Никогда не называй меня так - Юлия Ветрова
— Но речь не о том. Клан Черного Льда получил свое название за то, что там, где пролегали следы их варлоков, земля превращалась в черный лед. В ней не оставалось силы, не оставалось энергии. Их способы призыва магии были действительно опасны — и очень мощны. Вот только Косерел большую часть жизни провел за пределами замков Черного Льда. Он изучал практики Янтарной и Нефритовой столиц, множества малых школ и даже те обрывки знаний, которые давно уже утратили все другие кланы. Косерел часто говорил: «Воля человека — вот настоящий путь к сердцу силы. Чем больше я продвигаюсь на пути, тем моя уверенность в этом сильней».
— Воля… — повторил Руэри. — Эмоции. Любовь и ненависть, желание и вожделение. Чувствуешь связь?
Айрен нахмурилась и кивнула.
— Воля человека оставляет после его смерти след в мире живых, — предположила она. — Какова была эта воля — таков и след.
— Почти, — Руэри кивнул. — Не было никакого «мира живых». Есть лабиринт пространств, множество миров и реальностей. Но души… или воля… тех, кто покидает этот мир… Я не думаю, что они в самом деле уходили в какой-то другой.
Руэри вздохнул и продолжал:
— Косерел не смог вернуть своих родных, потому что слишком много времени прошло. Энергии, составлявшие их души, рассеялись. У него не было и их тел. Все его попытки были тщетны.
— Если нет мира живых и мира мертвых, — задумчиво произнесла Айрен, — только лабиринт из множества миров и реальностей… То я все же не думаю, что душам наших мертвых обязательно рассыпаться на части и оборачиваться в ничто. Что, если покинув этот мир, они отправляются не в какой-то другой, холодный, как то место, где я побывала… Что, если они отправляются в странствие по другим мирам? Чтобы однажды… В одном из них… Обрести новую жизнь?
Руэри хмыкнул.
— Так это или нет, но близкие Косерела пошли своим путем. И ни нам, ни ему не суждено было узнать, какие желания они оставили после себя.
Другое дело — сам Косерел. Его жажда была весьма сильна. При жизни он перешел все границы разумного и безопасного в своем единственном всепоглощающем желании вернуть ту, кого любил.
И Эсте стала лишь его ступенькой в бесконечном исследовании. Эсте поняла это немногим позже, чем ее собственное тело оказалось рассечено мечом.
Айрен нахмурилась. Она внимательно смотрела на Руэри, чувствуя, к чему тот ведет, но не желая верить.
— Она очнулась перед стенами разрушенной башни, — продолжал Руэри. — Заклятие иллюзии слетело с нее, а настоящее тело оказалось изуродовано ударами мечей и опалено магическим пламенем. И все же она была жива. Разум ее был ясен. А желание спасти учителя стало только сильней.
— С тобой было так же? — не удержавшись, перебила его Айрен.
Руэри внимательно посмотрел на нее и медленно качнул головой.
— Нет. Со мной было совсем не так.
Айрен едва слышно вздохнула, но поза ее оставалась такой же напряженной. Руэри же, помешкав, продолжал:
— Много времени ушло у Эсте на то, чтобы понять, что произошло. Ее плоть была мертва и продолжала разлагаться. Ей было страшно. И в то же время ее сердце пылало жаждой — вернуть учителя в мир живых. В то мгновение, когда она увидела распятое на копьях тело Косерела, она испытала ужас в тысячу раз более сильный, чем тот, который вызывал у нее вид собственных ран. Таковы ее слова.
Руэри перевел дух.
— Она потратила много недель и не отступала. Эсте была не очень-то талантливой ученицей. Любовь к учителю всегда затмевала для нее любовь к науке. Но теперь, эти две страсти слились воедино. Эксперименты учителя, за которыми раньше она наблюдала с отстраненным любопытством, стали самым важным в ее жизни.
Уложив тело наставника в гроб и запечатав его заклятием льда, она день за днем проводила возле него, перечитывая уцелевшие записи Косерела и пытаясь найти ошибку.
Эсте, к тому же, не могла понять, почему ее собственное тело все еще живо. Пока, наконец, ей в голову не пришло объяснение, которое лежало на поверхности: энергии, оставлявшие след возле мертвых тел. Их было в башне так много, что приборы Косерела давно уже день и ночь не переставали звенеть.
В ночь же, когда в бастион пришли варлоки клана Лунного Света, десятки их полегли у ворот, еще столько же полегло в коридорах башни, убитые защитными устройствами, которые охраняли покой чародея. И сам Косерел, конечно же, не сдался без боя. Он дорого продал свою жизнь, напоследок уничтожив взрывом все верхние этажи.
Итак, Эсте выявила два условия, позволивших ей самой вернуться в мир живых.
Первым было место, наполненное «некроэнергией» — как она назвала ее в своих дневниках. Второй — достаточной силы энергетический всплеск. Который делал… Что? Эсте пока не могла этого понять.
И все же она была на верном пути.
Решив, что сможет воссоздать условия собственного «воскрешения», Эсте расчистила лабораторию учителя, перенесла туда те мертвые тела, которые сумела раскопать под обломками башни.
Затем она установила посреди лаборатории гроб, в котором покоилось тело учителя, запечатанное магией льда. Полагаю, к тому времени тело Косерела было куда в лучшем состоянии, чем ее собственное, но Эсте почти не обращала внимания на разложение. Ею владела одна единственная мысль — вернуть того к жизни. Записи в ее дневнике к этому времени становятся короче. По большей части это обрывочная фиксация наблюдений за состоянием лаборатории. В самом начале я говорил, что Эсте была скорее поэтессой, чем историком. Первые части ее книги поэтичны, а зачастую превращаются в настоящие стихи.
Под конец жизни Косерела стихи эти были пронизаны горечью и отчужденностью.
К тому моменту, как все было подготовлено для эксперимента, она снова начала их писать, но теперь в ее строчках все явственнее читалось безумие.
Наконец, все было готово и, выбрав подходящее заклинание-катализатор, Эсте произвела взрыв.
Руэри замолк. Айрен какое-то время терпеливо ждала, но затем, не выдержав, спросила:
— Что было потом?
— На этом заканчивается ее дневник.
Айрен приподняла бровь.
— Руэри, тогда зачем ты все это рассказал?
ГЛАВА 43
— Имей терпение, ученица.
Айрен широко распахнула глаза и, недолго думая, ударила Руэри рукой в плечо.
Тот ловко перехватил ее руку и в одно мгновение притянул к груди.
— Ты! — выдохнула Айрен. Запрокинув голову, она увидела
