Тление - Лорел Гамильтон

Я еще раз глянула на него. Непривычно, что он вот так говорит.

— Ты так и поступил? — уточнил Дамиан, даже не пытаясь скрыть своего удивления.

— Он так и сделал, — подтвердил Итан.

— Мы все так сделали, — добавил Истина.

— Один я ничего не понял, — заметил Никки.

— Я тебе потом все расскажу, — пообещал ему Итан.

Дамиан посмотрел на них, а после перевел взгляд на Ричарда, Жан-Клода и, наконец, на меня.

— Полагаю, слухи оказались ложными.

— Так и есть, — в один голос ответили мы с Ричардом, потом переглянулись и обменялись улыбками. Я отвела взгляд, потому что все, о чем я могла думать, это как можно так сильно измениться и продолжать меняться дальше? Люди меняются, приложив кучу усилий и пройдя терапию, но едва ли они прилагают усилия к тому, чтобы жить новой версией себя. Они делают ровно столько, сколько нужно, чтобы наладить брак или помириться с родственниками, но как только возвращаются к прежней жизни, им становится нереально тяжело противостоять старым и хорошо знакомым поведенческим паттернам, даже деструктивным.

— Я предан своей терапии, Анита.

Его слова застигли меня врасплох, и Жан-Клод стиснул мою ладонь. Вот и старайся держать свои мысли за щитами, а толку-то.

— Прости, я не собиралась думать так громко.

— Нет, все хорошо, я должен знать о твоих сомнениях и опасениях по этому поводу.

— Я знаю, ты паришься о том, как вольешься в большую полигруппу.

— А я знаю, что если бы я раньше проработал свои проблемы, то мы были бы вместе втроем, и, возможно, больше никого бы у нас не было, хотя, кто знает, — последнюю часть он добавил, потому что не смог скрыть вспышку гнева в своих рассуждениях. — Я хотя бы с самого начала был в полигруппе, а не пытался втиснуться туда, где уже все устоялось.

— Твоя правда, — согласилась я.

— Я жажду своего поцелуя утешения, но сейчас я будто бы наблюдаю сеанс у психотерапевта, а такие вещи должны происходить в приватной обстановке, — заметил Дамиан.

— У нас сейчас нет на это времени, — сказал Истина.

Мы все уставились на него.

— Дамиан прав, личные проблемы нужно обсуждать в приватной обстановке. Этой ночью на нас напали, и победу мы одержали едва-едва. Почему бы нам не обсудить стратегию грядущей битвы?

Нечестивец шагнул вперед и добавил:

— В оставшиеся часы до рассвета мы должны укрепить нашу базу и спланировать ход действий во время следующей атаки Деймоса, а не проводить сеанс психотерапии для пар.

— Обычно вы не такие говорливые, тем более на работе, — заметила я.

— Телохранитель должен быть на виду, а не на слуху, — сказал Джейк.

— Бывал ли ты в числе охранников хоть кого-то из линии наследников Белль Морт? — спросил Истина.

— Не бывал.

— Тогда поверь нам, когда мы говорим, что роль молчаливого наблюдателя здесь неуместна.

— Мы вам поможем не отвлекаться от дела, — добавил Нечестивец.

— А если мы не нуждаемся в этой помощи? Если я желаю провести остаток ночи, наслаждаясь обществом тех, кого я люблю, вместо того чтобы планировать, как вести войну, что тогда? — поинтересовался Жан-Клод тем тоном, который напомнил окружающим о том, что он — мастер-вампир. Он говорил не на повышенных тонах, но в его голосе звучала угроза.

— Ты — наш король, Жан-Клод, — напомнил Нечестивец. — Разве ты не понимаешь, что та сила, которой ты наделен, по-прежнему зиждется на магии секса, и она не спасет нас от этого нового врага. Он — дракон, разумный и немертвый огнедышащий дракон. Мы застали его врасплох, но при следующей атаке он использует другие орудия из своего арсенала, и против них магия секса будет бессильна. Жан-Клод, разве ты не понимаешь, в какой опасности мы все находимся?

Жан-Клод высвободил руки из наших с Ричардом ладоней и вошел в комнату, а его мантия плащом развевалась вокруг него.

— Да, я осознаю, в какой опасности мы находимся, и — да, я в курсе, что магией секса нас не спасти, а это единственная магия, которой я владею. Моя гордыня заставила меня считать, что я лучше всего подхожу на роль того, кто введет вампиров в нынешнее общество, однако современные тонкости и правила работают лишь тогда, когда все им следуют. Этой ночью я ощутил разум Деймоса глубоко в своем. Он играет по старым, очень старым правилам — тем, что утверждают, что ты вправе владеть королевством лишь потому, что достаточно силен, чтобы захватить его.

Жан-Клод повернулся к Джейку, его руки сжимались и разжимались, словно он боролся с собой, чтобы не стиснуть их в кулаки.

— Я бы не позволил себе принять клятву верности на крови от всех американских мастеров, если бы знал, что остались еще древние вампиры, способные бросить мне вызов. Ты и другие члены Арлекина уверили меня, что вампиров, подобных Деймосу, более не осталось.

— Я верю, что говорил тебе это, и дал слово чести, — подтвердил Джейк.

— Но вот мы здесь, при нем, и он нападет на нас вновь. Нечестивец прав, для своей следующей атаки Деймос выберет нечто иное, нечто такое, чему я не смогу противостоять, против чего у нас нет защиты.

— Этой ночью нас всех застали врасплох, — согласилась я. — Но мы не только магией секса владеем.

— Это все, чем владею я, ma petite, а вызов будет брошен мне. Мое поражение подарит ему мою корону и мое тело, чтобы высосать все силы и захватить его.

— Уже слишком поздно бросать тебе вызов по всем дуэльным правилам, — возразила я.

— Лучше уж так, чем он нападет на нас во всю свою мощь, где ни одно правило не будет сдерживать его, не помешает ему сокрушить нас самым ужасным способом — вместе со всем городом и его обитателями.

— Я помню правила со времен дуэли с Колебателем Земли, Жан-Клод. Он мог бы вызвать тебя, если бы просто творил в городе беспорядки, но если он напал на тебя в открытую, не бросив перед этим вызов по всем формальностям, значит, никаких правил уже не существует, — сказала я.

— Без правил он попросту нас уничтожит, — ответил Жан-Клод, и я всем своим существом ощутила его страх. Он стиснул мне глотку и завязал живот узлом — так крепко, что меня едва не стошнило.

Я поглубже вдохнула и выдохнула, чтобы подавить этот страх, потому что я в него не верила. Моя вера помогла мне прийти в себя.

— Нет,