Дневники фаворитки - Татьяна Геннадьевна Абалова
— Где же замок, где? — нетерпение поднимало Софию с места. Приставив ладонь ко лбу, она искала очертания крепостных башен, на которых некогда сидели огромные ящеры. Но серпантин дороги вился и вился, и то, что казалось совсем рядом — протяни только руку, все так же держалось на расстоянии. — Напрямик я, наверное, добежала бы быстрее.
Палерий посмеивался над ее непосредственностью и детским желанием подстегнуть время, но сквозь чрезмерную эту веселость на его лице нет-нет да проступало волнение. Управляющий вдруг замирал, и взгляд его делался стеклянным, будто голову занимали тревожные мысли.
Еще пара зигзагов, и дорога пошла вдоль обрыва, заканчивающегося узкой полосой берега.
— Смотрите! Вот он, Драконий замок! — Палерий неожиданно указал в противоположную от гор сторону — туда, где массивный утес, далеко выступая в море, резал волны надвое. Своими очертаниями и монументальностью он походил на корабль, собирающийся соскользнуть в воду. И если уж до конца сравнивать рукотворное и созданное природой, то имелось и еще одно важное сходство — подобно скульптурной фигуре, коими украшают фрегаты, на «носу» каменного гиганта висел Драконий замок. Сейчас, находясь на приличном расстоянии, путешественницы не могли оценить, насколько сильно Волна потрепала древнее строение, но оно поражало своей величественностью.
Дорога сделала еще один поворот и вывела к каменному мосту, перекинутому через глубокую пропасть.
— Это единственный путь в крепость? — спросила София и опять поймала во взгляде Палерия сомнение. Благодаря дневникам она помнила, что существует тайный ход, и сейчас видела, что управляющий тоже о нем знает. Иначе не было бы этого минутного замешательства.
— Как видите, кругом скалы и глубокие расщелины, а с юга замок омывает море, поэтому нам, как бы ни было страшно, придется идти по мосту, — ушел от прямого ответа мужчина. — Поверьте, мост простоит еще не один век.
Каси и Ремма слезли с повозки и, взявшись за руки, отправились к замку пешком, поскольку поперек дороги покоился огромный валун, мешающий проехать всякой конной упряжи.
София специально задержалась, чтобы взять под локоть Палерия, принявшего от кучера достаточно тяжелую корзину с торчащим из-под тряпицы горлышком бутылки с молоком. Ее принес перед отъездом трактирщик.
— Не возражаете?
— Нет, — Палерий улыбнулся и вдохнул полной грудью воздух, в котором смешались ароматы моря и гор. От удовольствия он даже прикрыл глаза.
— Когда вы приезжали сюда в последний раз?
Мужчина помедлил с ответом.
— До или после Волны?
— До. После я пытался выжить и мне было не до путешествий.
Соня печально вздохнула. Ночью она поинтересовалась, как давно Ремма знает управляющего «Жабьим болотцем», и выяснилось, что тот пришел в поместье еще мальчишкой. Палерий о своей семье рассказывал неохотно, а если его донимали расспросами, замыкался. Бабушка пожалела его и оставила при конюшне. Заметив, что подросток смышлен, отправила учиться в город и не прогадала. Вернувшись, Палерий сделался опорой для стариков: еще до смерти хозяина взвалил немалое хозяйство на свои плечи.
— Я знаю, что вы тоже сирота, но вам повезло встретиться с хорошими людьми. Как, впрочем, и мне.
Палерий посмотрел с удивлением
— Я думал, школа святой Далии для богатых…
— Для знатных. Я росла в семье кузнеца и только два года назад открыла, что во мне течет благородная кровь.
— Я сожалею, что судьба оказалась неласкова к вам.
— Не жалейте, у меня было счастливое детство.
— У меня оно тоже было, пока не пришла та проклятая Волна.
— И в моей жизни Волна сыграла роковую роль.
Они немного помолчали. Управляющий ждал, что София сама расскажет, как Волна могла повлиять на девчонку, никогда прежде не бывавшую у моря, но она вдруг произнесла:
— Трактирщик вчера вас узнал. Я сама слышала, как он пробормотал что-то вроде: «Вот ты и вернулся».
Палерий сбился с шага.
— Палек — ведь так вас звала матушка и все обитатели Драконьего замка?
Управляющий остановился, будто ткнулся в невидимую стену.
— Кто вы? — его взгляд сделался подозрительным.
— Я читала дневники Милены, — Соня смотрела под ноги. Она боялась, что глаза выдадут ее. — Ее записи в семью, где я воспитывалась, передала Велица. — Не ложь, но и не полная правда. — Вы случайно не знаете, что произошло с кормилицей? Моя приемная мама — сестра Велицы, и она до сих пор ждет ее возвращения, хотя минуло восемнадцать лет.
— Кормилица погибла здесь в ночь Большой волны, — Палерий прислушивался к своим шагам. Мост отвечал скрипом, похожим на ворчание старика. Точно жаловался, что Палек давно его не навещал. — Она, Вокан, Милена. И еще шесть стражников.
— Нет, Велица выжила, иначе, как бы к нам попали дневники? Кормилица покинула наш дом через сутки после Волны. Она хотела увидеть короля.
— Моя мама тоже хотела увидеть короля, — голос Палерия изменился. Он сделался жестким, злым. — Ее близко не подпустили к замку. Допросили, что она знает о Милене и других погибших, и сказали, чтобы возвращалась к себе. Королю не до кухарок. А ночью в нашем доме случился пожар. Было ветрено, и сгорела вся деревня. Странное совпадение, правда? Но что королю до какой-то там кухарке и десятка крестьян?
— Мне жаль…
Палерий подошел к краю моста, поставил на пол корзину, как будто она враз сделалась тяжелой. Вцепился обеими руками в разбухшие от дождя перила.
— В тот день я убежал из дома. Еще светло было. Думал, если мама не смогла пробиться, я сам до короля дойду. Расскажу ему, как тосковала Милена, а он все не приезжал. Тайный ход привел бы меня в сердце замка, но…
София подошла ближе, с опаской заглянула вниз, где на дне расщелины шипело, запутавшись в камнях, море.
— … но я заметил конный отряд. Спрятался и из-за кустов наблюдал за всадниками, одетыми во все черное и говорившими на незнакомом языке. И это было странно. Лишь раз я слышал речь, похожую на карканье воронов.
— Когда в замок приезжал брат королевы, — догадалась София.
— Да. Тогда еще пропала служанка, которая любила подслушивать. Я помню ее. Мама все
