Западня - Ева Гончар
— Здесь? — спросила Эрика.
Не увидела, но догадалась: «Да». И выдохнула:
— Хвала Серафимам!
Не знай Принцесса, где искать деревеньку, промахнулась бы мимо неё непременно! Ни запахом дыма, ни светом в окнах Лагоши себя не выдавали. Дюжина приземистых длинных строений, заваленных снегом по самые крыши, сливалась с окрестным пейзажем. Единственным знаком того, что иногда здесь бывают люди, был санный путь, тянувшийся из леса. Эрика поднялась выше, чтобы охватить взглядом всё поселение целиком, нашла глазами дом на отшибе и устремилась к нему.
Только сейчас, уже достигнув цели, Принцесса поняла, как сильно замёрзла. Когда она выскребала снег из щели между брусьями над дверью, чтобы отыскать там ключ от дома, у неё тряслись руки. Поиски увенчались успехом, и девушку почему-то обрадовало, что ключ оказался обычной железкой, без какой бы то ни было магии — после всего, что Эрика узнала в эти дни, к волшебным отмычками прикасаться было противно. Летунья закоченевшими ногами расчистила заснеженное крыльцо, не будучи уверенной, что иначе сумела бы сдвинуть дверную створку. Ещё мгновение — и скрипнул податливо замок, дверь открылась, и Эрика через высокий порожек шагнула в тёмные, пахнущие старым деревом сени.
В ту же секунду горностай вырвался из-под шарфа, свалился на пол и, ни секунды не мешкая, совершил превращение.
— Ступайте в дом, ваше высочество, — велел Многоликий и отступил к стене. — Я пока запру.
Она нащупала перед собой ещё одну, незапертую дверь, за которой обнаружилась длинная комната с громоздкой печью, низким потолком и дощатым полом в призрачных лунных бликах. Феликс, вошедший вслед за ней, зажёг керосиновую лампу, и в её свете Эрика увидела, что он встревожен. Подняв лампу на уровень головы, он впился взглядом в лицо Принцессы и с облегчением воскликнул:
— Красные!
— Что — красные?! — изумилась она.
— Щёки у вас красные, ваше высочество. И нос. Значит, вы их не обморозили — иначе бы они побелели.
Она улыбнулась холодными непослушными губами:
— Не обморозила. Но ветер был сильный — я замёрзла. А вы?
— Замёрзну, если сейчас же не растоплю печку, — проворчал он, отодвигаясь от неё.
Поставил лампу на грубый некрашеный стол напротив двери, снял с крючка при входе чёрный тулуп, набросил его поверх своей робы и сел на корточки перед печной заслонкой, подле которой аккуратной стопкой были сложены дрова. Эрика ощутила внезапный укол сожаления — она успела соскучиться по Многоликому-человеку за те часы, пока его не видела, и теперь хотела не просто наблюдать, как ловко он управляется с печью, и любоваться его чеканным профилем, но слушать его и встречаться с ним глазами.
Принцесса не бывала раньше в сельском доме и сейчас получила бы массу новых впечатлений, если бы обошла его и осмотрелась. Но она была настолько вымотана, что стояла у входа, не шевелясь и глядя только на Феликса, пока в печи не зашумел огонь. Волна тёплого воздуха окатила девушку ещё до того, как Многоликий, отряхивая руки, поднялся, проверил, открыта ли вьюшка, и сообщил:
— Готово. По-моему, в этой печке запрятали какую-то магию. Я не нашёл, какую и где, но всякий раз вижу результат — дом прогревается мгновенно!
Эрика кивнула и расстегнула ремень на сумке, но удержать её не смогла — сумка упала с тяжёлым стуком. Потянула с головы шапку, размотала шарф, взялась за шубку — и Феликс тут же оказался рядом, чтобы подобрать предметы, один за другим летящие на пол, и сложить их на сундук у двери. Сочувственно поинтересовался:
— Устали, ваше высочество?
— В жизни так не уставала, — призналась Принцесса.
Она и представить себе не могла, что бывает такая усталость — бездонная и оглушительная, как обморок!
— Сейчас поедим, и спать, — пообещал он.
— Я совсем не хочу есть. Пить только…
— Скоро будет питьё. А мне без еды никак, — вздохнул Многоликий. — Сегодня было слишком много превращений, это изнурительно, — он выдвинул из-под стола большую прямоугольную корзину и стал доставать из неё коробки и жестянки, поясняя. — Чай… мясо… сухари… сухофрукты… Может, вы всё-таки поедите, ваше высочество?
— Нет-нет, — Эрика на ватных ногах переместилась к столу и села на лавку. — Буду только чай.
Он опять умолк. Вернул на место тулуп, в котором больше не было необходимости. Из бочки в углу налил воды в закопчённый крутобокий чайник, поставил его на плиту и начал с сосредоточенным видом вскрывать жестянки. Принцесса согрелась, вышла из оцепенения нескольких последних минут, и тут же на неё нахлынуло ощущение неправдоподобности момента. Она одна, без отца и без охраны, глубокой ночью, в какой-то глухомани, вдвоём с мужчиной, с которым четыре дня назад не была знакома, и сложно представить, что её ждёт впереди… быть не может, чтобы всё это происходило наяву! Попыталась облечь ощущение в слова:
— Поверить не могу, Феликс, что мы сбежали. Неужели мы действительно это сделали?!
— Выходит, сделали, — он бросил быстрый взгляд на неё и продолжил заниматься едой. — Самому не верится, если честно.
Ей захотелось утолить любопытство:
— А что Аксель? Взял и сходу согласился нам помочь?
— Представьте себе, взял и сходу согласился! — хмыкнул Многоликий. — Сдаётся мне, ваше высочество, ваш жених — в глубине души такой же любитель приключений, как я. Мне даже жаль, что у нас с ним больше не будет никаких… общих дел. Он прочитал вашу записку и мгновенно понял, чего мы от него хотим — у него, знаете ли, даже глаза заблестели от азарта! Мне почти ничего не пришлось ему объяснять. Вы были правы, в автомобилях принц разбирается, так что добыть ёмкость с топливом и поджечь башню для него труда не составило…
— Надеюсь, её быстро потушили, — башню Эрике было жаль, хотя дело, безусловно, того стоило. — А весной там всё равно продолжат реставрацию…
— А башню, в которой вы живёте, давно реставрировали? — неожиданно серьёзно спросил
