Vanitas - Дарья Шварц
Ничего не изменится. С Люцией или без — Терра продолжит жить и развиваться.
И есть ли тогда смысл в мести?
Она мотнула головой, отгоняя мрачные думы, и побрела обратно к замку. Не хотелось промокнуть под дождём. Осенью он больно колючий и холодный. Люция, конечно, не заболеет, но приятного в сырой и полупрозрачной одежде мало.
Вдруг фарси заметила бегущую от замка фигуру. Лёгкие синие штаны, хлопковая рубаха с растянутым воротом, темные волосы.
Люция невольно замерла. Ветер усилился, гром прогремел прямо над головой, но она не шелохнулась.
Герой её сегодняшних кошмаров вышел на предрассветную прогулку. Вернее — выбежал. Босой, растрепанный и неумытый, но это ничуть не портило мерзавца.
Кулаки сжались, зубы сцепились.
За ним водилась такая привычка — ускользать куда-то из покоев поздней ночью или ранним утром. Срываться с места ни с того ни сего. Брать с собой лошадь-Дарси и гонять на ней по полям да лесам, прилегающим к замку, как умалишённый, или нестись куда-то в одиночку, к ручейку, или озеру, или, Тырх ещё знает, куда. В город. К девкам.
Люц не ведала его точный маршрут, а о пристрастиях шестого догадывалась лишь из ворчания Орфея на лекциях (мол, принц не берёт его с собой, а это не безопасно и бла-бла-бла). Ну и, видела его иногда… как сейчас. Когда им обоим одновременно приспичивает вырваться из душных каменных стен на волю.
Только раньше на «прогулках» они никогда не пересекались. Вот так. Лицом к лицу.
Далеон заметил её.
Замедлился.
Замер в пяти шагах.
Вспышка молнии. Раскат, пробирающий до мурашек. И первые ледяные капли упали на макушку, забарабанили по листьям, траве, плечам.
Начался ливень.
А они просто молча стояли напротив друг друга и смотрели. Неподвижно. Безотрывно. Без тени улыбки.
Думали ли они об одном и том же? Вспоминал ли Далеон тот день, когда чуть не утопил её, как сейчас воспоминала Люция? Она не знала.
Но в обыкновенно хищном лице его девушке мерещилось сожаление, горечь, печаль. Словно он утомился враждовать с ней и… раскаялся?
«Ха-ха» — мысленно рассмеялась Люц, но губы её не дрогнули. На скулах заходили желваки.
Она ни за что не простит его. Даже если он встанет на колени и взмолится.
Да и бред это.
Раскаяние? П-фф! Оно не ведомо шестому. Как и любому Ванитасу.
Их с пелёнок учат: не сожалеть ни об одном своём поступке. Действовать, делать выводы, а если оплошал — не повторять ту же ошибку в будущем.
Но разве Далеон прекратил свои издевательства?
И кое-что ещё Люция теперь отчетливо улавливала в его взоре…
И какой бы дурой не претворялась, как бы не отмахивалась от якобы бредовых идей, догадывалась, почему зрачки деймонов сужаются в линии. Они не проходили этого на уроках анатомии, но сложить два и два — не сложно.
Вариантов немного: жажда крови и вожделение.
А сейчас принц явно не «крови» её жаждал. И легко представить, что видел под её промокшей ночной сорочкой.
Люции снова захотелось рассмеяться, злорадно и громко. Но она сдержалась, проглотила внезапную горечь на языке и даже прикрыться не попыталась.
Он хотел её.
Хотел и не мог получить.
И злился.
А она?..
Похоже, Далеон не увидел в её отрешённо-задумчивом лице желанного ответа. Впился когтями в ладони и направился дальше в лес, ни разу не обернувшись.
Ливень промочил его до нитки, но принцу было наплевать.
Люция глядела ему в след, пока крепкая спина в белой рубашке не скрылась в тумане за соснами, и только тогда направилась в замок. А по пути всё пыталась осознать весь ужас и иронию их странных отношений.
Глава 13. Запретная связь
Дни пролетали незаметно.
Жизнь Люции вошла в привычную колею: утром — лекции и семинары, днём — отработка «танца», вечером — дополнительные тренировки. Между всеми делами — перерывы на покушать, и раз в неделю — званый ужин «Двора Мечей», на котором почётным гостем выступал то Кейран, то Рафаэль.
Последний, кстати, после «Осеннего бала» стал уделять Люции больше внимания. И каждый вечер они неизменно устраивали спарринги на Малом Полигоне. Вряд ли эти тренировки можно считать свиданиями, скорее — дружескими встречами по интересам.
Они не обсуждали ту ночь, поцелуй или её смелое заявление. Они вообще больше не целовались и за руки дольше положенного не держались. Между ними установилась дистанция. Дружеская.
И Люция не знала: радоваться ей или огорчаться. С одной стороны — Орфей, увидев их поцелуй у фонтана, отстал от неё, как она и хотела, и Раф ей больше не нужен. С другой — она вообще-то призналась ему в чувствах (пусть и фальшивых), и это вся его реакция?!
Отстраниться, поставить незримый барьер.
Но ведь он первый начал! Он флиртовал и делал всяческие намеки! Она просто ответила и…
Да что с ним не так?!
А ещё её мысли не покидал Далеон. Конечно, он всегда сидит в них свербящей занозой, но после того дождливого утра, крутился в голове постоянно.
Люц ловила его пристальные мрачные взгляды на лекциях, дневных тренировках, да даже чувствовала на затылке на вечерних спаррингах с четвёртым принцем, и, как не старалась, больше не видела в них чистой ненависти, злобы, зависти или презрения.
Принц не ненавидел её. Вернее, не только ненавидел.
В его пылких взорах таились и другие, глубокие и жаркие чувства, от которых у Люц мурашки бежали по спине, хотелось втянуть голову в плечи и отвести глаза.
И избегать его, да.
Она вспоминала все его колкие слова и поступки за эти семь лет и многое поняла…
Поняла, но не значит приняла! До принятия было ещё очень-очень далеко. Принятие приблизило бы прощение, а оно невозможно!
Этот гад слишком много наломал дров. Сколько раз он пытался её сломать? Унижал, насмехался, срывал гнев.
И, положа руку на сердце, Люция могла себе признаться, что его «удары» не прошли впустую.
Как там говорил герцог? Рана, нанесённая словом, никогда не заживет. Потому что по душе бьёт, душу калечит.
А душа у Люции и так надорвана и кровоточит.
Кстати о герцоге. У них прошло ещё несколько занятных уроков, и один из них, первый после бала, особо отложился в памяти…
— Ты поняла свою ошибку? — сухо с порога хижины спросил Рагнар.
— Я не уследила, когда на мою обувь накинули чары, —
