Никогда прежде - Марьяна Сурикова
Джек поднес к носу программку:
– Так и здесь написано: вечер открывают постановочные танцы, выступят лучшие артисты и самые прекрасные и знаменитые танцовщицы, затем акробатическое шоу с захватывающими дух полетами и трюками, затем представление огненных факиров, после выступлений подадут угощение, меню ужина строго соответствует прошлой эпохе, затем открытие бала, а в конце вечера грандиозное шоу каскадных фейерверков.
– Что это?
– Никогда не видел.
– А я бы посмотрел, как министр будет бал открывать.
– Слышал, воды неплохо помогли его спине. Так что в паре пируэтов, может, и пройдется. Но если главный гость вечера посол, то по правилам бал должен открыть он, выбрав партнершу.
Эрик оглянулся в направлении цветочной арки, через которую входили прибывающие гости. Сабрины все еще не было видно. Зато возле арки встречали гостей светящийся самодовольством министр под руку с супругой и сам посол. Министру доставалась масса хвалебных отзывов. Все бесконечно восхищались организацией такого мероприятия, удивительного по своей масштабности. До Эрика долетали громкие возгласы дам и сдержанные похвалы мужчин:
– Это чудесно. И как вам только удалось сохранить все в тайне до последнего момента?
– Господин министр, грандиозно! Вы выписали из столицы артистов, так замечательно придумали с экипажами, а какое место! Невероятно!
– Весьма впечатляет.
– Шикарно!
Господину послу доставались фразы, смысл которых неизменно сводился к:
– Ах, как печально, что вы уезжаете!
– Это невероятно грустно, как же мы будем без вас?!
– Обязательно, обязательно возвращайтесь!
В отличие от сияющего министра, Радъярдаян Ильнаркир был неизменно сдержан, не изменив ради прощального вечера и своим привычкам в одежде. Черный костюм сидел безукоризненно, удивительно выделяясь среди ярких цветов одежды других приглашенных.
И когда Эрик немного отошел от первого впечатления, которое произвело на него место, он начал присматриваться к послу, чтобы понять, какие на самом деле чувства вызывает у того бал. В итоге пришел к выводу, который представился единственно верным. Министр так стремился впечатлить аниилийца, однако грандиозность организации не нашла отклика в душе последнего. Эрик и прежде замечал, что любые большие мероприятия вызывали у Радъярдаяна лишь усталость. А сегодня он иногда даже хмурился.
Ну не глупо ли со стороны министра? Закатывать такой вечер, когда посол Аниила явно больше оценил бы скромное и тихое торжество. Он же по причине повышенного внимания периодически исчезал из санатория. Или до остальных так и не дошло? Надо было аниилийцу прямо сказать: «Отстаньте от меня со своими празднествами!»
Эрик, спроси его кто, с удовольствием бы объяснил, почему его так возмущает факт насильственного вовлечения посла в светские мероприятия. Мало того, что аниилиец их не любил, так другим хоть кол на голове теши! Рассуждают, чем эффектнее, тем лучше. А еще помощника посла очень волновало состояние последнего. И хотя ни доказательств, ни объяснений этому он не находил, но какое-то внутреннее чутье подсказывало, будто день ото дня аниилиец словно… Эрик долго пытался подобрать слово, потом понял, что лучше всего подойдет «угасал». Если судить по той первой встрече, когда его семью вызвали в резиденцию и он познакомился с Радъярдаяном Ильнаркиром, и сравнить с его сегодняшним состоянием, то лучшего описания было не подобрать. Именно угасал, но по какой причине? Может, жители Аниила попросту не могли слишком долго находиться вдали от своей родины? Может, у них там особенный воздух, или вода, или еще что-то, без чего не прожить?
– Господин посол, как печально, что вы уезжаете! – вновь долетело до молодого человека, и, хмыкнув, он отвернулся и принялся рассматривать пейзаж.
– Господин министр, как грандиозно все устроено! Как вам пришло в голову выстроить нечто подобное?
Эрик окинул взглядом горную площадку, чудом сооруженную за одну лишь неделю. Вид кругом и правда был впечатляющий. Сама площадка освещалась огоньками и гирляндами, с одной стороны очень монументально возвышались горы, с другой далеко внизу светились фонари города. Территория оказалась достаточных размеров, чтобы вместить всех. Грандиозно, монументально, подавляюще. А может Эрику просто становилось грустно из-за скорого расставания?
– Господа, господа, занимайте места, сейчас начнется представление!
Да где же он?
Я беспрестанно оглядывала улицу и пыталась высмотреть в ее конце коляску. Ну неужели застрял по дороге? Или колесо отвалилось? А если совсем не приедет?
От нетерпения я принялась переминаться с ноги на ногу, размышляя, что если возница не доберется до лавки за ближайшие пять минут, придется бежать в сторону общей станции для экипажей. А туфли, которые хоть и разнашивала неделю, уже давали знать, что куплены не для беготни туда-сюда, а исключительно бала ради.
– Нет! Ну что стоило не сооружать вокруг мероприятия такой тайны? – воскликнула я в сердцах. – Это же надо! Даже непонятно, где его проводят! Нет экипажа, значит, никак не попасть?
Я плюнула и, сойдя с крыльца, отправилась к началу переулка, где стоял дом мясника, а рядом на небольшой площади должны были ждать опоздавших повозки.
– Быть того не может!
Я опоздала на какие-то жалкие минуты, за которые последний экипаж отчалил с площади и покатил к месту бала, с трудом втиснув в себя последних желающих. Он уехал буквально перед самым носом и быстро растаял в темноте улицы.
Всплеснув руками, в совершенно отчаянной надежде я побежала обратно к своей лавке. Да ведь я всю неделю готовилась, платье шила, а теперь попросту не могла поехать на бал? Что ж такое! Будто нарочно!
В переулке были зажжены фонари, и только благодаря их свету я издали заметила движущийся экипаж.
– Эй! – крикнула я во всю силу легких. – Стойте! Подождите!
Мне пришлось подхватывать юбки повыше и бежать, поминая недобрыми словами длинные платья, узкие туфли и министра.
– Вы же за мной? – воскликнула я, задыхаясь, нагнав затормозившего возницу и вцепившись в дверцу транспортного средства, чтобы даже не вздумал тронуться.
– Уговор был забрать. Я приехал. А возле лавки никого.
– Я вас ждала, а потом решила, что уже не приедете, и отправилась на площадь.
– Колесо повредил, пока туда да обратно ездил. Пришлось притормозить. Ну забирайся, что ли, а то пока опять в горы взберемся, еще уйма времени пройдет!
– Бал в горах?
Я заскочила внутрь, захлопнула дверцу и перевела дух. Сам экипаж, конечно, был реально древним: с откидным верхом, настоящим облучком и несколькими рычагами, посылающими это чудо-средство вперед. Правда, трясло в нем нещадно, но сейчас я готова была ехать даже в приснопамятной телеге, доставившей меня в Кончинку.
– Скажите, а мы можем ехать быстрее?
– Ехать можем, но повозка ненадежная. Колесо так скрипит, что как бы не отвалилось. Так что тише едешь, дальше будешь.
– Тише едешь, поздно будешь. Там
