Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы - Елена Анатольевна Кондрацкая
– Я могу остановиться. – Дыхание Кая обжигало шею, рука сжимала мою талию, он свою дрожь скрыть не мог.
– Нет. Всё хорошо. Не останавливайся.
Кай вдохнул мой запах, замер, словно давал последнюю возможность отступить. Но я не собиралась отступать и, выдохнув, положила ладонь ему на затылок. Горячий язык коснулся моей кожи, потом прильнули губы, и я ощутила пламя охватившей его лихорадки. Ему было хуже, чем он пытался показать, намного хуже. Я погладила его затылок, успокаивая, давая последнее разрешение. С моих губ сорвался непрошеный стон, когда клыки вошли в плоть. Кай тут же остановился.
– Всё хорошо, – прошептала я. – Просто… неожиданно.
Клыки вошли глубже, и вслед за болью по шее побежало приятное онемение. Я закрыла глаза и притянула Кая ближе, он обхватил меня сильнее, прижал к себе, и я с готовностью прильнула к нему всем телом. Он пил большими жадными глотками, онемение превратилось в жар, который проходил сквозь сердце и узлом истомы скручивался внизу живота. Я кусала губы, обнимала Кая крепче, стараясь сдерживать стоны, и они становились тихими, прерывистыми вздохами. Тогда Кай замирал, прислушиваясь к моему дыханию, проверяя, всё ли в порядке, и я отвечала, что всё хорошо. Лихорадка стихала под моими ладонями, успокаивался пульс, который я пальцами ловила на его шее. И я обретала спокойствие вместе с ним.
Закончив, Кай провёл языком по ранкам, уронил голову мне на плечо и протяжно выдохнул. Он выпил меньше, чем ему требовалось, но я не стала уговаривать продолжить – видела, что это даётся ему нелегко. Он так и не выпустил меня из объятий.
– Ты будешь в порядке? – спросила я и покосилась на руку, безвольно лежавшую на кровати. Она все ещё выглядела жутко, но местами чернота уступила место тонкой розовой коже.
– Обязательно, – ответил Кай.
– Когда?
– Завтра.
– Я останусь на ночь.
Кай поднял на меня уставший взгляд. В зелени глаз растворялось золото.
– Хорошо.
– У тебя есть пижама?
Пижама для гостей Стоунклада нашлась в комоде. Тёмно-фиолетовые штаны и рубашка с вышитой на нагрудном кармане золотой горгульей. Такие нам дарили на первом курсе, но я так ни разу её и не надела.
Я пошла в душ первой. В отличие от студентов, гостям не приходилось делиться ванной со всем этажом, чему я сейчас была рада. Из зеркала на меня смотрело нечто бледное и очень пыльное. На волосах лежала вуаль из паутины, лицо и губы побледнели, на коленях появились новые царапины. Я рассмотрела две красные точки на шее. Жутко хотелось спать, но я силой держала глаза открытыми.
Душ немного улучшил ситуацию. Когда я вернулась в комнату, Кай боролся с толстовкой, стараясь снять её, не причинив руке боли. Я молча подошла и помогла ему раздеться. Пока меня не было, рука стала выглядеть ещё лучше. Чернота осталась только на пальцах и ладони.
– Постарайся не намочить, – сказала я, Кай в ответ только кивнул.
Пока он мылся, я заварила чай и разожгла камин. Всё это время я не замечала, что в комнате жутко холодно. Отыскав-таки аптечку, я заклеила пластырем царапины и следы укуса.
Кай вернулся в серой футболке и свободных спортивных штанах, с мокрых волос капала вода, на голову он небрежно набросил полотенце. И я невольно отметила, что в этот момент он выглядел не как следователь Надзора и не как опасный вампир, а как самый обычный парень. Уставший, немного растерянный. Рука выглядела почти здоровой.
– Чаю?
Кай кивнул, подошёл к столику у камина и залпом осушил чашку.
– О’кей, – протянула я и подняла блюдце с песочными сердечками. – Печеньку?
– Как ты? – спросил он, внимательно глядя на меня.
