Никогда не называй меня так - Юлия Ветрова
После смерти князя Лонана брак, заключенный между Айрен из дома Белого Пламени и Айном из дома Золотого Рассвета, послужил поводом к объединению двух великих домов. Айрен не знала, был бы рад этому ее отец, если бы узнал — или нет. И чувство, что она ошиблась, обманула ожидания, долгое время не оставляло ее.
Став королевой, Айрен сталкивалась с этим чувством еще не раз.
Она старалась править так, чтобы каждое ее решение несло благоденствие Бессмертному городу — и безопасность Темным Землям. Так, чтобы владыки кланов сохраняли нетронутой свою гордость, а горожане жили в достатке. Чем больше она старалась, тем сильнее становилось это чувство и больше отчаяние. Айрен все отчетливее ощущала, что не оправдывает ожиданий.
Она не могла остановить подступающую к городу границу Темных Земель. Не могла закрыть разрывы. Не могла примирить князей. А в конце концов и вовсе потеряла власть, отдав ее в руки чудовища, пришедшего с другой стороны.
Тем болезненней было ей видеть, что теперь ее ненавидит весь двор. Что не осталось никого, кто еще верил бы в нее и чего-то ждал.
Но Аэдан всегда отличался от других.
С тех пор, как он пришел к Айрен восемь лет назад, он никогда ни о чем не просил и ничего не ждал. Только смотрел на наставницу снизу вверх. Только восхищался ей. Каким бы ни было решение Айрен, какую бы ошибку она не совершила — Аэдан всегда был готов ее оправдать.
Потеряв Айна, Айрен на долгие годы осталась в одиночестве в золоченых стенах королевского дворца. Никто из придворных не был ей близок, никому она не решалась доверять.
Единственным, кто ее понимал, оказался Аэдан. Рядом с ним Айрен отдыхала. Рядом с ним Айрен становилась ни тем, кем должна была быть — политиком и королевой, а тем, кем хотела — целительницей и наставником.
Тем больнее оказался удар, который Айрен получила теперь.
Она думала о случившемся на базаре ночью и днем. Айрен стала молчалива, и прикосновения Руэри теперь доставляли ей только боль.
Брат злился, но молчал. Все его попытки проникнуть в сердце Айрен теперь натыкались на холодную замкнутость и отстраненность.
Руэри прекрасно знал, что Айрен умеет быть ледяной. И никакими усилиями он не смог бы поцарапать этот гладкий лед.
Прошло несколько дней, и боль Айрен становилась только сильней. А вместе с болью крепла и решимость. Она знала, что есть единственный способ освободить себя от мыслей об Аэдане — увидеться с ним.
И на третий день она снова отправилась в город, но не для того, чтобы насладиться новым конем, а для того, чтобы отыскать того, кто причинил ей эту боль.
Аэдана ей удалось отыскать в одном из кварталов, находившихся под защитой Ордена Белого Пламени. В беседке, находившейся в небольшой рощице в стороне от основного сада. Она стояла высоко на утесе над рекой, текущей через город, и хлопья снега, падая с неба, облетали ее стороной. Аэдан же сидел на скамье, бегущей по периметру беседки, подложив под себя белую подушку, расшитую серебром, и медитировал.
Оставив коня, а вместе с ним и стражу в двадцати шагах от беседки, Айрен поднялась на утес по узкой тропинке и быстро поняла, почему Аэдана не пугают ни снег, ни ветер — беседку накрывало защитное поле. И Айрен надеялась, что это же поле защитит их от чужих ушей.
Она остановилась между изящных колонн, скрестила руки на груди, и какое-то время ждала, пока ученик обратит на нее внимание.
— Аэдан! — окликнула она спустя несколько минут, когда этого так и не произошло.
— Нам не о чем говорить.
Аэдан даже не открыл глаз.
— Ты высокомерен и неучтив.
Аэдан промолчал.
— Ты судишь о людях лишь едва услышав звон вдалеке. Разве этому я тебя учила?
Аэдан резко распахнул глаза и спрыгнул на пол. Босые ступни коснулись холодных мраморных плит, но Аэдан даже не поморщился. Переступил, приближаясь к наставнице, и замер, пристально глядя ей в глаза.
— Ты, предательница и отступница, еще смеешь называть себя моей наставницей?
— Дерзость ученика не может оскорбить наставника. Если ты ведешь себя так — значит, я плохой учитель. И все же я не перестану им быть от того, что ты не усвоил моих уроков.
Аэдан тихонько зарычал и сжал кулаки.
— Хватит! — выдохнул он.
— Что так тебя злит? Что заставляет тебя ненавидеть меня?
— Разве у меня мало причин?
— Назови их.
Аэдан замолчал. Он задыхался от ярости и в то же время не знал, с чего начать.
— Я подскажу, — произнесла Айрен. — Возможно, твои понятия о чести подсказывают тебе, что я должна была умереть в тюрьме?
— Нет! — выдохнул Аэдан. Этого он не хотел.
— Возможно, ты думаешь, что, едва оказавшись с королем Руэри наедине, я должна была всадить в его сердце нож? Довольно глупо, не находишь, если учесть, что он уже мертв?
— Твои речи столь же сладки, сколь и лживы!
— Раньше ты слушал их с удовольствием.
Аэдан молчал. Минуту, потом еще чуть-чуть.
— Он убил моего отца! — выпалил он вдруг. — Убил, даже глазом не моргнув! Как ты можешь быть рядом с ним, позволять ему касаться себя! Как ты…
— Он не позволял мне выбирать, — отрезала Айрен. — Но, если спросишь меня — я думаю, это лучшая участь, чем смерть.
Айрен помолчала, подбирая названия тому, что было не так легко описать.
— Мир, в котором мы живем — сложнее, чем хотелось бы тебе или мне. Победив тьму, мы ослепли и перестали замечать то, что происходит вокруг. Возможно, поэтому теперь нами правит еще большее зло. Но его не победить мечом. Мы должны искать новые пути.
— Пути, которые ведут к нему в кровать?!
— Если там — выход из лабиринта, в котором мы плутаем сотни лет — почему бы и нет?
Аэдан все еще тяжело дышал, но больше не пытался возражать.
— Я не предавала тебя, — спокойно продолжила Айрен. — Что я могу сделать, чтобы это доказать?
Аэдан молчал еще несколько секунд.
— Ты можешь сделать, — наконец произнес он. — Ты можешь помочь мне вернуть
