Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы - Елена Анатольевна Кондрацкая
– Она жертва, – покачал головой Кай.
– А по-моему, жертва тут вот эта. – Вилсон указал на тело Анны. – В любом случае ты знаешь правила.
– Если отказываешься стрелять, отойди, – проворчал Лютер, вытаскивая из-за пояса пистолет. У меня оборвалось сердце. – Но знай, что я доложу об этом твоему начальству.
Кай не сдвинулся с места.
– Кай… – пискнула я.
– Когда я скажу, прячься за стол, – прошептал он.
Я ошарашенно посмотрела ему в затылок.
– Что ты задумал?
– Чего вы там шепчетесь? – гаркнул Лютер.
– Сейчас.
Я рванула под стол и вздрогнула, когда прозвучал выстрел, а потом ещё один. Кай! Дрожа всем телом, я выглянула из-под стола. Кай с нечеловеческой скоростью бросился на Вилсона, который стоял чуть в стороне. Тот выхватил нож, но не успел ударить. Кай схватил его за плечо и развернулся вместе с ним ровно в тот момент, когда Лютер выстрелил в третий раз. Пуля пробила грудь Вилсона, а Кай одним быстрым движением свернул ему шею. Чёрно-золотые глаза сверкали, отражая свет пламени, клыки выступили над нижней губой.
– Ах ты сука! – крикнул Лютер и выстрелил ещё дважды. Кай швырнул в него тело Вилсона так легко, будто тот был не тяжелее тряпичной куклы. Лютер увернулся, уйдя в кувырок, выпрямился, встав на одно колено, и выстрелил в бегущего на него Кая. Кай рванул в сторону, но Лютер это предвидел и выстрелил на опережение. Пуля сбила Кая с ног. Он закричал и выгнулся на полу, хватаясь то ли за плечо, то ли за грудь – Лютер мешал рассмотреть. Он быстрым шагом направлялся к Каю. А я продолжала сидеть под столом, не зная, что делать. Броситься на него? Схлопочу пулю, едва вылезу из-под стола, и не сумею помочь. Нужно придумать что-то ещё. И быстро.
– Ты что творишь, тварь зубастая? – рявкнул Лютер, пинком перевернул Кая на спину и с силой наступил на его рану. – Больно, мразь? Ведьмовские пули – это тебе не игрушки. Уже забыл, как они жарят твои внутренние органы, мразь? Сейчас заработаешь ещё одну. – Он пнул Кая по лицу, схватил за волосы и засунул ствол ему в рот. – Шутить с Надзором вздумал, сука? Проси прощения. Проси, тварь.
Страх за Кая и ненависть к Лютеру затопили меня, горячими волнами сменяя друг друга. Я не знала, что делать, но не могла бросить Кая. Не могла позволить ему умереть. И я использовала единственное оружие, которое было у меня в руках. Не знаю, были ли это отголоски древних инстинктов, та самая первобытная сила, к которой взывала моя мать, или заключённые в шар души шептали, направляя меня, но я ответила этим голосам. Сжала в руке шар света, приложила к груди и позволила Потоку поглотить его и меня. Магия ринулась к магии, по телу пробежала судорога, сердце сжалось, а рёбра обожгло таким жаром, что я не сдержала крик. Упала на руки, стараясь успокоить судороги, которые захватили сразу все мышцы. Из носа хлынула кровь, её металлический вкус разлился и по языку. Мне показалось, что я умираю, но мне было всё равно. А потом всё закончилось. Так же внезапно, как началось.
Я не успела встать. Чья-то рука сгребла меня за волосы и куда-то потащила.
– Ты чего орёшь! Получишь пулю первой, а твой защитничек пусть посмотрит.
Кай! Я в панике металась взглядом по храму, и сердце радостно подпрыгнуло, когда я увидела, что он жив. Медленно он поднимался на ноги, готовясь снова сражаться. Лютер на него даже не взглянул. Просто выстрелил. Я закричала. Кай схватился за ногу и снова упал. Лютер швырнул меня на пол, перевернул на спину и приставил пистолет ко лбу. Холодный как лёд. Почему он такой холодный?
– Последние слова, ведьма? – усмехнулся он.
