Познакомься с дочкой, дракон! - Александра Кузнецова

Аарон замер. Глаза расширились, а зрачок сузился до вертикального. Дракон внутри него не терпел возражений. Он хотел получить меня, но не мог, оттого злился. На секунду мне показалось, что Аарон не сдержит свою драконью сущность, наброситься на меня.

Его отвлекла Лия. Малышка перевернулась на другой бок во сне, сладко обнимая подушку.

— Я люблю тебя, — сказал он глухо, в голосе слышалось рычание. — Любил всегда. И, хочешь ты этого или нет… мы будем вместе.

Я дернулась, как от удара. Столько уверенности в голосе. Столько силы. Столько безумной веры в нас, которой у меня самой уже не оставалось.

— Ты забываешься, — прошептала я, — Ты женишься. Через несколько дней, может, недель. На другой женщине.

— Это формальность, — отрезал Аарон.

Его голос был низким и хриплым. Он говорил, как будто верил, что слова могут переписать реальность. Но я — я знала цену и последствия.

— Формальность? — Я горько усмехнулась. — Вы и спать в одной постели тоже будете формально? И наследников формально зачинать?

Он хотел ответить — я это видела. Но осекся, видя мою решимость.

— Не надо, — сказала я тише. — Не строй замков из песка. Это больно. Нужно признать, что мы не можем быть вместе. У нас уже есть большее, чем мы когда-либо могли мечтать. У нас есть Лия.

Я повернулась, чтобы посмотреть на дочь. Спящая, мирная, её маленькое лицо — полное доверия и покоя. Она была всей нашей любовью. Она — и была мы.

Аарон молчал. Я чувствовала, как он борется с собой, с драконьей сущностью, как рушатся его намерения, как в нём бушует ярость и… любовь.

Затем он выдохнул. Медленно. Глубоко. И произнес:

— Я отменю отбор.

* * *

Я застыла, смотря на Аарона, пытаясь понять, всерьёз ли он говорит или это попытка пошатнуть мою решимость. Губы невольно дрогнули, и я покачала головой, стараясь подавить горький смешок:

— Прости, но мне трудно в это поверить. Если бы ты хотел отменить отбор, ты бы уже это сделал. Что тебе мешало?

Аарон вздохнул, опуская глаза и сжимая кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

— Всё не так просто, Даря. Отменить отбор — значит поставить под угрозу стабильность государства. Я не мог просто выйти и сказать: «Извините, я передумал». Это враги, да и мой родной дядя немедленно этим воспользуются. Многие ждут подходящего момента, чтобы свергнуть отца.

— И что же изменилось? Угроза миновала? С чего бы тебе отменять отбор сейчас?

— Чем дольше ты рядом, чем яснее я вижу, как мы можем жить… Я понял, что именно это правильно. Только это и правильно.

Я нахмурилась, обдумывая его слова. Перед глазами всплыли лица людей на рынке — простые, понятные, живые.

— Обязательно случится переворот? — тихо спросила я. — Я была в городе, видела людей. Возможно, они смогут понять нас. Мне показалось, некоторые даже симпатизируют нам.

Аарон вдруг усмехнулся с какой-то странной грустью, от которой у меня екнуло сердце.

— Ты думаешь, это случайность? — произнёс он тихо. — Всё это время я расчищал для нас дорогу. Я сделал так, чтобы в городе говорили о тебе с симпатией, а не с презрением. Подкупал невест, чтобы они уходили сами, а не устраивали скандалы. Затыкал рты советникам и чиновникам, которые могли тебе навредить. Я делал всё, чтобы у нас был шанс! Пусть даже это казалось невозможным.

От этих слов у меня закружилась голова. Всё это время он искал путь ко мне? Я подняла голову и посмотрела на Аарона, чувствуя, как в груди снова разрастается предательская надежда.

— Почему ты не сказал мне раньше?

Аарон лишь пожал плечами, притянул меня к себе и заглянул в глаза:

— Ты согласна быть со мной?

Голос его звучал почти отчаянно, он смотрел на меня, ожидая ответа. Голова кружилась всё сильнее, а ноги вдруг подкосились. Я ощутила слабость и покачнулась. Аарон тут же подхватил меня и осторожно усадил на край кровати.

— Что случилось, тебе плохо?

— Нет, просто… я так устала от этого, — прошептала я, закрывая глаза. — От надежд и обещаний. От постоянного ожидания счастья Уходи, пожалуйста.

— Ты так и не ответила…

— Отвечу, когда ты отменишь отбор.

Последние слова прозвучали тихо, но решительно. Аарон умолк, словно борясь с собой, затем тихо сказал:

— Я понял тебя. Я сделаю всё, что в моих силах. Просто… дождись меня.

С этими словами он тихо вышел через балконную дверь, растворяясь в ночи. Я откинулась на кровать, чувствуя, как навалилась усталость. Мне хотелось верить, хотелось отчаянно. Но я слишком часто уже верила и слишком больно обжигалась. Закрыв глаза, я позволила себе погрузиться в тяжёлый, беспокойный сон.

Всю ночь я металась по кровати, пытаясь убежать от своих тревог и сомнений. Обрывки воспоминаний и снов. Какое счастье, что рядом мирно сопела Лия, прижимая к груди любимую игрушку.

Покой наступал лишь когда я открывала глаза и смотрела на ее по-детски красивое личико. Мое маленькое счастье, радость, ради которой я выдержу все.

Ближе к утру мне удалось провалиться в сон на несколько часов, а к завтраку я окончательно проснулась.

Осторожно встав, я подошла к зеркалу. Из отражения на меня смотрела уставшая молодая женщина с тёмными кругами под глазами и тревогой во взгляде. Я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла слабой и вымученной.

Хорошо, что утренней тренировки не было и я смогла хоть как-то привести себя в порядок до того, как проснулась Лия. Дочка, в отличие от меня, была как всегда бодрая и весёлая.

Мы спустились на завтрак, где уже ждали остатки брусничного тарта, печёные яблоки и ароматная каша. В столовой было тихо, Грегори так и не пришел, что было странно. Мы планировали вместе пойти из столовой к пони. Лия тоже посматривала на дверь.

Когда завтрак был почти закончен, я услышала знакомый голос Аарона, доносившийся из коридора. Моё сердце дрогнуло. Осторожно встав, я подошла к двери и приоткрыла её, стараясь не привлечь внимания.

В коридоре стояли Аарон и Грегори. Они разговаривали тихо, но напряжённо. Я различала их голоса:

— Ты уверен? — голос Грегори звучал серьёзно и строго. — Боюсь, будут серьезные последствия.

— Я не могу иначе, — ответил Аарон твёрдо, почти вызывающе. — Отбор был