Дневники фаворитки - Татьяна Геннадьевна Абалова
— Вы вернулись домой из-за этого отряда?
— Дорога, по которой они ехали, вела только в нашу деревню. Больше никуда. Но когда я прибежал, было уже поздно. А люди, те, кто пытался спастись от огня… Черные всадники никого не выпустили.
— Вы чего там застряли? — Ремма помахала рукой. Без управляющего «Жабьим болотцем» она не решалась открыть тяжелые ворота.
— Пойдемте, — Палерий усилием воли стряхнул с себя воспоминания. Голос вновь сделался спокойным, ушла из глаз чернота горечи. — Я хочу увидеть, как изменился замок. Может быть, тогда он меня отпустит.
— Я ожидал худшего, — управляющий «Жабьим болотцем» смотрел на дракона, распластавшегося над входом. Он помнил его во всей красе и сейчас видел то же самое сильное тело, лобастую голову, пасть с раздвоенным языком, но нынешний ящер казался слепым. Трудно было поверить, что две крохотные жемчужины, вставленные в пластины, имитирующие вертикальные зрачки, делали фигуру живой. Теперь глазницы каменного ящера зияли безобразными дырами.
Но даже слепой каменный дракон внушал трепет.
— Я сам слышал, как ящер шипел: «Король велик!». Однажды мы с мамой не ушли перед Волной, остались переждать ее здесь, — управляющий поморщился, заметив, что один из кончиков раздвоенного языка обломился.
— И какая она, Волна? — Ремма смотрела на Палерия так, будто прежде не была с ним знакома. Открылась одна из тщательно хранимых им тайн. Управляющий «Жабьего болотца» когда-то жил в Драконьем замке!
— Прекрасная и вместе с тем ужасная. Она подобралась неслышно, но обрушилась с таким грохотом, что нам показалось, еще чуть-чуть и защитный купол не выдержит. От страха я закрыл уши и закричал. Мама больше не захотела такого испытания и наотрез отказывалась пребывать в замке во время прихода Селлара. Мне было тогда восемь…
Палерий рассеянно оглядел двор, где от многих строений не осталось и следа. Сторожка, кухня, конюшни — их будто смахнуло гигантской рукой, хотя сам замок выстоял. Отсутствовали лишь флюгер в виде дракона, распустившего крылья, да королевский стяг, который когда-то был закреплен на конусообразной крыше самой высокой башни.
— Витражи! Здесь были необыкновенные по красоте витражи со сценками из жизни придворных дам и рыцарей, — Палек с сожалением смотрел на пустые проемы окон. Всюду в комнатах валялись высохшие водоросли, выбеленные ветром скелеты рыб, обломки мебели и куски ткани, утратившие первоначальный цвет. Все казалось серым. Под ногами хрустели ракушки. Даже не верилось, что когда-то по стенам журчали водопады и даже зимой цвели цветы. Холодно, ветрено, уныло. Мертвый замок, иначе и не скажешь.
— Мы спустимся в подземелье? — София вышла из комнаты, где жила Милена. Все те же запустение и грязь, и никакого следа от пребывания людей.
— Нет-нет, нам достаточно впечатлений, — Каси решительно замотала головой. — Всегда боялась пещер и подземных ходов — это все равно, что очутиться в гостях у бога Тьмы.
— У нас будет свет, — из-под тряпицы, которой была накрыта корзина, Палерий извлек небольшую стеклянную лампу.
— Если хотите, то идите, мы вас не держим, — Ремма забрала из рук Палерия корзину и решительно направилась к выходу. — Мы с Касей лучше у каменного дракона на ступенях посидим.
— Есть почему-то очень хочется, — поддержала подругу Касилия. — Горный воздух будит зверский аппетит.
— Им все время есть хочется, — буркнула Софья и направилась в сторону заднего двора. Именно оттуда, как она помнила по записям в дневниках, начинался путь в верхние пещеры — если идти мимо птичника, и нижние — если есть желание попасть в грот, где жил дракон.
— Мы с мамой искренне верили, что здесь обитает дух огня. Даже выдумывали, как он добирается до подношения и слизывает пылающим языком мясо. Теперь здесь сыро и холодно, — Палерий поежился и застегнул верхние пуговицы камзола.
— Нет, в этой пещере жила виверна. Ящера звали Хоули. Король скрывал его от всех. Милена писала, что он был стар и почти слеп, но он сумел взлететь и унести на своей спине Велицу.
— Куда же ящер делся потом?
— Хоули погиб, а его тело унесло в море. Я думаю, боги приняли жертву, ведь Волна с тех пор не возвращалась, — София застыла у тройной развилки. Оглянулась на Палерия: без проводника не представлялось возможным предугадать, какой путь приведет к лежбищу дракона, а какой к птичнику. Софье хотелось побывать всюду: увидеть собственными глазами «жертвенную» чашу и место нападения Дикрея на Милену. Так она яснее представила бы, что пришлось пережить ее маме — впервые Соня осознанно назвала, пусть и в мыслях, Милену мамой.
— Если идти к тайной тропе, то нам туда, — махнул рукой Палерий на выступ, за которым пряталась лестница.
— Нет, сначала пойдем в пещеру Хоули.
— Значит, виверна спасла только Велицу? — на полпути управляющий замедлил ход и, подняв руку с лампой, вгляделся в лицо Софии. — Милена была на сносях, но никто и словом не обмолвился, куда делся ребенок. Неужели кормилица ее оставила? Что же на самом деле здесь произошло?
— Я бы тоже хотела знать, что случилось с Миленой, — у Софии пересох рот. Палерий, должно быть, уже догадывался, какую она скрывает тайну, не зря же он так пытливо смотрел ей в глаза.
«Рассказать или не рассказать?»
Палерий отшвырнул ногой мешающуюся кучу водорослей, что в полутьме казались спутанным клубком змеиной кожи. Под его сапогом что-то хрустнуло. Софья подошла ближе и разглядела высушенный до бела рыбий череп.
— Странно, а глаз цел…
Управляющий наклонился, поковырял пальцем в раздавленных костях и поднес ближе к лампе то, что София посчитала рыбьим глазом.
— Это не он, — на ладони мужчины лежала серая изъеденная солью и временем жемчужина. Он уже хотел ее отбросить, но Софья поковыряла пальцем белесую бусину, убирая с нее грязь.
— Эта жемчужина — свидетельница последней Волны, — произнесла Софья задумчиво.
— Жаль, что она не умеет говорить. Я бы хотел послушать свидетеля той ночи.
— И я. Я тоже хотела бы…
За спиной управляющего от стены медленно отделилась тень. Когда Софья подняла глаза, у нее чуть не остановилось сердце.
Глава 4. Хозяева подземелья
— Ой, медведь!
Косматая тень глухо зарычала, и рык этот был удивительно схож со
