Королева праха и боли - Лив Зандер
Эйлам наклонил голову, глядя, как Енош ласкает мой клитор, но прочие части его тела никак не реагировали на столь откровенное представление.
– Твое высокомерие хуже извращенности Ярина. Все кончится не так, как ты надеешься, вне зависимости от твоих провокаций.
– Значит, ты все-таки не держишь своего слова, – Енош неторопливо нажимал на мои бедра, заставляя бедра двигаться кругами, одновременно подталкивая меня вниз, насаживая на себя. – Маленькая, я задал тебе вопрос, зная, что моя жена всегда говорит правду. Ты бы перерезала горло смертному?
Отрезвляющий холодок пробежал по моей спине, напомнив мне – то, что происходит сейчас, нечто большее, чем простое совокупление, – это уловка, ядовитая насмешка. Дыхание смертного – в обмен на мое. Таково было предложение Эйлама, и я, черт возьми, получу то, что мне причитается.
Отбросив остатки скромности, я до упора опустилась на член Еноша, с необыкновенной остротой наслаждаясь ощущениями этого непристойного момента и твердя себе, что могу быть кем угодно – ради нашего ребенка.
И кем же мне нужно быть?
Королевой гнили и боли.
– Нет, я бы не перерезала ему горло. – Я быстрее задвигала бедрами, потому что королевы берут то, что хотят, а я желала, чтобы Эйлам видел, что я могу быть такой же ужасной, как и мой муж. – Я бы пырнула его в живот. Выпустила бы ему кишки и слушала бы, как он визжит как свинья.
Эйлам оттолкнулся от стены, медленно подошел к нам, шлепая босыми ступнями, и присел на корточки в дюйме от моей ноги. Его впечатляющий, но совсем вялый член, обрамленный целой копной белоснежных завитков, свисал почти до земли.
И в тот момент, когда бог качнулся вперед, взметнувшиеся клубы костяной пыли обернулись десятками острых шипов, повисших перед лицом Эйлама.
– Если ты хоть пальцем коснешься ее лодыжки, нам придется отложить текущие разногласия, потому что следующие десятилетия ты у меня станешь умирать миллионами кошмарных смертей, снова и снова – и всякий раз будешь верить в свою смерть. – Енош дышал так тяжело, что я слышала, как посвистывает воздух в его ноздрях. – Итак, сдержи свое слово. Одно дыхание в обмен на другое. Давай!
Эйлам поднял взгляд и перенес вес тела на одну ногу, пристально рассматривая Генри. Потом его глаза вернулись ко мне. Черные, бездонные пропасти, они ничего не выражали, но на лице его было написано такое вопиющее безразличие, что я содрогнулась.
Не знаю, что он увидел, но определенно не убийцу и не королеву. Вероятно, увидел он женщину, возможно, красивую и добрую, но совсем не жестокую и пугающую – не такую, какой нужно быть, чтобы выжить среди монстров. Или среди богов.
Но я вздернула подбородок и выдержала его настойчивый взгляд. Что ж, возможно, я и не королева.
Пока.
Но в течение всего двух месяцев меня захватили в плен, лишили всякой порядочности, я заключила сделку с дьяволом, умерла, мою душу привязали к телу, я скорбела о потере ребенка…
Я была уже совсем не той, что прежде.
Не была никчемной, не была ничтожной…
…а была королевой, восходящей на свой трон.
Я положила ладонь на руку Еноша, управляя его движениями, определяя размер кругов, которые его пальцы описывали вокруг моего клитора, скорость и прилагаемое им давление.
Енош застонал, обдав горячим учащенным дыханием мое плечо, которое он целовал, посасывал и покусывал. Потом дернулся, слегка подбросив меня, так что я качнулась назад, еще плотнее насаживаясь на него, а потом вперед, коснувшись его мошонки.
– Непревзойденная, – прошептал Енош мне в ухо, изо всех сил стараясь не сбиться с ритма, ибо он близился к завершению. – Созданная именно для меня.
Ускоряя темп, я терлась о его пальцы, позволяя им высекать из меня искры, раздувая их в ревущее пламя. И снова неудержимая волна жара и удовольствия окатила мое тело – на глазах Эйлама.
Но вместо того чтобы полностью отдаться этой волне, чувствуя, как бедра Еноша сперва замерли, а потом дернулись, я привалилась к груди моего мужа и потянулась назад, проехавшись холодными кончиками пальцев по полу.
Доска.
Доска.
Кровь.
Влажная, густая, она растеклась позади нас большой лужей. Я обмакнула туда пальцы, и пока Енош содрогался, наполняя меня горячим семенем, подалась к Эйламу. Один быстрый взмах руки, и на лице бога и его белых волосах заалели яркие пятна.
– Дыхание смертного в обмен на мое. – Я поднесла окровавленные пальцы к губам и сунула их в рот, вымазав десны солоноватой кровью человека, причастного к моей смерти. – Ты все еще думаешь, что я остановлю своего мужа? Дорогой деверь, тебе пора уже начать беспокоиться о том, кто остановит меня.
Эйлам не моргнул. Не произнес ни слова.
Просто исчез.
Растворился в воздухе.
Окровавленная рука упала на живот. Я вся дрожала от гнева и возбуждения.
– Он не поверил мне.
– Не поверил тебе? – Енош хмыкнул и запустил пальцы в мои косы, расплетая их. – Эйлам ненавидит принимать человеческий облик – для него между подобными событиями обычно проходят десятилетия. А сегодня он входил в свою оболочку дважды. А знаешь, что он ненавидит еще больше?.. Когда последнее слово остается не за ним. Маленькая, да ты привела его в ярость.
– Да? – Вздох обновленной решимости приподнял мою грудь. Енош знал своего брата куда лучше, чем я, так что мне ничего не оставалось, кроме как поверить ему на слово. – В следующий раз ты не станешь мне помогать. – Странно, но при упоминании о следующем убийстве я даже не поморщилась, только оглянулась на Еноша, слизывая с губ кровь Генри. – В следующий раз я хочу выглядеть королевой.
Енош поднялся и снял меня с себя, осторожно расправив подол моего норкового платья.
– Нет, Ада, в следующий раз ты будешь выглядеть богиней, и ты даже не представляешь, какая корона увенчает твою голову.
Нет, только не корона.
Нет – пока все не кончится.
– Сделай тиару. – Я повернулась и ткнула пальцем в сторону сеновала. – Из его челюсти.
– Это можно устроить. – Енош оглянулся, наблюдая, как плетеные кожаные веревки извиваются и скользят, спуская вниз связанного Арне. – Между нами, смертный, я изобрел тебе множество фантастических наказаний. О, я просто разрывался между вариантами того, как заставить тебя заплатить за то, что ты сделал с моей женой.
Серо-коричневые кожаные плети поставили Арне на ноги. Глаза человека налились кровью, и даже в тусклом свете хибары видны были все набухшие на белках прожилки.
– Позволь мне сделать это.
