Никогда прежде - Марьяна Сурикова
Глава 19
После бала
– Что там за грохот такой в горах? – спрашивал возница, оглядываясь назад. – Фейерверки, что ли, запускают? Огней совсем не видно.
Мы добрели до границы парка, от которого туристическая тропа убегала дальше, а в другую сторону постепенно переходила в мою улочку.
– Не знаю, – я пожала плечами.
– Ну, тебя проводил, дальше мне туда, – он махнул рукой на темнеющую вдалеке сторожку, – сама дойдешь?
– Не заблужусь, – отозвалась я и, попрощавшись, нагнулась снять осточертевшие туфли. Взяв их в одну руку, в другой я зажала намокший подол, а дальше побрела босиком. Платье, выстиранное дождем, липло к ногам, локоны превратились в сосульки, вся неделя приготовлений пошла прахом, пав в бесславной борьбе с тем, что возница охарактеризовал: «Не судьба».
Солнечный день все же закончился теплым ливнем, как последний привет от убегающего лета. Я шлепала по лужам, капли падали на макушку и стекали по щекам, а если развести руки в стороны, то начинали танцевать на коже. Ударят, подпрыгнут, а после упадут вниз и вольются в бегущий по плиткам ручей. Подол то собирался мокрыми складками, то расправлялся в очередной луже и плыл следом. Я промокла до последней нитки. А когда добралась до лавки и отперла дверь, вошла внутрь с мечтой как следует высушиться. Зажгла свет, бросив туфли на пол, и…
…завопила от ужаса, рефлекторно дернув выключатель и снова погрузив дом в темноту. Постояла так несколько секунд, убеждая себя, что все привиделось, но рука все равно дрожала, когда я потянулась опять зажечь лампу.
Не привиделось!
У дверей в сад лежал мужчина. Будто упал да так и остался в этой позе. И он был мне очень знаком.
– Равка, – позвала я шепотом, но крыса не откликнулась и не выбежала из своей норы. По старой привычке она иногда убегала на охоту и именно сегодня вновь оставила меня одну в доме. Один на один с неподвижным телом.
– Мамочка!
Я сделала шаг вдоль стены и уперлась плечом в ширму.
Посла убили.
А ведь еще полагала, когда брела назад, будто это худший вечер после прибытия в Кончинку.
– Ян, – позвала я еще тише, чем до этого кликала крыску, и от шока перескакивая с «ты» на «вы». – Господин посол… Господин посол, вы совсем умерли или еще не до конца?
Мужчина на полу не шевелился.
Высшие силы! Даже видя его, я не могла поверить, что это и правда аниилиец. Откуда? Когда? Главное, как? Он ведь на балу должен быть, а не лежать бездыханным здесь, в моем доме! И кто вообще смог напасть на мага пространства и, более того, посла другой страны? Зачем?
– Господин посол! – Я подпрыгнула, когда на крыльце раздался грохот. С колотящимся сердцем бросила взгляд за занавеску, но оказалось, это скопившаяся в водостоке вода рухнула потоком на ступеньки.
Я отлепилась от ширмы и сделала шажок к телу. Затем еще один и еще, прокручивая мысленно одну за другой страшные картинки. Вот кто-то придумал план убить посла в его последний день в нашей стране и напал на не ожидавшего этого Яна, а затем дотащил тело до моего дома. Непонятно, каким образом и с какой целью. А люди на балу все это время ждали прибытия главного гостя и не дождались.
Картинки зверского нападения немного померкли перед глазами, когда я вспомнила, что в сообщении брата не было ни слова об отсутствии посла на балу, но только вид неподвижного тела меркнуть не желал, а сердце заходилось в груди, точно бешеное.
Подходить было страшно, не подойти еще страшнее, ведь теплилась в душе надежда…
Я склонилась над ним, осторожно оглядываясь, нет ли вокруг тела кровавых следов.
– Ян. – Я схватилась за сердце, когда «труп» чуть дернул пальцами в ответ на мой зов. Но, вспомнив, что не владею даром воскрешать мертвецов, я тут же упала на колени и подняла голову мужчины, заглядывая в лицо.
– Ян?
В уголке рта присохла кровь, прежде стекавшая тонкой струйкой на подбородок.
– Ты живой? Ведь живой? У мертвых не бывает судорог?
Даже себе я не могла ответить на этот вопрос. Я сейчас совершенно не понимала, как отличить живого от мертвого.
– Ну ответь, пожалуйста, ты живой?
Он вновь слабо шевельнулся. Я же аккуратно подняла его голову и, прежде чем устроить на своих коленях, осторожно ощупала, нет ли шишки. Ничего не обнаружив, достала из кармана платок. Сперва пришлось его выжать, а после я провела мокрой тканью по лицу посла, стирая кровь.
– Эй, – позвала я снова и аккуратно погладила его ладонью по щеке.
Черные ресницы дрогнули, раз, другой, на третий он все же открыл глаза, и честно сказать, я выдохнула. Слава звездам! Всмотрелась в его лицо внимательнее. Всегда темный для меня, его облик внезапно обрел и очертания, и формы, и собственный характер. Очень выразительный, очень запоминающийся. Я раньше вечно сомневалась, какого же цвета его глаза, даже считала их черными. А ведь в целом разве можно забыть подобный оттенок: темно-фиалковый, будто отсвечивающий лиловым, и их яркий внутренний свет.
– Сабрина, – сказал он тихо и снова закрыл глаза, чей оттенок окончательно меня поразил.
– Эй, – я слегка потрясла его за плечи, – раз ты не умер, то и не вздумай, а иначе ползи в сад… Нет! На улицу. Не умирай в моем доме!
– Не снишься? – спросил он тихо, все так же не поднимая век.
– Какой там сон! Не снюсь и совершенно не шучу. Будешь умирать, выгоню на улицу.
– Ты даже крысу не выгнала, – проговорил он с усилием.
Пришлось наклониться совсем низко, чтобы расслышать, так, что мокрые волосы легли ему на лицо, но Ян даже не поморщился.
– Она носила домой добычу и кормила меня, а ты только до разрыва сердца доводишь. Не пугай меня больше, вставай. Можешь встать? Нужен доктор или хотя бы министр, он всех докторов ради тебя из постелей вытащит, даже самых дряхлых. Отправим ему сообщение, Ян?
– Не хочу, – он слабо мотнул головой, – мне с тобой хорошо.
И прижался щекой к подолу мокрого платья, облепившему колени.
– Тебя побили, опоили, пытали?
– Нет, – снова ответил он еле слышно.
– Да что же с тобой?
– Я устал.
