Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес
Бесполезная.
Голову заполняют образы. Трольдские города, раздавленные обвалами, заполненные жидким огнем. И другие образы. Мой собственный мир. Сгоревшие деревни, разбежавшиеся люди. Дети, которые голодают, пока разбойники насилуют и грабят по всей земле.
Я могла это предотвратить.
Это моя вина.
А все, что еще грядет?
Тоже моя вина.
– Ступай глубже, дитя, – рычит Мэйлин. – Позволь своему джору погрузиться под все эти мелкие мысли. Кому какое дело до ошибок, вины и упреков? Все это тебе никак не поможет. Ты должна стать непроницаемой.
Но как я могу? Я недостаточно сильна.
– Нет, пока еще нет. Но ты можешь сделать себя сильнее.
А как же Фор?
Мэйлин оскаливается, сверкая зубами.
– Фору нужна воительница, а не дрожащий цветочек. Преврати себя в то, что ему нужно. В нечто новое. Нечто опасное.
Мне страшно.
– Страх тебе тоже не поможет. Ты не должна ничего чувствовать. Ни страха, ни надежды. Ни любви. Оберни себя камнем, дитя. Сердце, душу, тело, разум. Ступай глубже и глубже, а затем опустись еще глубже.
Кровь течет по моей руке, капает на платье и лужицей собирается возле ног. Камни Урзулхара отвечают, вибрируют низкой пульсацией, вырисовывая в голове алые вспышки. Я хватаюсь за эту пульсацию, втягиваю ее в себя, тащу вниз, в такие места, куда раньше не осмеливалась забираться. Мне кажется, будто моя плоть расходится, будто моя собственная кровь выливается, сбегает по граням острых камней. Но я все равно тянусь ниже, ниже, ниже – к моему собственному сияющему нутру.
Внезапно я ахаю.
На мои веки давит камень. Я медленно, тяжело их поднимаю. Когда я открываю глаза, мир вокруг сияет, но кажется каким-то далеким. Граненым. Холодным.
Я опускаю взгляд на свое тело. Каждый дюйм меня, от макушки до подошв ног, покрыт кристаллами. Я почти не могу двигаться, не в таком виде. Мне требуется вся воля, чтобы поднять голову и посмотреть на Мэйлин.
Ее глаза сверкают, как два ярких солнца.
– Впечатляет, – говорит она, крепко сжимая свою кровоточащую руку. Затем она тянется вперед и вновь ударяет меня по голове своей палкой. Звучит яркая, звенящая нота, которая вибрацией отдается в моем черепе и эхом проносится по Урзулхару.
Пусть мое лицо твердо и неподвижно, но губы слегка изгибаются в слабой, торжествующей улыбке.
Глава 20. Фор
Магия пятнает горизонт, словно дым, поднимающийся над большим пожаром. Все оттенки этого мира и другие, выходящие за спектр, видимый смертному глазу, вращаются в сплетении света и хаоса, сгущая атмосферу над далекими руинами того, что некогда было городом Элизар.
– Сам город был давным-давно заброшен. – Маг Арторис стоит рядом со мной на стене крепости, в которой укрылись мои бойцы. Он и другие маги не поедут с нами этой ночью навстречу войскам Рувена. Вместо того в безопасности этих стен он предлагает мне совет, какой уж может. – Давным-давно здесь была столица этой забытой богами нации. Но когда река пересохла, люди разъехались, оставляя ее медленно рушиться. Это было почти сотню лет назад. Цитадель, которую сейчас осаждает Рувен, лежит на дальней стороне этого города, она построена вплотную к великой горе.
– А какую защиту поставил Рувен внутри руин?
– Хобгоблинов. – От отвращения складки по сторонам рта Арториса углубляются. – Свирепые твари носятся там, где хотят. Я не заметил у них ни организации, ни руководства. Рувен как будто спустил свору бешеных псов. Вот только эти бешеные псы неуязвимы как для железа, так и для магии смертных. Они в считаные мгновения налетают на человека и свежуют его, а затем еще несколько часов не дают ему умереть, затягивая его смерть себе на потеху. – Он содрогается. – Мерзкие вредители.
Я холодно киваю.
– Хобгоблины мне знакомы.
Арторис выгибает бровь.
– В самом деле? Ну что ж, я надеюсь, у вас есть какие-то чудодейственные способы пробиться сквозь их ряды. Мы потеряли немало хороших людей при первой попытке. И при второй. На третью нам храбрости не хватило.
– А что с защитой с воздуха? – спрашиваю я, оглядывая это бушующее небо. Сложно представить, чтобы кто-то летал в такую бурю, но это все же возможно. – У Рувена есть летающие силы?
– Мы с такими не сталкивались. Но есть Оррианские Копейщики, наемники из Лунулира. А еще, согласно донесениям, есть от трех до пяти сотен ноксаурийских пехотинцев, все поехавшие от вирулиума.
А новости становятся все лучше и лучше. Вирулиум, который некоторые знают как Поцелуй Демона, – это мощный наркотик, часто используемый, чтобы вызывать у войск Ноксаура ярость берсерка. Они должны либо убить, либо умереть – ярость требует крови, так или иначе.
– Но хуже всего, – неумолимо продолжает Арторис, – проклятые всадники-ликорны.
Я искоса смотрю на него.
– Здесь ликорны?
– Да. Носятся по всему Круору. – Арторис кладет локти на укрепления, глядя на расстилающийся вдали пейзаж. – Как и мы, воины Рувена подвержены нападениям черной молнии и тому, что это влечет за собой. Они разработали собственные маршруты для пересечения этой проклятой земли, но путешествуют по ним с жутким страхом. Ликорны же, напротив, словно имеют иммунитет к этой жатве. Они скачут где хотят.
На мне глубокий капюшон, защищающий глаза от слепящего сияния полуденного солнца над головой. Но даже так оно бьет по мне из своего голубого запустения, заполняя меня ужасом, который я не осмеливаюсь признать из страха, что он захватит мой разум и лишит меня способности соображать. За три для и три ночи я ничуть не привык к кошмарам этого мира. Я бы не стал жить в таком месте, даже если бы оно было последним доступным мне убежищем. Трольды лучше будут раздавлены насмерть при пробуждении Арраог, чем выберут такую судьбу.
И все же ликорны здесь живут. Даже под угрозой этой омерзительной тьмы. Быть может, она принадлежит им. Может, они как-то призывают и контролируют ее. Когда-то считалось, что на единорогах ездить нельзя, но ликорны покорили и приручили их. Кто может поручиться, что они не способны на что-то похуже?
Магу я говорю лишь:
– Я уже сталкивался с ликорнами раньше. И побеждал их.
– Значит, вы встречались с ликорнами не здесь, в Круоре, – мрачно отвечает Арторис. – По эту сторону стены они сильнее. А их лидер – их король, как они его называют, пусть он и всего-навсего племенной вождь – это такой злобный варвар, какого во всех мирах не сыщешь. Даже ноксаурийские берсерки по сравнению с ним – ягнята.
– Достойное испытание.
Арторис фыркает.
– Если вам подавай испытание, то я могу вам его