– Очень хочется спать.
Кай нахмурился, сомкнул челюсти и с ненавистью посмотрел на свою руку.
– Эй. – Я шагнула ему навстречу, коснулась здоровой руки и наклонилась, пытаясь заглянуть в глаза. – Эй. Всё в порядке. Ты не сделал ничего плохого. Ничего, слышишь?
Кай не ответил. Возможно, он мне не поверил, но у меня не было сил на то, чтобы его переубеждать. Слишком тяжёлый выдался день. Я допила чай и забралась в постель, такую холодную, что кожа тут же покрылась мурашками. Веки сомкнулись почти мгновенно, но я открыла их, когда матрац качнулся под весом тела Кая. Он поймал мой взгляд и повернулся на бок, чтобы мы лежали лицом к лицу.
– Завтра я поеду в Лондон и обо всём доложу. Было безрассудно подвергать вас с мистером Фостером опасности. Раз Нэнси убита, надо вызывать Надзор и начинать масштабное расследование.
Внутри всё похолодело.
– Они будут тебя пытать.
– Это не важно.
– Важно!
– Кэтрин…
– Я запрещаю тебе рассказывать о том, что ты пил мою кровь, – затараторила я. – Я запрещаю тебе говорить о том, что мы охотились на призрака. Ты расскажешь Надзору только ту информацию, которая тебе не навредит. Расскажешь так, чтобы она тебе не навредила. Солги, если потребуется.
– Кэтрин, я должен выполнять свой долг.
– И ты его выполняешь. Но будешь это делать так, чтобы тебя не резали Расщепляющим за любую, по мнению Надзора, провинность. Ты мой фамильяр. Мой. И я не позволю никому причинять тебе боль. Нас свёл Поток, чёрт подери, я не собираюсь отдавать тебя в лапы Надзора.
– Я не принадлежу тебе, Кэтрин. – Голос Кая звучал глухо, и было в нём что-то, отчего моё сердце болезненно сжалось.
– Им ты тоже не принадлежишь.
Некоторое время мы лежали молча. Я медленно остывала, злость, распалившаяся от слов Кая, потихоньку испарялась и на её место возвращалась сонливость. Кай дышал неглубоко и поверхностно – рука или что-то ещё его беспокоило, не давало расслабиться мышцам. Но скоро он задышал глубже и ровнее – наконец заснул. Я открыла глаза. Здоровая рука Кая лежала на подушке, раненая покоилась на одеяле. Я осторожно коснулась здоровой ладони и представила, как воды Потока, проходя через меня, помогают ранам Кая исцелиться быстрее. Не знаю, работало ли это на самом деле, но мама часто делала так в детстве, когда я болела. Тогда мне казалось, что это помогало. Я посмотрела на лицо Кая. Даже во сне он хмурил брови, и казалось, был готов протестовать и не соглашаться. Мне достался не самый покладистый фамильяр.
– Дурак, – прошептала я и заснула.
15
Ночью я без конца просыпалась, сбегая от кошмаров, то мне чудилось, что в тёмном углу комнаты кто-то стоит, то я снова оказывалась в крипте и мёртвая Нэнси выбиралась из саркофага и тянула ко мне чёрные руки, то я слышала жуткий голос из темноты, который звал меня по имени. Я испуганно открывала глаза, ожидая нападения, но в комнате было тихо и пусто, только рядом слышалось размеренное дыхание Кая. К рассвету я наконец смогла провалиться в сон без сновидений.
Когда я проснулась, Кая уже не было. Потянулась, чувствуя себя совершенно разбитой. Часы на тумбочке показывали три часа дня. И я подумала, что раз день всё равно потерян, то можно провести его остаток в кровати. Некоторое время я лежала, уставившись в потолок, и размышляла о случившемся. Вопросов становилось всё больше. Происходящее слабо укладывалось в голове и казалось бессмысленным. Мёртвые фамильяры и странные ритуалы, нападения на меня, смерть Джиа, убитая Нэнси. Кто это делает и зачем? Как эти события связаны? Я перевернулась на бок и подтянула колени
