Мертвым можно всё - Евгения Соловьева
Он взял ленточку, до боли ясно вспомнив, откуда она взялась. Ну разумеется, Айлин обронила ее в ту самую ночь! А горничная, убирая спальню, нашла и отнесла в стирку. Потом ленточку сунули в гардеробную, попросту не зная, что с ней делать, и опасаясь спросить самого Грегора – дело все-таки деликатное. Зато всем известно, что время от времени он одевается сам…
Дурацкие и совершенно лишние сейчас мысли текли сами собой, Грегор тонул в них, но вдохнуть воздуха все-таки смог. На негнущихся ногах вернулся в спальню и сел на кровать, бессмысленно смотря перед собой, сжимая в руках уже измятую ленточку. Он так старался увериться, что все будет хорошо! Трус и глупец! До последнего убеждал сам себя, что Айлин решила спасти давнего приятеля, оказавшегося принцем! Да разве может эта девушка совершить что-то простое и логичное вроде бегства?!
«Портал! – вскинулся он. – Да, они опасны, но ради такого можно и рискнуть! Портал к самому Разлому – и перехватить их там! Как же не вовремя умер Адальред, его портальная горгулья перестала работать, и никто не знает секрета, Райнгартен об этом недавно сокрушался. Что ж, ради Айлин…»
И тут же обозвал себя тупицей. Даже порталы, ведущие в Итлию и Арлезу, смертельны, а что говорить о том, который будет направлен к самому Разлому? Там сейчас такие жуткие искажения ткани реальности, что смерть неминуема. И будет бессмысленной донельзя!
«Какое счастье, что они просто едут верхом…»
Запоздалое осознание происходящего разом смыло плотину, что Грегор так старательно возводил между своим рассудком и страхом. И страх окатил его ледяной волной… А что, если Айлин погибнет при задержании? Она отважна до безумия и мнит себя полноценной магессой, как и все в ее возрасте. Да еще эта дорожная дуэль с Кастельмаро! Трудно не возгордиться, победив опытного боевика! Однако люди Аранвена тоже знают свое дело, среди них наверняка есть маги! И даже если нет… Одна стрела! Один случайный арбалетный болт!
Грегор почувствовал, что его пальцы, сжимающие ленточку, мелко дрожат. Он так не боялся ничего и никогда. Ни первой дуэли, а противник был серьезный, не чета вчерашнему выпускнику Академии. Ни самых страшных атак на войне. Даже смерть Малкольма словно бы поблекла и отступила перед этим новым чувством. В конце концов, Малкольм погиб у него на глазах, и Грегор точно знал, что не мог сделать ничего, кроме того, что сделал. Айлин пока жива…
Но если Аранвену привез перстень и письмо даже самый быстрый курьер, это все-таки несколько дней дороги! И за это время могло случиться все что угодно.
«Я схожу с ума, – измученно подумал Грегор. – Эта безнадежность и беспомощность… Но догнать Айлин до того, как они с Вальдероном достигнут Разлома, невозможно. Я мог бы сделать это сразу, если бы понял, куда они направляются. Да, и получил бы, вернувшись в столицу, смертный приговор за оставление Дорвенны в опасности. А еще – целую Академию с живыми адептами и преподавателями, потому что некому было бы развернуть от нее потоки. И разрушенную столицу с тысячами жертв… Да я бы сам не колеблясь признал, что за такое меня казнить мало! Все равно что дезертировать с поля боя!
Жизнь одной девушки, которую я люблю, и неисчислимое множество чужих жизней на другой чаше весов… Айлин, прости, но разве ты сама хотела бы этого, моя храбрая девочка? Девочка, которая выбрала собственную смерть ради спасения страны… Вот она, справедливость богов, колесо судьбы. Я столько раз отправлял на смерть других, а теперь судьба платит мне той же монетой. Айлин… Моя любовь, единственный смысл моей жизни…»
Он встал, чувствуя, как голова кружится, а сердце колет сотня мелких иголочек. Подошел к окну и вгляделся в ночной сад, раскинувшийся вокруг особняка. За голыми деревьями угадывался силуэт ажурной чугунной ограды, темнели клубки огромных птиц на ветвях – в саду Бастельеро всегда жили вороны, которых никто не смел тронуть из уважения к родовому гербу.
Грегор и сам любил этих умных важных птиц, но сейчас мысль о них показалась почему-то зловещей. Он не хотел думать о смерти. Он, некромант, отчаянно боялся даже на миг предположить, что знакомая и вроде бы послушная стихия предаст его, отобрав Айлин.
«Несколько дней, – подумал он, уже не стараясь ни в чем себя убедить. – Пока они достигнут Керуа, пока их поймают, пока отправят в столицу. Конечно, курьер с донесением прибудет раньше, но еще несколько дней волноваться глупо и бессмысленно. Проклятье! Я всю жизнь считал это отличным доводом для себя и других! Можешь что-то сделать – делай! Не можешь – просто терпи и жди. Но вот сейчас такая простая и ясная логика больше не действует!»
Он с трудом разжал пальцы, но не уронил ленточку, а бережно разгладил ее, свернул и сунул во внутренний карман камзола. Глупо, но от этого показалось теплее, терзающий сердце колючий холод отступил.
«Претемнейшая, – подумал Грегор. – Я впервые понимаю тех некромантов, что возвращали своих возлюбленных из Твоих Садов. Возвращали, зная, какова будет кара. Зная, что без твоего позволения вернется тело с разумом, но без души, извращенная аморальная тварь, не различающая добро и зло. Просто не могли иначе… Претемнейшая, молю, убереги меня от этого выбора, потому что я боюсь собственной силы!»
В открытое окно подул прохладный ветер, и один из воронов, сорвавшись с ветки, низко пролетел над крышей особняка, громко каркнув. Грегор вздрогнул, провожая его взглядом. Если это был знак… Не хотелось даже думать, о чем он говорит.
* * *
Чем ближе они подъезжали к Керуа, тем паршивее было на душе у Аластора. То ли смутное предчувствие, то ли какая-то назойливая мысль прятались в глубине сознания, не давая радоваться тому, что пока все хорошо. Все чаще Аластор виновато замечал, как осунулась Айлин. Ее большие зеленые глаза блестели ярко, но лицо обветрилось, губы словно стали тоньше, а носик заострился. И все равно она держалась мужественно, постоянно шутила и рассказывала всякие интересности про знаменитых магов… И только иногда, когда думала, что он на нее не смотрит, замирала и смотрела перед собой куда-то в пустоту. Аластор никогда не заметил бы этих мимолетных мгновений, но месьор д’Альбрэ учил его читать взгляды и выражение лица, постоянно повторяя, что в этом один из главных секретов хорошего бойца.
Айлин совершенно точно была бойцом, причем на стороне самого Аластора, но почему же у него иногда появлялось чувство, будто что-то не так? Наверное, она думает о возвращении? О магии, которую потеряет? О разрушенной репутации? Девица, которая путешествовала в компании мужчин, уже никогда не будет считаться достаточно порядочной, что бы она при этом ни совершила. Общество прощает это лишь магессам, служившим в армии, да и то шепотки и слухи все равно сопровождают их всю жизнь. Но простят ли при дворе Айлин?
Он старательно гнал от себя эти мысли, понимая, что надежды почти никакой. И Айлин не может об этом не задумываться, но все равно жертвует своим будущим. Ради страны, но главное – ради него, Аластора. И когда он об этом думал, горькое чувство вины и стыда не сменялось, но дополнялось горячим, почти мучительным восхищением и благодарностью. А Керуа все приближался.
– Не очень-то
