Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес
– Что? – я резко поворачиваюсь и впиваюсь взглядом в профиль молодого мага. – Он привел этих монстров сюда? Как? Ни одному живому существу такое не подвластно!
– А Рувен не похож на остальных. – Арторис приподнимает бровь, переводя взгляд на меня. – Все еще хотите испытаний, король Фор?
Я вновь мрачно обращаю глаза к горизонту, этому неправильному, измученному небу, которое лишь намекает на ожидающую нас битву. Во время этого безумного путешествия мы уже повстречали достаточно ужасов. Из пяти сотен моих всадников я потерял больше дюжины, все – закаленные воины. Их утрата – это зияющие дыры в рядах солдат, а мы еще не встретили ни одного врага.
Солнце начало свой медленный спуск. Вдоль стен загораются путевые столбы, они ярче и выносливее тех, что отмечали тропу, по которой мы ехали. Никакая черная молния не сможет проникнуть за заклятие света, окружающее эту человеческую крепость. Но мы покинем безопасность этого мерцающего щита и без защиты поедем по открытой равнине. Да пощадит меня Глубокая Тьма! Я бы лучше схватился с любыми чудовищами, которых Рувену удалось протащить через всю Эледрию, чем провел бы одну ночь под открытым небом Круора.
Но нам не покинуть это место, пока моя клятва не будет сдержана.
– Мы выезжаем на закате, – говорю я Арторису, голос мой тверд, как коренная порода. – Мы сойдемся с Рувеном и одержим триумф.
Арторис издает безрадостный смешок.
– Я не был бы столь уверен. Цитадель уже почти месяц под осадой.
Мои зубы сверкают в оскале.
– Все закончится сегодня.
Глава 21. Фэрейн
С резким вдохом я прихожу в себя, стискивая простыни и борясь с неким невидимым врагом. В голове мелькают какие-то кошмарные картины – образы войны и смерти. Жутких монстров, роящихся, калечащих, пожирающих. Громадных великанов, давящих и стирающих в порошок.
И Фора. Посреди всего этого. Безоружного и одинокого, отважного вопреки всему.
Фора, глядящего в лицо своей погибели.
Воздух, угодивший в плен моих легких, никак не может выйти. Лишь когда тьма начинает наползать с краев поля зрения, мне удается наконец сделать один протяжный выдох. Я сижу на своей постели, а темная комната окутана тенями сумрачья. Вниз по спине пробегает дрожь. Привалившись к жесткой каменной стене, я упиваюсь ощущением холодного камня, прижимающегося к разгоряченной плоти. И все же мне никак не удается разогнать звучащий в голове шум.
Что сейчас происходит с Фором? Борется ли он в эту самую минуту за свою жизнь? Или уже лежит мертвый и истекающий кровью посреди какого-то кошмарного пейзажа? Думал ли он обо мне перед смертью? Сожалел ли о каждом выборе, направившем его на этот путь к уничтожению? Был ли он… Может ли…
– Проклятье! – рычу я, прикусывая язык, как только с него срывается это слово. Не дав себе времени одуматься, я тянусь к небольшому ножику для фруктов, лежащему на прикроватном столике. Я взяла за обыкновение держать его поблизости, на случай, если он мне понадобится. Вот как сейчас.
Быстрым движением я провожу лезвием по большому пальцу и смотрю, как течет кровь. Закрыв глаза, я прижимаю окровавленный палец к стене и концентрируюсь. Концентрируюсь на всех этих неизмеримо мелких крупицах жизни, вибрирующих в ней. Притягивая эти вибрации к себе, я соединяю их с резонансом в моей крови, подтаскиваю поближе, оборачиваю вокруг себя. Блокирую свой страх, свой ужас, свою тревогу, покуда никаких чувств больше не остается. Лишь твердый, каменный покой.
Мои глаза медленно открываются. Мир вокруг меня вновь многогранный и сияющий. Я опускаю взгляд на свои руки, покрытые кристаллами, выпирающими из каждого сустава зазубренными наростами. За последние три дня мне стало гораздо проще призывать свой джор. После того первого успеха в саду я повторяла его уже множество раз, с каждой попыткой делаясь все сильнее. Но мне все еще так многому нужно научиться.
Я встаю, двигаясь скованно. Конечности тяжелы и кажутся чужими, пока я приноравливаюсь к этой версии себя. К тому времени, как Фор вернется, я уже надеюсь полностью овладеть трансформацией. К тому времени, как Фор вернется, я уже сделаю из себя ту королеву, что ему нужна. Больше никакой бесполезной, трепещущей принцессы-тени. Я стану оружием. Я стану воительницей.
По привычке я плещу на лицо водой из каменной умывальной чаши. Капельки ударяются о мои твердые черты, не оставляя никаких ощущений. Выдохнув смешок, я вновь закрываю глаза, делаю долгий вдох… и отпускаю. По мере того как воздух выходит из моих легких, кристаллы втягиваются, вновь вливаются в мое тело. Вскоре снаружи я снова кажусь созданием из плоти и костей. Но внутри мое сердце остается надежно обернутым камнем. Пока что.
Я не голодна. Для меня оставили еду, но я ее игнорирую. Мне не нужна еда. Мне нужно время. Новые наставления. Мне нужно продолжать исследовать и углублять эти навыки.
Жажда знаний пульсирует в моих венах, когда я надеваю плащ с капюшоном и подхожу к дверям своих покоев, но звук голосов по ту сторону заставляет меня застыть на месте. Нахмурившись, я прижимаюсь ухом к панелям.
– Знаете, дар красоты может быть своего рода проклятием, если подумать.
Теодр. Да поберут его боги, он снова здесь. Он завел себе обыкновение с раздражающим упорством шататься по коридорам возле моей комнаты.
– В нашем мире есть легенда, – говорит он, его голос слегка приглушен. – История о Несравненной Красавице и Ужасном Чудовище. Вы ее слышали? – В ответ – ничего, кроме холодного молчания, но он все равно продолжает, ни капли не умерив свой энтузиазм: – Рассказчик из меня неважный, но если вкратце, то Несравненная Красавица оказывается пленницей в зачарованном замке Чудовища, и не может покинуть его, пока не разрушит проклятие. Заканчивается все хорошо, Чудовище, как выясняется, это скрытый под личиной зверя принц, и все потом живут долго и счастливо. И все же я всегда очень сопереживал Красавице, понимаете ли. На нее возложили такую ответственность – разобраться, как разрушить это проклятие. – Многострадальный вздох. – А теперь я еще лучше ее понимаю. Оказаться в плену в странном месте, вдали от дома и семьи…
– И как же Несравненная Красавица разрушила проклятие? – Это голос Хэйл, рокочущий рык.
– Влюбившись в чудовище, разумеется.
– И кого же вы видите в роли ужасного чудовища в своей версии этой сказки?
– О, ну… – Теодр неловко прочищает горло. – Не знаю, есть ли здесь ужасное чудовище как таковое,
