Янтарь и Лазурит - Чайный Лис
— Отлично, я в хижину Якчук, — недовольным тоном выпалила она и вышла из комнаты. Дверь хлопнула, а громкие шаги ещё некоторое время доносились до слуха оставшихся внутри, пока не стихли совсем.
— Моя госпожа! — опомнился евнух Квон и помчался за ней.
Сюаньму встревоженно посмотрел ему вслед, по спине пробежался холодок, а на душе стало неспокойно. Точно ли было правильным оставлять их вдвоём без присмотра более сильных? Если появится аккым, простой дворцовый служащий евнух Квон не сумеет защитить нуну…
— Пойдём, монах Шуаньму, нам тут больше нечего делать.
Генерал Ю не выглядел встревоженным, что хоть как-то успокаивало. Когда они покинули комнату, служанка Хеджин бесшумно вышла за ними и прикрыла дверь, оставив Дзадза внутри, а затем их пути разминулись.
Несколько часов Сюаньму и генерал Ю бродили по Анджу, почти нигде не задерживались. Последний часто подходил к людям и заводил разговор, но вместо того, чтобы задавать вопросы по делу, он спрашивал: «Где здесь можно отдохнуть?», «В каком месте собирается больше всего людей?» И ни разу не поинтересовался, не происходило ли в городе что-то странное или опасное. Сюаньму не понимал, чего тот добивался, но верил, что генерал следовал какому-то плану, пока они не дошли до места под названием «Весёлый двор» и не уселись за деревянный стол под открытым небом. Это место кишело людьми, все остальные столы были уже заняты. Удивительно, что кто-то встал и ушёл, раз путники смогли разместиться.
Если поначалу Сюаньму думал, что генерал Ю проголодался и решил пообедать, то затем тот заказал не просто еду, но и несколько кувшинов вина — причём самого дорогого. Улыбающийся мужчина принёс им пиалы с едой и также две чарки с аккуратно вырезанными на них карпами. Окружённые волнами или каплями воды, те плавали по кругу, крупные хвосты каждого едва доставали до рта второго, но расходились в стороны. Пока Сюаньму рассматривал эту картину, не прикасаясь к сосуду, мужчина развязал верёвку и снял тёмно-красную ткань, а затем наклонил кувшин, чтобы наполнить обе чарки вином.
— Я не пью, — монах поспешил остановить его.
Мужчина замер на месте, а генерал весело рассмеялся:
— Мой друг шутит, наливайте, — а затем прошёлся взглядом по остальным постояльцам. — И всем здесь наливайте, я угощаю.
— Молодой господин, вы очень щедры! — в один голос закричали сидевшие вокруг люди.
Что это нашло на генерала Ю? Он ещё не сделал ни глотка вина и не мог напиться, почему тогда вёл себя так, будто уже давно потерял рассудок от алкоголя?
Сюаньму почувствовал себя неловко и не стал спорить. Стоило чуть больше узнать о себе, своём происхождении и прошлом, как уже начал сомневаться, мог ли вообще относиться к монахам, хотя всё равно придерживался привычных правил, с которыми вырос. Он сделает глоток из вежливости, но более пить не станет.
Пока монах просто наблюдал за действиями генерала Ю: тот взял в руки деревянные палочки, отправил в рот маленькую засушенную рыбку, подцепил с ней немного риса, а также какой-то варёный тёмно-коричневый овощ — Сюаньму даже разобрать не смог, чем тот являлся. Генерал Ю улыбался вкусной еде, с аппетитом проглатывал её и даже вслух хвалил, пока не обратил внимание на своего спутника.
— Оя, монах Шуаньму, а ты чего не ешь? — удивился он и залпом выпил свою чарку, а затем наклонил кувшин и плеснул ещё. Несколько капель попало в еду и на стол, но не похоже, чтобы это как-то смутило генерала.
Он взял палочками мясо, рыбу и овощи из нескольких блюд и подложил в пиалу Сюаньму, ещё и её саму пододвинул поближе.
— Или ты питаешься более постным?
Генерал Ю не стал дожидаться от монаха ответа, а добавил поверх этой еды также листья салата или капусты. Чтобы не показаться невежливым, Сюаньму взял палочки и положил один лист в рот — тот оказался свежим и громко хрустел.
Не по себе было сидеть и есть, пока нуна отправилась к господину Наму, которого они подозревали в связи с аккымом. Пусть она пошла не одна, но разве сможет евнух Квон защитить её? Колокольчик-фурин, который Сюаньму изготовил для нуны, спрятанный среди слоёв ткани, тяжёлым камнем висел у него на груди и всегда напоминал о ней. Совсем пропал аппетит, монах долгое время пережёвывал лист салата и попытался проглотить, но тот встал в горле. Сюаньму закашлялся и потянулся к чарке с вином, отпил глоток, а кисло-горькая жидкость обожгла его рот. Он старался не подавать виду о своём дискомфорте и не нахмурился, а заставлял себя проглотить застрявший лист и поставил чарку на стол под радостный смех генерала.
— Ничего-ничего, к вину не сразу привыкаешь.
Лист приклеился к стенке горла и отказывался сдвигаться с места, поэтому Сюаньму вновь пришлось отпить вина. Он прикрыл глаза, уже готовый к неприятному вкусу, и сделал глоток, после чего вновь закашлялся.
Пока они сидели и веселились, до Сюаньму начали доноситься посторонние голоса сидевших вокруг людей:
— Опять девчушка сбежала и не заплатила старику Чо.
— Он сам хорош, брал бы плату заранее.
Монах уже слышал это имя ранее. Когда они расспрашивали людей, кто-то уже называл его.
— Всё равно Тэянджи не понесёт убытки, ну сбежала — и ладно, не будет больше бродяжек жалеть.
Тэянджи? Если Сюаньму не ошибался, то так назывался постоялый двор, на котором они остановились, а вот с хозяином о пропажах они не говорили. А может, генерал успел это сделать до их появления.
Сюаньму перевёл на него свой взгляд, а молодой господин в полностью чёрной одежде с прикрытыми глазами и довольной улыбкой продолжал пить вино. Первое время люди посматривали в их сторону и поднимали свои чарки в их честь, но быстро потеряли к ним интерес и погрузились в другие обсуждения. Неужели этого и добивался генерал Ю? Остановиться в сплетничающей толпе, напоить её и усыпить бдительность, а затем выведать информацию.
— Может, не сбежала эта бродяжка, а убили её.
— Брось, что ты говоришь!
— Я свою жену боюсь одну отпускать.
— Не хочу тебя обижать, но стара она уже для бамбукового убийцы.
Тело Сюаньму напряглось, он перестал замечать, что происходило перед его носом, и навострил уши. Пусть драконьему слуху было далеко до лисьего, тем не менее, он позволял слышать всё, о чём обсуждали за всех столах на Весёлом дворе, только одновременно слушать и понимать было не просто сложно, а невозможно. Когда Сюаньму цеплялся за какие-то важные слова, то на них и
