Луна убывает - Светлана Поделинская
Шарлотта медленно огляделась: после беспросветной могильной тьмы она стала лучше видеть. Из мрака, заполнявшего склеп, выступали смутные очертания гробов, поставленных друг на друга. Сквозь щели в кованом узоре дверных створок пробивались лунные лучи. Шарлотта, путаясь в длинном саване и собственных ногах, поднялась и устремилась к зовущему свету.
На двери висел венок из сухих цветов, который от прикосновения рассыпался в прах. Шарлотта до умопомрачения дергала за ручку и все больше впадала в отчаяние: склеп оказался заперт снаружи замком, подвешенным на цепи, продетые сквозь небольшие отверстия. Ей хотелось сесть и заплакать, но отчего-то слезы не шли, хотя раньше Шарлотта могла разрыдаться по любому поводу, даже не такому серьезному. От безысходности она протянула руку в полосу лунного света, инстинктивно желая потрогать его, впитать кожей. Мертвенно-бледный луч вдруг показался Шарлотте живительным: она ощутила приятное покалывание на коже, тело стало наливаться силой, а на разум снизошло успокоение. Шарлотта подошла к дверям вплотную и застыла, одетая лунным светом, утратившая надежду.
Внезапно послышался лязг цепей и звук отпираемого замка. Створки двери распахнулись наружу, и взору Шарлотты предстал невозмутимый Ричард в черном плаще и цилиндре. Шарлотта захныкала, как потерявшийся ребенок, и бросилась ему на шею.
– Что за шум? – недовольно осведомился Ричард. – Я ведь велел тебе не поддаваться панике, что бы ни случилось! Почему ты переполошилась, неужто подумала, что я не приду, брошу мою Черри?
Шарлотта хотела ответить, но запекшийся язык во рту никак не слушался и пролепетал нечто нечленораздельное.
– Ничего, скоро тебе станет легче, – утешил Ричард, привлекая ее к себе и поглаживая по макушке. – Я обо всем позабочусь, милочка.
Он поднял на руки хрупкое тело, закутанное в белый саван, и понес через ночное кладбище. Полная луна сияла на синем бархате небес, заливая надгробия голубоватым светом и смягчая тени. На пустынном кладбище царило безмолвие, изредка нарушаемое хриплым карканьем ворона. Пронзительно пахло сыростью: мокрой травой и разрытой могильной землей. Под начищенными ботинками Ричарда шуршали опавшие листья. По зданию церкви, сложенному из желтого камня, Шарлотта узнала кладбище Грейфрайерс, мимо которого неоднократно ходила. Ей показалось, что церковь с упреком взирает на них неосвещенными стрельчатыми окнами, охраняя покой усопших. Ричард обогнул храм по мощеной дорожке и вынес свою ношу из кладбищенских ворот, у которых ожидала знакомая Шарлотте двуколка. Он удобно устроил изможденную девушку на мягком сиденье экипажа, сел рядом и подстегнул лошадь.
– Я знал, что сегодня ночью найду тебя здесь, следил за твоей семьей, – рассказал Ричард по дороге. – Из-за боязни эпидемий в Эдинбурге хоронят быстро, особенно в жару, а ты померла от неведомой хвори. Твое тело поспешно обмыли, обрядили в саван и уже на закате принесли гроб в склеп. Если бы твои родные проявили сентиментальность и замешкались, пришлось бы похищать тело из морга, что никого бы не удивило: такое происходит сплошь да рядом. Студенты часто крадут трупы для занятий по анатомии и вскрывают. Но нам с тобой повезло. Ты официально мертва, Шарлотта Лиллиас Вуд. И теперь ты моя!
Вскоре кабриолет подъехал к старинному дому на Хай-стрит.
– Здесь ты теперь будешь жить, – ласково сказал Ричард.
Шарлотта с безразличием окинула взглядом высокое здание в пять этажей, второй из которых был ярко освещен. Ричард отворил дверь и понес Шарлотту наверх, минуя зал на втором этаже. Из-за неплотно прикрытых створок доносились голоса и беззаботный смех. Поднявшись по лестнице еще на один пролет, Ричард свернул в коридор и хозяйским жестом распахнул одну из дверей. Он поставил Шарлотту на ноги, отошел и зажег масляную лампу. В золотых отблесках, пляшущих на стенах, девушка оглядела комнату, где ей предстояло стать вечной женой. Порядок соблюдался безукоризненный, все вещи лежали на местах, и комната больше походила на обиталище педанта, нежели холостяка. Воздух в комнате стоял сухой и выдохшийся, как если бы ее давно не отпирали. Стены, оклеенные бесцветными обоями, смотрелись голо, им недоставало картин. В типично викторианской обстановке явно не хватало женской руки, всяких милых безделушек, придающих уют. Взор Шарлотты поневоле задержался на большой кровати с балдахином. Под бордовым покрывалом угадывались формы человеческого тела.
– Не бойся, до церемонии ничего между нами не будет, – успокоил Ричард, перехватив ее встревоженный взгляд. – Это наша спальня. Точнее, она станет нашей, если ты все сделаешь как надо. Пока я не могу представить тебя клану: ты слишком слаба. И не хотел бы, чтобы они впервые увидели тебя в таком виде – неприбранной, с растрепанными волосами. Моя невеста должна выглядеть безупречно. Но сначала тебя необходимо покормить.
Как предупреждение раздался тяжелый бой напольных часов в форме Биг-Бэна. Наступила полночь. Шарлотта вздрогнула и снова уставилась на кровать, заподозрив нечто невообразимое. Устав наконец от недомолвок, Ричард шагнул к постели и театральным жестом откинул покрывало.
Девушка жалобно ойкнула: на кровати с закрытыми глазами лежала ее сестра Гризель.
– Нет, – выдохнула Шарлотта и попятилась к двери.
– Погоди, – Ричард остановил ее повелительным взглядом, – иди сюда и выслушай меня.
Он взял Шарлотту за руку, подвел к кровати и усадил на край, вполоборота к бесчувственному телу.
– Мы не уедем из Эдинбурга в ближайшие годы, пока не захочет Дугальд. Будет лучше, если тут не останется людей, способных тебя узнать. Для всего мира Шарлотта Вуд мертва, уясни это.
Его вкрадчивый голос доносился до ее ушей как сквозь толщу воды. Шарлотта чувствовала, как ее захлестывает тьма, и отчаянно мотала головой, закрывала уши ладонями в тщетном усилии оградить себя от неминуемого кошмара. Желтая лампа на столе чадила, готовая сдаться во власть ночи, наплывающей из закрытого наглухо окна.
– Издавна повелось, что вампиры испытывали нестерпимую тягу к родной крови и часто истребляли всю семью, – продолжал Ричард. – В этом есть смысл – так они отсекали все привязанности и быстро обретали могущество. Родовая кровь – невероятный источник сил.
– Мне не нужно могущество, – ответила Шарлотта замирающим голосом, судорожно сплетая пальцы. – Я всего лишь хотела быть с тобой! Освободиться от гнета семьи, уйти из дома, который стал тюрьмой.
Льдистый взгляд Ричарда мерцал в полумраке комнаты, проникая прямо в омут души Шарлотты, вычерпывая ее досуха. Близость жениха и аромат его одеколона опьяняли, его волосы в свете лампы отливали бронзой, непреклонное лицо сияло суровой красотой, подобной заснеженным вершинам Грампианских гор.
– Ты в шаге от освобождения, но можешь сейчас все погубить, –
