Никогда прежде - Марьяна Сурикова
Музыка грянула, и от первых аккордов словно дрожь прошла по скале, а эхо разнеслось далеко-далеко по ущельям и вершинам. Смотревший на посла Эрик заметил, как тот резко напрягся и на мгновение отвернул голову от партнерши, бросив взгляд в темноту. Эрику очень хотелось прижать ладони к ушам, и было безмерно досадно, что господин министр вздумал еще и усилители для музыки установить. Вот не знает человек меры ни в чем. Девушка послу понравилась, так готов вручить ее точно подарок. Гостя задумал впечатлить, и целую верхушку скалы приказал срезать. Вообще все делал с излишним размахом.
Мелодия полилась дальше, благо стала чуточку тише (вероятно, министра и самого малость оглушило), но скала продолжала едва ощутимо вибрировать, а пары сошлись и закружились в первом вальсе. Эрик отошел к перилам и меланхолично наблюдал за ними, особенно за ведущим свою партнершу в танце господином послом. Что-то странное проявлялось в индигийце, который то и дело отводил взгляд от первой леди, чем начинал вызывать уже явное недовольство последней. Хоть женщина и пыталась сохранять невозмутимый вид и даже улыбалась через силу, снова и снова пытаясь привлечь внимание к себе. А затем и вовсе случилось настолько вопиющее нарушение всех норм этикета, что абсолютно все пары сбились с такта и растерянно замерли, посталкивавшись друг с другом и разбив общую линию танца. Гармония нарушилась, круг распался. Господин посол, бросив партнершу, устремился к балюстраде и схватился ладонями за перила, вновь обращая свой взгляд в черноту, которой не касался свет фонариков, а ветер взметнул полы его одежды, точно расправил черные крылья.
Порыв ветра обдал лицо Эрика, принеся с собой мокрую взвесь и сырость, а еще стойкий запах грязи. И молодой человек сперва не понял, откуда взялся этот совершенно не подходящий праздничному вечеру аромат гнили с оттенками глины и земли. А потом он одновременно с остальными гостями, следившими недоуменными взглядами за господином послом, увидел стремительное приближение грязной шапки пены, несущейся сокрушительным потоком прямо на ровную площадку срезанной скалы.
«Селевой поток» – пустым эхом отдалось в голове Эрика. Вся нарядная праздничная площадка вздрогнула от единого вскрика, когда обогнавший грязевую массу ветер вдруг обернулся вспять, а вместе с ним стал сгущаться сам воздух, за долю секунды формируя невидимый заслон. Он клином врезался в водяной поток, и тот внезапно разделился на две половины, с невероятным грохотом огибая площадку по бокам, в практически смертельной близости от застывших в ужасе людей. А затем с протяжным воем, точно живое раненое существо, вновь сошелся в один и помчался ниже, туда, где сверкал огнями запертый в теснине город.
Эрика во второй раз охватил неконтролируемый страх, только уже не за себя. Он оглянулся на мага пространства, который резко вскинул и сжал над головой ладони, и тогда почти нечем стало дышать, воздух загустел, и пространство будто застыло.
От напряжения выкручивало суставы, боль терзала каждую мышцу. Такая боль, будто внутри рвались сосуды и лопались жилы. В глазах потемнело настолько, что ему приходилось действовать вслепую.
Стихия ударила с необузданной силой. Яростная, неудержимая, досадующая на глупых, потревоживших ее людей. И вдруг столкнулась с преградой, взвизгнув в миг, когда потоки встречного измененного пространства принялись крошить и делить полноводный поток, дробя его на капли и расшвыривая могучую в своей свирепости реку, сталкивая ее совсем не туда, куда она стремилась. Одна темная фигура вставшего на пути вдруг превратилась в целый лабиринт отражений и меняющейся реальности.
Любимое дитя, восставшее против собственной матери и отводящее наказание от тех, кто его заслужил. Маги пространства были единственными, кто действительно мог противостоять стихии, но поступали они так крайне редко. И еще реже в полнейшем одиночестве.
Ян опустил голову, сжимая кулаки и ощущая, как все тяжелее и тяжелее становится удерживать дар. Как голод пространства, поглощающего огромную мощь, будто растет пропорционально этой мощи и уже выворачивает душу самого мага. А сила стремительно уходила вслед за дождевой водой с гор. Заслон сработал, но волны двух потоков вновь столкнулись у основания каменной лестницы, с хрустом сминая раритетные экипажи, пустые шатры и оставленные гостями вещи. А затем вода ринулась дальше.
Сердце теперь не просто билось, а разрывалось от мощного притока крови. Но Ян представил Сабрину, и страх придал таких сил, что перед мысленным взором точно сверкающей плетью очертился пространственный контур, чтобы захватить в ловушку всю тяжелую яростную массу стремительно несущегося к своей цели потока. Со стоном и отдающим в ушах онемевших зрителей гулом он вдруг рухнул в громадную невидимую воронку, перенесся прочь от площадки, города и ничего не подозревающих жителей.
Резким ударом Ян бросил тонны воды в ту реку, где купались Эрик с Сабриной во время их поисков Каменного света. Поток рухнул всей тяжестью в горную долину, волнами докатившись до окружающих прежде мелкую речку гор. И лишь грязные ручейки продолжили стекать вниз, огибая площадку и попадая в прорытый селем канал.
А внутри Яна все же порвалась натянутая до предела тетива. Он совладал со стихией на пределе сил, вместо гармонии с природой заставив ее подчиниться. А дальше не смог удержать собственный дар, который теперь сжимал и душил. Дар потянул его в пустую воронку, а наполненная звуками и яростью темнота обратилась темнотой беззвучной. Ян упустил контроль над пространством, и оно хлестнуло в ответ, захлопнувшись вокруг своего мага.
Эрик едва сумел разжать вцепившиеся в перила пальцы после того, как площадка задрожала. Он с трудом отвел взгляд от развороченного участка, где прежде стояли экипажи. Люди постепенно приходили в себя. Кто-то вдруг разрыдался,
