь да проберусь в королевский дворец. Интересно, Его величество очень удивится интригам за его спиной? Потому что если мой брак — воля короля, то почему Эйдэн соврал? Зачем?
Сердце колотилось как бешенное. Я прижала к груди руку, прислонилась к стене, чувствуя, как промозглый холод камня проникает в мышцы. И вдруг что-то очень-очень холодное вскарабкалось на мою ногу. Я едва удержалась от визга, наклонилась, пошарила, схватила и подняла на свет.
Лягушка. Огромная, почти как жаба, но именно лягушка. Я умела их отличать: у жабы бородавки и кожа сухая, а у лягушек гладкая и влажная…
Красотка смотрела на меня круглыми золотыми глазами. Неужели та самая, которую маменька вышвырнула из окна?
Да нет, конечно. Столько лет прошло!
Наверное, надо было бы её отпустить, но мне стало жаль тварь Божию: что ей делать в каменном доме? И я сунула бедолагу в карман. Отпущу на воле.
Как быстро они поймут, что я не убежала из дома? Нет, пожалуй, ждать — слишком рискованно. Я принялась поспешно снимать юбки. Уколола пальцы о булавки. Дёрнула, сдирая шнурки. Особую проблему представляли фижмы, а снимать корсет я даже не рискнула — увы: шнуровка проходила по спине, а мои руки подобной гибкостью не отличались.
Оставшись в рубашке, корсете и нижней льняной юбке, я быстро прошмыгнула в соседнюю комнату, где хранилось грязное бельё, и довольно быстро нашла шерстяную тёмно-зелёную юбку, чёрный корсаж со шнуровкой спереди и плащ с тёплой подкладкой и капюшоном. Полосатые гетры нашлись там же. Немало времени ушло и на то, чтобы разобрать дурацкую причёску из крендельков и заплести волосы в косу. Можно было бы, конечно, этого не делать, но тогда на улицах я привлеку нежелательное внимание зевак. А так — простолюдинка и простолюдинка, кто и запомнит?
Проблема оставалась с обувью: деревянные сабо в прачечной не стирали. А возвращаться в дом… опасно. Пришлось выбираться как была