– Не смей трогать моего фамильяра! – зарычала я и выпустила всю украденную мощь, которая теперь обитала у меня внутри. Спина болезненно выгнулась, грудь засияла, а тело оторвалось от земли. Вспышка пронеслась ослепительной волной, снося всё на своём пути. Свет исчез, раздался грохот, а за ним – звук падающих камней. Не знаю, сколько это длилось, несколько секунд или несколько минут, но, когда ко мне вернулось зрение, храм выглядел совсем иначе. Статуи рухнули, развалившись на части, осыпались колонны и ступени амфитеатра, раскололся надвое и упал жертвенный стол. Не было ни Лютера, ни Анны, ни Вилсона, но по полу разметался пепел. Я нашла глазами Кая. Он лежал на полу, заслонённый от меня обрушившимися камнями, и я не сдержала вздоха облегчения. На миг я испугалась, что и он превратился в пепел.
– Кай! – Я встала, но тут же упала. Ноги отказывались держать измученное тело, сердце всё ещё работало на пределе, а грудь болела от магии, которой было тесно в клетке рёбер.
Он сел, откликаясь на мой призыв, скривился от боли, но поднялся на ноги и поспешил мне навстречу, оставляя за собой красную ленту следов.
– Ghealach… – Прозвище излилось из его рта вместе с кровью.
Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я тоже устремилась к нему.
Я не успела дойти. Протянула к нему руки, но расстояние, разделяющее нас, было слишком большим, чтобы прикоснуться. Но мне нужно. Мне так нужно было коснуться его, так неистово и отчаянно, будто от этого зависела моя жизнь. А может, так оно и было на самом деле. Я не успела отыскать ответ на этот вопрос. Так много вопросов, на которые я не успела найти ответы. Так много радостей, которые не успела испытать, так много… так бесконечно много. Боль в груди стала невыносимой, ноги перестали слушаться, и я плашмя упала на пол. Я почти не ощутила удара, все чувства утонули в жаре солнца, которое теперь горело во мне.
А потом и оно исчезло.
Эпилог
У меня было всё. Ковен, любимая семья, надежда на будущее, но всё это обернулось прахом. Вспыхнуло вместе с костром, который под ногами моей матери сложил Надзор. Или… может, всё начало рушиться гораздо раньше? Пять веков назад. В день, когда юная Мелинда Блэквуд решила пойти против своего авторитарного отца. Отречься от Правящего ковена Этвуд, выйти замуж за одинокого ведьмака по имени Реджинальд Блэквуд и положить начало собственному ковену. Что ей двигало? Жажда власти или жажда свободы? А может, в какой-то момент всё смешалось, сплелось так туго, что уже было и не разобрать.
Мелинда считала Надзор несправедливым, жестоким, отравленным неограниченной властью. Она хотела свободы для ведьм и, когда случайно обнаружила храм Сгинувших Богинь в замке своего мужа, решила, что сможет изменить этот мир. Она правда в это верила. Она действительно этого желала. Она копила силу веками, чтобы восстать против Триады и вернуть ведьмам силу, что полагалась им по праву рождения. Но шли годы, и жажда свободы превратилась в жажду власти. Теперь Мелинда думала, что она не только знает, как подарить ведьмам свободу, но и единственная, кто сумеет ведьмами править. Люди, семья, ковен, которых она стремилась защищать, превратились в инструменты достижения цели, источник силы, которая текла по её венам. И никто, даже сама Мелинда не смогла бы сказать, когда именно всё изменилось. И кто именно был в этом виноват? Мелинда или Надзор?
Десятки душ рода Блэквудов наперебой рассказывали мне свои истории и историю той, которая обрекла их на смерть. Той, которой они отдали себя. Из любви. Из страха. Из веры. Я тонула в нестройном хоре голосов – мужских, женских, детских, – знакомых и тех, которые слышала впервые. И в какой-то момент даже думала, что стала одной из них. Превратилась в эхо, заблудившееся в тёмной пещере.
Иногда мне казалось, что я слышала другой голос. Он звал меня из темноты и просил вернуться, и моё сердце отчаянно тянулось к нему, но я не помнила, куда идти. Я только помнила, что не успела что-то сделать. Что-то очень-очень важное. Что-то, от чего, кажется, зависела моя жизнь. Хотя, если честно,
