Академия чаросвет. Отражение - Ольга Ярошинская
***
Овраги изрезали пустошь глубокими шрамами, так что нам пришлось сделать крюк. Далекая скала, похожая на перст гигантского бога, грозила теперь справа.
— Можно бы пойти напрямик, — задумчиво сказал Бастиан. — Но на учебных картах этот участок отмечен сплошь красным.
— Там обитают дикие кошки, — сказал Крон. — Чары отлавливают детенышей для питомников, но оттуда редко возвращаются без шрамов. А иногда не возвращаются вовсе.
— Идем в обход, — подхватила Элма.
— Лучше поторопиться, — возразила Ронда. — С нами королева ночи. Вы еще не заметили? Твари не нападают. Они как будто уступают нам дорогу!
— А я бы насладился ночной прогулкой, — высказал свое ценное мнение Монтега. — Свежий воздух, приятная компания. Мы словно одна большая дружная семья.
— Угу, в семье не без урода, — пробормотала Ронда.
— Скажи-ка, Мэди, у тебя, случайно, нет сестренки? — полюбопытствовал Кей.
— Я б тебе и хорька не доверила, — ответила за меня Ронда. — Лучше скажи, зачем распускал слухи, что переспал со мной на первом курсе?
— Я такого не говорил, — горячо возразил он. — Быть может, я обмолвился, что ты просто пожар. А кто-то решил, что я убедился в этом лично…
— И ты, разумеется, не стал никого разубеждать, — фыркнула она.
Монтега белозубо улыбнулся.
— Что сказать, репутация бежит впереди меня. К слову, что-то мы сбавили темп, не находите?
Мы и правда, не сговариваясь, перешли на шаг. Стало очевидно, что наша первая цель — тренировочная база для чаров — вполне достижима. Она появилась словно из ниоткуда: просто оказалось, что темная шайба вдали — это не прихотливый изгиб ландшафта, а вполне себе людская постройка. А далекое зарево становилось все ярче и ярче.
— Здесь всегда куча тварей, — хмурился Крон. — Надо быть настороже. Глядите по сторонам.
Однако Веник бежал впереди, иногда порыкивая, и никто на нас не нападал ни спереди, ни сзади.
Дунгер не врал: ночные твари слушались меня как королеву. Я касалась их тьмой и приказывала держаться подальше — и они выполняли команду. А Веник, которого я все еще инстинктивно опасалась, относился ко мне почти с тем же радушием, как и к Басу. После второго привала притащил мне еще одну крысу, больше первой.
В Ночи я не могла видеть так же хорошо, как на солнечной половине, но зато обострились другие чувства: я слышала дыхание Баса, который шел рядом со мной, чувствовала свежий запах мяты и кофе, который тетя Рут сварила ему на дорожку. Пусть для Шрама он пока оставался чаренышем, тетя Рут явно открыла ему свое сердце. Она даже подарила Бастиану меховую шапку из своих запасов, в которой он какими-то чарами умудрялся выглядеть стильно. Бас держал меня за руку, и я готова была идти так хоть всю жизнь.
Фалько же норовил оказаться поближе к Элме, и только благодаря ему она не свалилась в овраг, когда земля под ее ногами подкосилась и осыпалась. Я успела заметить внизу широкую гладкую спину, густую бурую слизь, лапы с присосками, выпроставшиеся к нам…
— Прочь!
Мокрощуп замер, а потом послушно попятился в нору, отказавшись от близкой добычи. Крон шагнул к кромке ловушки и, прежде чем я успела сказать хоть слово, ударил туда чаросветом. Земля содрогнулась и будто опала, и твари, устроившей логово на нашем пути, больше не было.
Элма часто дышала, растирая ногу. Брезгливо поморщилась, подняв ладонь, от которой тянулась густая слизь.
— Классическая ловушка мокрощупа, — сказал Ларг. — Если бы не наш рыжий герой, ты бы скатилась прямо в зубастую пасть. Скорее всего мы бы успели тебя спасти, но не факт, что полностью. Строение челюстей мокрощупа таково…
— Хватит уже умничать, — страдальчески попросила Элма.
Фалько тем временем бесцеремонно задрал штанину на ее ноге, огладил щиколотку.
— Вы же еще не изучали целительство, — сообразил Монтега. — Что ты там можешь понять?
— Я понимаю, что все очень красиво, — важно сказал Фалько. — И кожа такая гладкая.
Элма раздосадованно оттолкнула его и ощупала ногу сама.
— Растяжение, — вздохнула она. — Так, знаете что, идите вперед без меня.
— Еще чего! — Возмутился Фалько. — Ты обопрешься о мое крепкое плечо, и мы бодренько дохромаем до базы. А там наверняка полно эликсиров и всяческой помощи.
— И оружия, — хмуро добавил Крон. — Бас, все затихло, чуешь?
Толстый гуляка шустро перебежал нам дорогу, путаясь в ложноножках. Испуганно застыл, растопырив листья, когда Веник сунул к нему любопытный нос.
Все вокруг замерло, но база была совсем близко. Я почти могла разглядеть высокие зеркала, излучающие чаросвет, — какая-то особая установка, позволяющая обходиться без солнечных лучей.
Предчувствие опасности коснулось моего сердца холодом.
Я попыталась сконцентрироваться на нем, понять источник. Мы двинулись вперед, и я нырнула под руку Элмы, подставляя плечо. Я куда ниже Фалько, и так ей удобнее. Но откуда же тянет этой стылой угрозой? Как будто сырой сквозняк ползет по позвоночнику. Словно кто-то недобрый пристально смотрит мне в спину, желая всякого зла.
Соленое озеро нашлось неожиданно, как оброненная монетка. Зеркальная поверхность блестела звездами, и на миг мне показалось, что опасность там, в темной воде.
— К берегу не подходить, — приказал Бас. — Там водится… всякое…
Однако напали на нас не оттуда.
***
Ветер бился о камни, покрытые наледью, но Ит нашел удобное тихое место, из которого открывался отличный вид на равнину. Круглое озерцо отсюда казалось черной дырой на тот свет — прямо во тьму, куда канули души всех его предков. Сегодня к ним уйдет кто-то еще. Но только не он.
Ит достал из-за спины арбалет, развернул ленту с болтами, поглядывая на колючий кустарник. Сверху он видел волны, идущие по нему против ветра. Подкрутив очки-артефакт, приблизил изображение.
Люди, идущие по ночной равнине, стали крупнее. Ит даже мог различить лица, увидеть глаза, в которых мерцал чаросвет. Сам он тоже был одарен, хоть и не слишком щедро. Но и в этом Ит видел особое благословение. Брат был сильней и привык полагаться на чары. Ит же использовал все возможности.
По влажному камню пробежал мохноногий паук, и Ит отправил его прочь щелчком пальцев. Установил упор, чтобы ветер или случайная дрожь не сбили прицел.
Их было восемь, не считая пса. Беглым взглядом Ит определил самого сильного — крепкого мужчину лет сорока, напоминающего
