Тление - Лорел Гамильтон
Я перегибаю палку? И если да, то почему? Демо не угрожал ни мне, ни Жан-Клоду, так почему же я держу палец на спусковом крючке? Потому что я чувствовала себя беспомощной. Жан-Клод нарядил меня, как принцессу из сказки, и… это просто была не я. Я никогда такой не буду. Так себе причина, чтобы застрелить кого-то. Я убрала палец со спускового крючка. Нечестивец сможет за себя постоять, если Демо на него рыпнется. Я не обязана защищать тех, кто защищает меня.
Жан-Клод наклонился к моему лицу и прошептал:
— Мне так жаль, ma petite.
— Я знаю, — ответила я, но на него не смотрела. Я смотрела на Демо и готовилась войти в дверь. Пистолет по-прежнему лежал у меня в руке — я просто убрала палец со спускового крючка, потому что не доверяла самой себе, и не была уверена в том, что не психану, а для меня это несвойственно. Хотела ли я доказать, что могу защитить себя самостоятельно? Вела ли я себя как мачо? Я не знала, а если у тебя под рукой ствол, то ты должен знать. Вот блин.
Большим пальцем я поставила пушку на предохранитель и убрала руку из сумочки, приняв как факт, что в голове у меня сейчас слишком шумно, чтобы сделать правильный выбор. Если Демо прорвется сквозь всю нашу охрану, что вряд ли произойдет, я нацелюсь ему в ногу, выбью коленную чашечку и попытаюсь вмазать ему локтем по голове или выбить плечо — все зависит от того, к чему у меня будет доступ. Теперь у меня был план действий и я успокоилась. Все будет хорошо, хотя часть меня в этом сомневалась.
— Ma petite, могу я тебя приобнять? — поинтересовался Жан-Клод, и, поскольку он спрашивал разрешения, я согласилась. Если бы он просто взял и обнял меня без вопросов, я бы психанула. И дело было не только в приготовлении к свадьбе и сегодняшних шмотках — дело было в разговоре с моим отцом. Меня атаковали призраки прошлого, от которых ни одна парапсихическая способность тебя не защитит.
Демо вошел в дверь вместе с двумя охранниками-вервольфами, которые служили в особом отряде, где хотел служить он. Его уволили и он покинул армию, став гражданским контрактником, то бишь, наемником. Он был единственным контрактником, который пережил нападение оборотня — после такого «котики» сворачивают карьеру на военной службе. Если он продержится два года, некоторые фирмы могут снова его нанять — смысл был в том, что за два года они убедятся в его надежности. В некоторых фирмах срок был пять лет, но обычно хватало и двух. Если кто-нибудь заставит Демо держать себя в руках, то через два года он уже, вероятно, будет не нашей проблемой. Если бы только с моей семьей все было так просто.
Я скользнула рукой под мантию Жан-Клода, чтобы коснуться его гладкой кожи, и вновь прислониться к нему. Он притянул меня к себе в объятия и замурлыкал какие-то нежности на французском. Некоторые из них я даже поняла, но дело было в его голосе, а не в словах, которые он говорил. Голос Жан-Клода был тем белым шумом, который давал мне понять, что я любима и нахожусь в безопасности.
Внезапно накатило чувство нужды и печали — острое, почти до боли. Оно пронзило нас, и мы обернулись к его источнику. Карие глаза Ричарда сияли в свете лампы над его головой непролитыми слезами. Я вдруг поняла, что до сих пор он не осознавал, как сильно мы с Жан-Клодом любим друг друга. Мысли Ричарда оказались так близко к поверхности, что попросту выскользнули наружу. Он знал, что мы с Жан-Клодом влюблены друг в друга, но никогда не понимал, что мы пошли дальше, глубже, пока он пытался разобраться со своими проблемами. Мы строили совместную жизнь. Ту, которая не включала Ричарда, и это заставило его задуматься, а не опоздал ли он с возвращением.
Жан-Клод умудрился скрыть свои мысли и чувства так, будто щелкнул выключателем, но у него за плечами были столетия практики. Поэтому Ричард услышал, что я боюсь его завышенных ожиданий, что я не люблю его, что я опасаюсь того, что в нашей полигруппе теперь столько людей, что мне просто не хватит места для кого-то еще. Словно чем больше я пыталась от него скрыть, тем больше я показывала.
— Прости, — сказала я вслух, потому что не знала, что еще ему сказать.
Одинокая слеза скатилась у него по щеке, по этой идеальной скуле.
— Я вернулся слишком поздно.
— Non, mon lupe, пока мы дышим, никогда не будет слишком поздно, — Жан-Клод протянул руку в сторону Ричарда, но тот колебался — он смотрел на меня. Он уже прочел мои мысли. Что я могла сделать?
— Ты здесь либо для того, чтобы принять обе руки, — подал голос Итан, — либо же ты вернулся лишь за девушкой.
Я ожидала, что Ричард вызверится на него за это, но он сказал:
— Ты прав.
Он принял руку Жан-Клода и улыбнулся ему — теплой улыбкой из числа тех, какой ты улыбаешься своему партнеру. После он перевел взгляд на меня, и улыбка в его глазах потухла.
— Я теперь знаю, что ты ко мне чувствуешь. Ты боишься, что я захочу слишком многого, что я уничтожу вашу полигруппу и ваше счастье. Ты не доверяешь мне из-за моих поступков в прошлом, да и разве можно мне после этого доверять?
— Но, если бы Ульфрик не вернулся сегодня, смогли бы вы победить Деймоса? — вмешался Джейк.
— Нет, — ответил Жан-Клод.
Я покачала головой.
— Тогда прими его руку, Анита.
— Анита не обязана делать то, чего не хочет, — встрял Никки.
— Нет, Никки, Джейк прав. Если
